Астрид Линдгрен - Мадикен (сборник)
Потом пришла Альва и принесла кофе, и все сидели в честь Рождества у печки – мама, папа, и Альва, и Мадикен, и Лисабет – и пили кофе. Для Мадикен и Лисабет это большое событие – не каждый день можно распивать кофе, сидя у огня в ночных сорочках!
– Это потому, что сегодня Рождество, – говорит Лисабет.
– Да, – говорит мама. – Потому что сегодня Рождество.
Мадикен опасливо поглядывает, не устала ли мама. Но всё благополучно – у мамы весёлый и совсем не усталый вид. Мадикен хочет, чтобы всем было весело, чтобы все радовались Рождеству, иначе не получится настоящего праздника. Поэтому, пока мама не покладая рук трудилась во время рождественской уборки, Мадикен ей напоминала:
– Только, пожалуйста, не утомись, а то будешь усталой, когда настанет Рождество! Обещаешь, мамочка?
– Ну что ты! Как это можно – быть усталой на Рождество, – говорит мама.
И вот она сидит рядом с папой и Альвой, и все трое рады Рождеству так же, как Мадикен и Лисабет. Вот хорошо-то!
Скоро за окном начинает светать. Проснулись воробьи и слетелись к рождественским снопам. Мадикен и Лисабет смотрят на них из окна столовой.
– Папа, а воробьи тоже понимают, что сегодня Рождество? – спрашивает Лисабет.
– Может быть, и нет, – говорит папа. – Зато понимают, что такое рождественские снопы.
– А вот я понимаю… Я всё-всё понимаю, – говорит Лисабет.
Но есть одна вещь, которой не понимают ни Лисабет, ни Мадикен: отчего это сочельник всегда такой долгий, почему он тянется вдвое дольше, чем все остальные дни? И кто это выдумал? Мама старается сделать всё, что возможно, чтобы долгие часы проходили побыстрее. Сначала она, как у них принято, отправляет Мадикен и Лисабет с рождественской корзинкой к Линус Иде, чтобы Линус Ида тоже угостилась рождественским окороком, и зельцем, и рыбным пирогом. Линус Иде надо отнести и колбасы, и паштета, и хлеба, и печенья, и яблок, и свеч. Когда мама всё собрала и уложила в красную корзинку, Мадикен и Лисабет отправились по морозцу в путь.
Линус Ида живёт в своём домишке одна-одинёшенька, её дочери далеко, они уехали в Америку. И вот Мадикен стоит на крыльце и заранее волнуется – вдруг окажется, что Линус Ида совсем не любит Рождества, что оно ей не в радость? Но Мадикен напрасно тревожилась. Линус Ида сидит в плетёном кресле перед очагом, она парит ноги в тазу с горячей водой, и настроение у неё прекрасное.
– Право слово, сегодня-то уж и я почувствовала, что настало Рождество! И ноженьки мои рады, что можно три дня подряд отдыхать и ровным счётом ничегошеньки не делать!
Рождественской корзине Линус Ида тоже обрадовалась. Она не утерпела и сразу попробовала немного паштета и зельца, а потом весело похлопала ладонью по гладкой толстой колбаске:
– Что же это делается-то, а? Вы надрываетесь, тащите мне целую корзинищу еды, а я тут рассиживаюсь, точно графиня, парю ноги и только ем за обе щеки.
Но сегодня девочкам некогда задерживаться у Линус Иды, пора бежать домой, котелок уже, наверное, вскипел, пора макать хлеб[13].
– Счастливого Рождества, Линус Ида! – говорят девочки на прощание и уходят. Линус Ида с куском зельца в руке остаётся парить ноги. Как видно, это Рождество для неё и впрямь счастливое.
На дворе разгребают снег Мия и Маттис.
– Ну что, соплячки, ещё захотели получить по мордасам?! – закричала Маттис, едва завидев Мадикен и Лисабет.
Но Мия сразу даёт ей тычка:
– Заткнись хоть сегодня. Ведь Рождество же!
Мия с улыбкой оборачивается к Мадикен и Лисабет, показывая, что она знает, как надо вести себя в сочельник, и желает обеим счастливого Рождества.
– Счастливого Рождества! – говорят Мадикен и Лисабет.
– Счастливого Рождества, соплячки! – говорит Маттис. – А нам с Мией выдали новые красные штаны от благотворительного общества, а вам-то и не дали. Что, выкусили?
Но тут она получила от Мии такого тычка, что так и села на снег, а Мия ещё прикрикнула:
– Заткни ты наконец глотку-то, хотя бы ради сочельника!
Мадикен и Лисабет уходят, но долго ещё слышат, как позади ревёт Маттис.
Время ползёт как улитка. Мадикен и Лисабет макают в котёл с бульоном кусочки хлеба не потому, что вкусно, а потому, что весело, собравшись всем у котла, макать в него по очереди свой кусок.
– Макать надо, потому что это тоже праздник, – говорит Мадикен.
Потом они запечатывают сургучом пакетики с подарками. На каждом они ставят большую красную печать, папа им помогает. Уже без папиной помощи Лисабет припечатала заодно собственный палец и подняла крик на всю усадьбу.
– На что этот сургуч? Лучше бы его совсем не было, – говорит она, накричавшись.
– Нет, пускай сургуч будет, – говорит Мадикен. – Без него не пахнет Рождеством.
И Мадикен объяснила сестрёнке, как было бы хорошо, если бы можно было собрать в банку немного сургучного запаха и сохранить вместе с другими рождественскими запахами. Потом можно было бы её иногда открывать и целый год нюхать, пока не придёт новое Рождество.
Среди пакетиков с подарками, которые приготовила Мадикен, есть один для Аббе, в нём спрятана губная гармошка. Мадикен купила её на деньги, которые ей достались от привидения после ночного похода на пивоварню Нильсонов.
Раньше Мадикен и Аббе никогда не дарили друг другу рождественских подарков, но Мадикен очень боится, что Аббе получит мало подарков и будет огорчаться. Поэтому она и купила для него губную гармошку и, едва начало смеркаться, побежала к Нильсонам. Следом увязалась и Лисабет.
Нильсоны, как всегда, сидят на кухне, и, как всегда, дядя Нильсон лежит на диване. Но вся кухня озарена непривычным светом. На столе стоит и светится новая лампа, а ещё ярче светятся глаза Аббе, когда он на неё взглядывает. Он то и дело посматривает на лампу, а на Мадикен и Лисабет даже не обращает внимания. Зато дядюшка Нильсон встретил их приветливым кивком:
– А вот и Мадикен из Юнибаккена и Пимсик![14] – Он с гордым видом показывает на лампу: – Ну, как вам это? Как вам понравится великолепное приобретение моего сына? Сколько света! Какой уют!
– Да, шикарная лампа, – говорит Мадикен.
– А загляните-ка в спальню! Как вам понравятся забавные Юльтомте, которых мой сын подвесил на стенке? А ёлка, которую он достал, чтобы только порадовать старика отца? Что вы о ней скажете? Аббе, Аббе! Хороший ты у меня сын!
Тётя Нильсон попивает кофе, примостившись у самой лампы. При последних словах дяди Нильсона она ставит чашку на стол и гладит сына по голове.
– Как будто он обо мне не подумал! Ведь он и ради мамочки это сделал. Да уж правда, хороший ты у нас мальчик, Аббе!
Аббе совсем смутился от стольких похвал. Он оборачивается к Мадикен и Лисабет и говорит:
– А вы зачем пришли-то?
Мадикен вынимает руку из-за спины и протягивает ему пакет:
– Я только пришла отдать тебе рождественский подарок, Аббе!
– Мне? – спрашивает Аббе. – Подарок? Чего это ты вдруг?
Но тётя Нильсон от растерянности даже всплеснула руками:
– Рождественский подарок для Аббе! А мы-то и забыли!
Она с укором смотрит на дядю Нильсона, который возлежит на диване:
– Послушай-ка, Нильсон, что же ты не вспомнил про подарок для Аббе?
Дядя Нильсон молчит и недовольно глядит на тётю Нильсон.
Наконец он обиженно говорит:
– Я конечно же домовладелец и хозяин усадьбы, однако сейчас у меня временные затруднения с финансами. Короче говоря, для Аббе подарка не получилось. Тебя это огорчило, Аббе?
На лице Аббе не заметно огорчения.
– Да ну, что там! У нас же есть лампа!
– И подарок от Мадикен, – напоминает Лисабет.
– Действительно, что же это я! Вот у меня и подарок от Мадикен! – говорит Аббе. Он открывает свёрток и вынимает губную гармошку.
Дядя Нильсон громко восхищается:
– Губная гармошка! Вот это да! Вот это ты меня уважила! А ну-ка, Аббе, сыграй что-нибудь хорошенькое, порадуй своего старенького папочку!
Гармошка не из дорогих и шикарных, но Аббе такой умелец, что у него она заиграла разные мелодии. Подсев к лампе, он почти без ошибок сыграл «Вот настало Рождество». Видно, как он доволен. Потом он заиграл «Дом, родной дом», а дядя Нильсон прослезился, потому что для него эта песня – самая лучшая на свете.
Мадикен и Лисабет ушли от них довольные.
– Как они веселятся и радуются! – говорит Лисабет.
– Как же им не веселиться, – говорит Мадикен, – вон какая у них замечательная лампа, нам бы тоже такую!
Между тем настал вечер – наконец-то настал, и Юнибаккен заблистал всеми рождественскими огнями.
– Это чтобы Юльтомте не заблудился в потёмках, – решила Лисабет.
