Кокс Палмер - Похождения принца Флоримеля и его друзей
– Он бил найн гут здорофф играт музик, ми когда уходил.
– Тот кто куриный пятка лопайт, тот болной бит, – решительно заявил Эмиль Мюллер. – Он надо лопай куриный пятка, пока тот ест как яйцо. Играйт!
Все поняли инструменты к губам, но Мюллер предупреждающе поднял палец.
– И другой вещщ, – продолжил он, обратившись к Кноблоху. – Твой сказайт Хайнрих, его нет здес заффтра утро в четыре час дня, когда я собирайт репетиция, я ест его вон! Ви все готофф?
– Я-а!
– Тогда играйт себя!
Послышалась ужасная какофония, после чего Эмиль Мюллер быстро отвел от губ обкусанный мундштук своего корнета.
– Ви не играйт етот музик, – объявил он. – Он есть нет карошш.
– Патчему би ви не написайт свой музик, кеппельмейстер? – предложил Петер Динкельшпиль.
– Я написайт, но я отшен занят, – ответил Эмиль Мюллер. – Давайт мы вместо етот играйт прекрасный музик фон Вагнер, «Дер пахта он дер Рейн».
– Вахта, кеппельмейстер, – поправил Луи Кноблох.
– Какой вахта? – осведомился Эмиль Мюллер.
– Это ест найн пахта, – пояснил Луи Кноблох. – Это есть вахта он дер Рейн.
– Все понимайт, пахта ест лучше, – упрямо возразил Эмиль Мюллер.
Они заиграли снова, но в середине второй попытки Херманн Швайнкопф поднял руку и завопил, перекрикивая шум оркестра:
– Штоп музик! Штоп музик! Я говорайт!
– Вас ист дело? – спросил Эмиль Мюллер.
– Какой музик ти сказаль ми играйт? – вопросил Херманн Швайнкопф.
– Я сказаль «Дер пахта он дер Рейн» фон Вагнер.
Они начали сначала, но музыку снова оборвало энергичное вмешательство Херманна Швайнкопфа:
– Штоп музик! Штоп музик! Я говорайт!
– Патчему би твой не говорайт свой рот, унд капут нам мешайт? – гневно осведомился Эмиль Мюллер.
– Што ест етот музик ми играйт, «Дер пахта он дер Рейн»? Ето есть со-на-да?
– Да… унд нихт! – ответил Эмиль Мюллер, подумав. – Ето ест ин-у-ен-до! Ви все готов ест?
– Я-а! – послышалось в ответ.
– Гут. Тогда вместе все, унд показайт вес мир што ви умейт!
Они заиграли в третий раз, но Мюллер снова их остановил.
– Кто играйт фалшивий нота? – строго вопросил он.
Все удивленно переглянулись, и Луи Кноблох сказал:
– Ну, я не играйт.
– И я играйт нет, – добавил Петер Динкельшпиль.
– И я нет играйт, – сказал Херманн Швайнкопф.
– И я нет играйт нет, – вставил Якоб Шнитгер.
– Ето ти играйт, – обвинил Эмиль Мюллер Луи Кноблоха. – Ти играйт фалшивий нота, и я твой оправданий слушайт нихт!
– Нет, – стоял на своем Луи Кноблох, – я не играйт.
– Играйт, – настаивал Эмиль Мюллер. – Ти играйт фалшивий нота, он биль рядом меня.
– Найн! Мой не играйт фалшивий нота. Мой биль такая же гут музикер, как биль твоя, и может хуже.
– Твой играйт фалшивий нота унд платийт сам, – напомнил ему Эмиль Мюллер.
– О, твой умник слишком не изображайт, – заявил Луи Кноблох, саркастически покачивая головой. – Мой не видел на твой много медаль.
Он самодовольно посмотрел на свою грудь и с удовлетворением обозрел внушительную коллекцию медалей. Эмиль Мюллер, очевидно, был застигнут врасплох, но быстро воспрянул и заявил:
– Мой есть фюрер, и мой может твоя из оркестра вигоняйт. Ми можем и без твой играйт.
– О, карашшо, – сказал Луи Кноблох. – Моя может уйти.
– Тогда патшему не уходийт? Патшему здесс стояйт?
– Мой ждет моя денги.
– Сколько твоя мой должен? – осведомился Эмиль Мюллер.
– Мой должен твой неделний зарплата. Найн, ето твой должен мой неделний зарплата. Плати дьенги, и мой уходийт.
– Твой играйт фалшивий нота унд платийт сам, – ответил Мюллер.
Такой ответ прекратил спор, и Луи Кноблох не стал уходить, а Эмиль Мюллер не стал его выгонять.
Музыканты снова заиграли, и теперь из никто не прерывал. Хотя они надували щеки, а лица у них покраснели, никто так и не смог понять, что за мелодию они играют.
Сидящий на троне Драгозлоб молча подал знак Рылозему. Тот вышел и вскоре вернулся с подносом, на котором стояли четыре крошечных стаканчика с имбирным пивом.
Якоб Шнитгер заметил его и торопливо подскочил, чтобы схватить стаканчик пива. Через секунду за ним последовал Херманн Швайнкопф, а потом и Петер Динкельшпиль. Луи Кноблох неожиданно заметил, что его приятели собираются промочить горло, и отчаянно помчался к ним, чтобы не упустить такой шанс. После этого играть остался лишь Эмиль Мюллер. Он осмотрелся, не понимая, что случилось, и тоже подбежал к Рылозему, но имбирного пива на подносе уже не осталось. Он так и остался стоять, наблюдая с плохо скрываемой завистью, как четверо музыкантов весело чокаются. Потом квартет запел:
Halli, hallo, halli, hallo;
Bei uns geht’s immer,
Je langer je schlimmer;
Halli, hallo, halli, hallo,
Bei uns geht’s immer noch so!
– Прозит, лопукх! – издевательски произнес Луи Кноблох, поднимая свой стаканчик следом за остальными музыкантами.
Эмиль Мюллер утратил дар речи. Он лишь щелкнул каблуками, наблюдая, как они пьют и причмокивают. Драгозлоб снова подал знак Рылозему, который вышел и вернулся с огромной кружкой имбирного пива на подносе.
Эмиль Мюллер ликующе спикировал на нее и с большим трудом поднял. Музыканты благоговейно собрались вокруг, а Луи Кноблох даже встал на цыпочки, чтобы лучше видеть кружку. Эмиль Мюллер сдул пену прямо в лицо Луи, и тот вытер его ладонью, а потом облизал руку, ибо даже малые радости иногда лучше, чем ничего.
– Твой знайт, што Вильгелм Шейк-сбирр би сказаль? – спросил он.
– Найн, – ответил Луи Кноблох, стирая пену с глаз. – Унд што он сказаль?
Эмиль Мюллер поднес кружку к губам и с выражением произнес:
– Шейк-сбирр би сказаль: «В мире есть орднунг!»
Но не успел он глотнуть освежающего напитка, как в окно, разбив его вдребезги, влетел Красный Дух с украденными у принца Флоримеля луком и колчаном, и приземлился у ног Драгозлоба.
– Не дай себя обмануть, добрый хозяин! – возбужденно крикнул он. – Это брауни!
Глава 16
Землетрясение и вулкан
Большая кружка, из которой Эмиль Мюллер не успел выпить и капли, выпала из его руки и громко разбилась, а ее содержимое янтарной рекой растеклось по полу.
Услышав поразительное сообщение Красного Духа, Драгозлоб мгновенно поднялся с трона и, замерев, с особым злорадством уставился на невысоких музыкантов.
– Брауни! – невольно повторил он. – То-то мне показалось, что для немецкого оркестра они играют слишком хорошо!
Королева Титания, дама Друзильда, Фиалка и Нарцисс тоже вскочили, словно их поразило электрическим током. От внезапного потрясения их дыхание участилось. Они направились было к музыкантам, но Пожирала, Мандрак и Прыщеморд грубо схватили их и удержали.
Поняв, что их маскировка, которая могли бы оказаться успешной, если бы не подлое шпионство зловредного Красного Духа, оказалась раскрыта, Эмиль Мюллер, он же король Станислаус, повернулся к Драгозлобу, всем своим видом бросая ему вызов.
Зная, что дальше маскироваться бесполезно, отважный монарх быстро сорвал фальшивые нос и усы и сбросил мешковатую одежду. Остальные музыканты тоже избавились от маскировки, представ в безошибочном облике моряка, полицейского, немца и ирландца.
– Да, мы брауни, – воскликнул король Станислав, – и пришли, чтобы потребовать немедленного освобождения королевы Титании и ее спутниц.
– Идиоты! – в ярости прорычал Драгозлоб. – Вы примчались к своей погибели!
Он хлопнул в ладоши и крикнул своим приспешникам:
– Эй, вы! Призвать сюда всех, кто есть во дворце! Устроим этим наглым коротышкам достойное наказание!
Демон-привратник еще проворнее обычного наполовину полетел, наполовину побежал исполнять его приказание. Оскалившись и сжав кулаки, разгневанный чародей стал наступать на отважных музыкантов, но те даже не дрогнули, глядя ему в глаза.
– Поберегись! – предупредил король Станислаус. – Остерегайся таинственной силы брауни! – И, повернувшись к моряку, приказал: – Подавай сигнал, быстро!
Моряк тут же поднес к губам корнет и выдал оглушительный сигнал. И сразу же по входной двери замолотило множество кулачков, а толстые бревна затрещали под давлением множества крохотных рук.
Не сдержав такую отчаянную и сосредоточенную атаку, дверь не выдержала и рухнула внутрь, а во дворец хлынул поток разгоряченных брауни с принцем Флоримелем во главе.
И почти в тот же миг через другие двери в тронный зал повалили приспешники Драгозлоба, среди которых кувыркались и подпрыгивали красные демоны Вулкана. И было их так много, и все они были такие большие и сильные, что при их виде могло бы дрогнуть самое отважное сердце.
– Да будет так! – величественно воскликнул Драгозлоб, ибо вид таких могучих бойцов придал ему больше уверенности. – Да сразится сила против силы!
