Коллектив авторов - Литература 6 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 1

Долиной мчится грозный царь Марсилии
И с ним его бесчисленная рать:
Десятка два всего полков могучих.
Горят щиты и пышные узоры
Блестящих лат. Семь тысяч труб гремит,
Среди ущелий стон стоит великий.
«Брат Оливьер, нас предал Ганелон, —
Сказал Роланд, – но Карл его накажет!..
Теперь должны мы выдержать жестокий,
Упорный бой, – такого не бывало
До сей поры! Рази мечом своим,
А я работать буду Дюрандалем!
Не раз с тобой носили мы мечи,
Не раз с тобой победу добывали, —
О нас позорной песни не споют!»
                             – Аой!

И бой кипит, великий бой, кровавый…
И копьями из стали вороной
Разят сплеча французские бароны.
Повсюду стон, ужасные мученья:
Тот навзничь пал, а тот лежит ничком…
И, наших войск не выдержав напора,
Бегут в смятеньи диком сарацины:
Погнали их Роландовы полки.
                                    – Аой!

И другу так сказал Роланд: «Товарищ,
Не правда ли, Турпин – боец могучий,
Никто не может равным быть ему:
Как славно он разит копьем булатным!»
«Ты прав, Роланд, – летим ему на помощь!»
И вот опять на бой помчались франки.
Посыпались жестокие удары,
Но много пало славных христиан!..
Как яростно работали мечами
Среди врагов Роланд и Оливьер,
Копьем разил Турпин-архиепископ!
Всего четыре тысячи неверных,
Убитых ими в сече, насчитали;
Так книги нам и песни говорят!
Четыре первых приступа отбили
Успешно франки; пятый был ужасен:
Погибли все французские бароны,
В живых осталось только шестьдесят.
Не дешево за них заплатят мавры!
                                 – Аой!

Роланд увидел тяжкие потери
Своих дружин. «Товарищ, Оливьер,
Бесценный друг, смотри, какое горе
Постигло нас, – о, сколько благородных
Здесь полегло могучих удальцов!
Достойна слез судьба отчизны милой:
Каких баронов Франция лишилась!
Могучий друг, великий, славный Карл,
Зачем тебя здесь с нами нет!.. Товарищ,
Брат Оливьер, что делать, как на помощь
Позвать владыку франков?» – «Друг Роланд,
Не знаю, как позвать на помощь Карла, —
Позору смерть я должен предпочесть!»
                                      – Аой!

Сказал Роланд: «В свой рог трубить я буду:
Услышит Карл, проходит он ущелья,
Ручаюсь вам, вернется войско франков».
«Навеки вы покроете позором
Себя и род свой! – молвил Оливьер. —
Вы мой совет отвергли неразумно;
А ныне я согласия не дам,
Теперь вас срам постигнет, если Карла,
Гремя в свой рог, к себе начнете звать!
Уж ваши руки кровью обагрились!»
«То кровь врагов!» – ответил граф Роланд.
                                         – Аой!

Услышал спор Турпин-архиепископ,
Вонзил в коня он шпоры золотые,
Примчался к ним обоих успокоить.
«Граф Оливьер, и вы, мой друг, Роланд,
Я Богом вас, сеньоры, заклинаю
Оставить споры, в рог трубить уж поздно:
Далеко Карл, поспеть не может он;
Но все ж трубите, – славный император
Придет сюда неверным отомстить.
Пусть ни один из мавров сарагосских
К себе домой, ликуя, не вернется:
Приедут франки – с борзых скакунов
Сойдут они, кровавые останки
Они на поле битвы соберут,
Положат нас на спины вьючных мулов,
И с плачем горьким плитами покроют
Останки наши в склепах монастырских,
Чтоб волки нас и псы не растерзали».
«Ты прав, сеньор!» – ответил граф Роланд.
                                      – Аой!

К устам своим Роланд свой рог приставил,
Напряг все силы, зычно он трубит:
За тридцать лье чрез горные вершины
Заветный рог раскатами гремел.
Услышал Карл, услышали французы.
Сказал король: «Дерутся люди наши!»
Ему в ответ изменник Ганелон:
«Когда б другой сказал такое слово,
Его почел бы всякий за лжеца!»
                                   – Аой!

Могучий Карл велел трубить, – и франки
Сошли с коней, доспехи надевают:
Надели брони, шлемы и щиты,
А у бедра, украшенные златом,
Повесили булатные мечи.
Их копья крепки: в красный цвет, и в темный,
И в белый цвет окрашены значки.
На боевых коней вскочили франки,
Во весь опор несутся по ущельям.
«О, если б нам застать в живых Роланда, —
Так молвит каждый, – страшные удары
Мы б вместе с ним неверным нанесли!»
Напрасно все: они примчатся поздно!

Пылал закат, светило ярко солнце, —
Горели шлемы, брони и щиты,
Узорами покрытые. Сверкают
Стальные копья, цветом золотистым
Горят на солнце пестрые значки.
Исполнен гнева, мчится император,
За ним в печали мчится франков строй, —
Рыдают все, трепещут за Роланда…
Безгона Карл велел позвать, не медля.
(Он старшим был из царских поваров.)
«Возьми под стражу графа Гане лона:
Изменник он, моих людей он предал!
Тебе пока его я поручаю
До дня суда!» – так молвил император.
Безгон позвал товарищей своих:
Они схватили графа Ганелона
И выщипали бороду, усы…
Избили страшно палками, кнутами.
И на цепь был посажен Ганелон,
Точно медведь, цепями весь окручен!
Его на клячу жалкую свалили
И так везли до дня суда над ним.

Роланд взглянул на горы и долины,
Повсюду смерть, везде лежат французы…
И зарыдал могучий граф Роланд:
«О Боже! Ты благой и милосердный,
Открой пред нами в рай цветущий дверь.
Друзья мои, могучие вассалы!
Как долго мне служили честно вы!
О, сколько стран мы вместе покорили,
Вскормил нас Карл, увы, себе на горе!..
О Франция, отчизна дорогая,
Каких баронов здесь лишилась ты!
Товарищи! В несчастии виновный,
Не мог я вас от смерти защитить!..
Пусть вас хранит великий справедливый
Единый Бог… Мой милый друг, товарищ,
Граф Оливьер, с тобой мы неразлучны…
Знай, если я от битвы уцелею, —
Меня погубит горькая тоска…
За мною, друг, ударим на неверных!»

Вернулся граф Роланд на поле битвы,
Он бьет сплеча, как доблестный барон:
Рассек Фальдрона; многих знатных мавров
Он там убил. Ужасна месть Роланда:
Как лань бежит пред сворою собак, —
Так сарацин пред ним толпы́ бежали.
«Недурно, граф, дерешься ты! – воскликнул
Архиепископ. – Всякий, кто зовется
Бароном, кто, надев доспех блестящий,
На скакуне гарцует ретиво́м,
Обязан так сражаться: кто ж не может —
Тот никуда не годен; пусть в монахи
Поступит он и молится за нас!»
«Вперед, друзья, рубите без пощады!» —
Сказал Роланд. На бой помчались франки,
Но много их в той битве полегло.

Взглянул Роланд на друга Оливьера:
Он бледен, пятна синие покрыли
Его чело, ручьем струится кровь…
Сказал Роланд: «О Боже, что мне делать!
Брат Оливьер, увы, себе на горе
Явили вы и доблесть и отвагу!
Товарищ мой, вы были всех храбрей.
О Франция, отчизна дорогая,
Ужели здесь тебя постигнет срам?
Ужели стольких рыцарей могучих
И ты, и Карл лишитесь?» – так промолвил
И пал без чувств на шею скакуна.
                                  – Аой!

И вот пред вами зрелище какое:
Лишился чувств от горя граф Роланд,
А Оливьер в бою смертельно ранен:
Он ослабел, он кровью истекает,
И помутились очи у него.
Он никого не узнает: Роланда
Ударил он по шлему золотому
И до забрала шлем его рассек,
Но не задел лица его, по счастью.
И кротко граф Роланд к нему промолвил:
«Намеренно ль меня вы поразили?
Ведь я Роланд, ваш друг, товарищ верный,
Меня на бой вы разве вызывали?»
«Не вижу я тебя, мой друг Роланд, —
Так Оливьер товарищу ответил, —
Но милый голос твой я узнаю!
Прости меня!» – «Но я совсем не ранен, —
Сказал Роланд. – Пусть вас простит Господь!»
Тогда они склонились друг ко другу,
Расстались в нежной дружбе и любви.

Пришел в себя Роланд от забытья,
Увидел он весь ужас пораженья:
Погибли все французские бароны.
Всего в живых осталось только двое:
Турпин и витязь доблестный Готье.

Как доблестно дерется граф Роланд!
В огне все тело, пот течет ручьями,
И в голове боль страшная: так сильно
Он в рог трубил, что жилы на висках
Раскрыты все! Но все ж узнать он хочет:
Придет ли Карл? И вновь Роланд трубит.
Увы! Чуть слышно рог звучит заветный!
Но все ж его услышал император,
Коня сдержал. «Сеньоры, – молвил Карл, —
Неладно там! Роланда мы лишимся!
По звуку рога чувствую, что скоро
Умрет Роланд – и если кто желает
Поспеть к нему, пусть шпорит скакуна!
Во все рога и трубы загремите».
И загремело тысяч шестьдесят
Французских труб: казалось всем, что с ними
Трубят холмы, и мрачные долины
Гремят в ответ. И мавры услыхали,
Безделицей им то не показалось:
«Король! – кричат они. – Король вернулся!»

Кричат они: «Вернулся император!
Рогов французских слышен звон вдали,
Нагрянет Карл, и плохо нам придется!
Но если мы Роланда не убьем,
То снова вся война начнется эта, —
Лишимся мы Испании-красы!»
И вот сошлись четыреста отборных,
Отважнейших бойцов, все в крепких шлемах…
И в страшный бой с Роландом сарацины
Вступили вновь, – нелегкая работа
Еще мечу Роланда предстоит!
                                   – Аой!

Когда Роланд увидел их, то гордым
И грозным стал: он силы вновь почуял, —
Пока он жив, не сдастся он врагам.
Коню в бока вонзил златые шпоры,
Врубился он в толпу испанских мавров,
И с ним Турпин. «Друзья, скорей бежимте! —
Кричат испанцы. – Слышали мы звон
Рогов французских, – мощный Карл вернулся!»

Не мог терпеть Роланд презренных трусов
И не любил он также гордецов,
И злых, и всех, не верных ленной чести.
«Сеньор! – сказал Турпину он. – Вы пеши,
Я на коне, но ради вас мне должно
Здесь обождать, – и радости и горе
Должны делить мы – я не брошу вас,
И с вами вместе тотчас же неверным
Мы отомстим за страшный приступ их:
Славнее нет ударов Дюрандаля!»
Сказал Турпин: «Позор тому, кто в битве
Врагов рубить не может! Карл придет
И отомстит язычникам испанским».