Астрид Линдгрен - Мадикен (сборник)
Мадикен знает, но никак не может утешиться. Целый день до самого вечера она прогоревала об Иосифе и только на ночь глядя немного успокоилась и перед сном, когда они с Лисабет лежали в постелях, рассказала ей, как это было.
– Представляешь себе, Лисабет… представляешь себе, чтобы родного брата взять и продать в рабство!
– А что такое рабство? – спрашивает Лисабет.
– В рабстве человек всё время только работает, и работает, и работает, и тогда он называется – раб.
– Значит, наш папа тоже раб? – догадывается Лисабет.
– Да нет же! Никакой он не раб!
– А вот и да! Он же всё время работает, работает, работает, – говорит Лисабет.
– Да ну тебя! Ничего ты не понимаешь, – говорит Мадикен. – Рабов бьют кнутом. Когда они перестанут работать, их сразу бьют.
– Хочешь, я попрошу в Аппелькюллене кнут и немножечко побью папу, так, чтобы совсем не больно? Тогда он тоже будет рабом, – говорит Лисабет. Ей рабство показалось очень интересной штукой. С тем она и уснула.
А Мадикен ещё долго не спала и всё думала об Иосифе – как родные братья продали его в рабство.
Потом настала Пасха. Вокруг Юнибаккена зацвели белые и жёлтые нарциссы и крокусы, на берёзах распустились зелёные листочки, у Мадикен начались пасхальные каникулы, а Майя из Аппелькюллена принесла пять дюжин яиц, потому что Альва так и не согласилась снести хотя бы одно яичко. Мадикен и Лисабет считают, что Пасха почти такой же хороший праздник, как Рождество. Очень интересно вместо белых яиц есть красные, синие и зелёные. Мадикен, Лисабет и папа старательно красят яйца. Интересно тоже получать поздравительные открытки. От бабушки и от кузин приходят по почте такие красивенькие, с пушистыми цыплятками и чудными нарциссами. Ну а уж самое интересное – это, конечно, пасхальный заяц. Он прибегает ночью и, пока все спят, прячет в траве под окошком детской маленькие марципановые яички. В этом году он придумал кое-что ещё. Под кустом ракитника он оставил два пакетика. На одном было написано «Для Мадикен», на другом – «Для Лисабет». В каждом лежал мальчик, сделанный из шоколада, – настоящая шоколадная куколка, такой прелести Мадикен и Лисабет никогда ещё не видывали.
Мадикен назвала своего шоколадного мальчика Йеркером, а Лисабет своего – Сверкером. Весь первый день Пасхи девочки играли с Йеркером и Сверкером и ни разу даже не лизнули.
– Я буду беречь Йеркера всю свою жизнь, – сказала Мадикен. – Никогда в жизни я его не съем.
А Лисабет сказала:
– Я буду беречь Сверкера, сколько получится.
На второй день Пасхи Лисабет как-то осталась играть в детской, а Мадикен в это время сидела на кухне и играла с Альвой в игру «лиса и гуси». Посреди игры вдруг открывается дверь и входит Лисабет, вся перемазанная шоколадом, и невозмутимо заявляет:
– А я сейчас съела Сверкера.
– Ну как ты могла? Ты же съела своего ребёнка! – возмущается Мадикен со слезами в голосе.
Лисабет кивает:
– Вот именно. Совсем как свинья у Карлсонов. Помнишь, она тоже съела своих детей, всех девятерых!
Мадикен возмущена ужасным поступком Лисабет:
– Но ты-то ведь не свинья. Тебе совсем не к лицу поступать так по-свински!
– И так бывает. Загадываешь одно, а получается другое, – отвечает Лисабет любимым присловьем Альвы. – Но сделанного не вернёшь, – заканчивает она и кивает, очень довольная собой.
Жалеть она начинает на следующий день, когда Мадикен с утра принимается у неё на глазах играть с Йеркером. Скорее всего, она жалеет не столько о том, что погиб Сверкер, сколько о том, что Йеркер по-прежнему цел и невредим.
– Знаешь что, Мадикен, – говорит Лисабет лукаво. – Возьми-ка и съешь Йеркера!
Мадикен качает головой:
– Никогда в жизни! Ни за что!
Она устраивает Йеркеру постельку в ящичке из-под сигар. Делает ему там матрасик из ваты, а вместо одеяла кладёт голубенький шёлковый лоскуток. Мадикен так возится с Йеркером, так интересно с ним играет! Лисабет всё больше жалеет о своём Сверкере, и в конце концов она, склонив голову на плечо, принимается канючить, чтобы Мадикен разрешила ей поиграть с Йеркером.
– Ну можно мне хоть немножечко? Ну хоть один разочек?
– И разочек не дам! – говорит Мадикен.
– А сколько разочков дашь? – спрашивает Лисабет.
– Ни одного не дам. Выкусила? – говорит Мадикен. – Не надо было Сверкера съедать!
Мадикен укладывает Йеркера в постельку, укрывает шёлковым одеяльцем и ставит вместе с кроваткой в кукольный домик.
Скоро кончаются пасхальные каникулы. Мадикен снова ходит в школу, а Лисабет всё утро одна хозяйничает в детской.
В один прекрасный день Мадикен приходит домой и в ящике из-под сигар, который стоит в кукольном домике, обнаруживает – ну, что бы вы думали? – обнаруживает, что под шёлковым одеяльцем Йеркера нет. От Йеркера осталось только жалкое безголовое туловище… Тут раздался такой яростный вопль, что содрогнулась вся усадьба. Примчалась перепуганная мама, она уж было подумала, что с Мадикен стряслось что-то ужасное. Но оказалось, что Мадикен лежит на кровати, уткнувшись в подушку, и орёт благим матом:
– Лисабет откусила голову Йеркеру! У-у-у!
Лисабет гуляла в саду с Сассо. Её позвали домой, и мама строго спросила:
– Ты откусила голову Йеркеру?
Лисабет поглядела направо, поглядела налево, потом подняла глаза и, глядя прямо перед собой, сказала:
– Может быть… и съела. Я уже не помню.
Тут Мадикен взвыла ещё громче, а мама принялась бранить Лисабет. Кончив бранить, она сказала:
– А теперь, Лисабет, попроси у Мадикен прощения!
Лисабет стала столбом и молчит, точно в рот воды набрала.
– Ну! – говорит мама.
– А чего? – спрашивает Лисабет.
– Проси прощения у Мадикен!
– Каттегоритчески не буду! – говорит Лисабет упрямо и поджимает губы, как всегда, когда она заартачится.
Мама старается ей растолковать, как плохо она поступила, и Лисабет прекрасно всё понимает, но прощения просить не желает – и всё тут. «Да и какой от этого толк, – думает Мадикен. – Ведь Йеркеру не вернёшь голову!»
Поплакав ещё немного, Мадикен грустно доедает то, что осталось от Йеркера. Лисабет стоит рядом и без зазрения совести выклянчивает кусочек:
– Ну дай мне тоже хоть немножечко!
– Противная девчонка! – говорит Мадикен.
Но она не жадная, Лисабет получает одну ногу Йеркера, а после они вместе отправляются играть в сад.
– Пойдём посмотрим гнёздышко, – говорит Мадикен.
Лисабет с радостью соглашается. Гнёздышко прячется на одной из яблонь в саду Нильсонов. Аббе недавно показал его девочкам.
Мадикен и Лисабет полюбовались на хорошенькие голубенькие яички, но руками не трогали.
Под яблоней находится заброшенный колодец. Он давно стоит пустой, и воды в нём нет. Мадикен поднимает ветхую крышку и заглядывает вниз. И тут её в мгновение ока осенило:
– Я знаю, что нам делать! У нас будет игра «Иосиф в колодце»!
Лисабет захлопала в ладоши:
– Можно Иосифом буду я?
Мадикен немного подумала. Вообще-то она сама хотела быть Иосифом, но, поразмыслив, поняла, что Лисабет не сумеет сыграть всех сразу: и работорговца, и вредных братьев Иосифа.
– Хорошо, – говорит Мадикен. – Пускай ты будешь Иосифом.
Мадикен быстренько сбегала за пивоварню, принесла маленькую лесенку и опустила в колодец, чтобы Лисабет могла по ней спуститься на дно. Колодец совсем неглубокий, и Лисабет нисколько не боится, ей, наоборот, очень весело и не терпится поиграть. Затем Мадикен вытаскивает лестницу из колодца. То-то интересная будет игра! Сидя на краю колодца, Мадикен глядит сверху на Лисабет, но видит там не её, а бедного Иосифа, которого хотят продать в рабство в чужую страну. Ой, как же Мадикен его жалеет! Но сейчас она не Мадикен, а злые братья Иосифа, поэтому она говорит:
– Ну что, Иосиф, выкусил? Вот мы сейчас продадим тебя первому встречному работорговцу, и до свидания! Потому что так тебе и надо!
Лисабет правильно исполняет свою роль:
– Ха-ха-ха! А папа вас выпорет, когда вернётесь домой.
– Жди, как же! – говорит Мадикен. – Мы ему наплетём, что тебя съели дикие звери!
Она сама дрожит, говоря такие слова, но ведь это она не от себя сказала, а за вредных братьев Иосифа!
И вдруг Лисабет спрашивает:
– Неужели Иосифу совсем ничего не давали есть, когда он сидел в колодце?
– Не знаю, – говорит Мадикен, – может быть.
Вообще-то Лисабет здорово придумала. Наверное, это очень интересно, сидя на краю колодца, кидать еду Иосифу. Поэтому Мадикен говорит:
– Ты тут подожди, Лисабет. Я сейчас сбегаю и принесу тебе бутерброд.
Лисабет ничего другого не остаётся, как сидеть и ждать. Без лестницы ей самой из колодца не выбраться.
