Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка (человечий перевод)
– Да, – кивнул Думбльдор. – Ты, надо полагать, это уже освоил?
– Освоил, – подтвердил Гарри, – но у меня пока нет прав.
Лучше было сказать правду, а то вдруг он все испортит, очутившись за сотни миль от нужного места?
– Ерунда, – отмахнулся Думбльдор, – я тебе помогу.
Они вышли из ворот на пустынную, еле видную в сумерках дорогу, которая вела в Хогсмед. Тьма сгущалась стремительно; когда они добрались до Высокой улицы, уже наступила ночь. В окнах над магазинами мерцали огоньки. На подходе к «Трем метлам» они услышали сиплый крик.
– …и больше сюда не ходи! – надрывалась мадам Росмерта, выталкивая из своего заведения какого-то чумазого колдуна. – О, здравствуйте, Альбус… что-то поздненько вы…
– Добрый вечер, Росмерта, добрый вечер… прости, я сегодня в «Башку борова»… не обижайся; что-то вдруг захотелось тишины…
Минуту спустя они свернули за угол, к «Башке борова». Вывеска над баром поскрипывала, хотя ветра совсем не чувствовалось. Внутри, в отличие от «Трех метел», почти никого не было.
– Заходить не обязательно, – пробормотал Думбльдор, оглядываясь по сторонам. – Коль скоро никто нас не видел… Положи ладонь мне на руку, Гарри. Не надо сильно хвататься, я буду только направлять тебя. На счет три… раз… два… три…
Гарри повернулся на месте. И сразу почувствовал, будто его протаскивают сквозь тугую резиновую трубу; он не мог дышать, тело сжимало со всех сторон. Но вскоре, когда он почувствовал, что больше не в силах этого выносить и сейчас задохнется, невидимые обручи лопнули, и Гарри обнаружил, что стоит в темноте, жадно вдыхая свежий, холодный морской воздух.
Глава 26
ПЕЩЕРА
Гарри чувствовал запах соли, слышал шорох волн; прохладный ветерок ерошил ему волосы; впереди простиралась лунная дорожка, небо пестрело звездами. Он стоял на высокой скале, под ногами бурлили и пенились волны. Гарри оглянулся. За спиной возвышалась гора, отвесная, черная, безликая. От нее, видимо, и откололись когда-то лежавшие вокруг громадные камни, на одном из которых очутились Гарри и Думбльдор. Пейзаж был суровый, безрадостный: море да камни – ни деревца, ни травы, ни песка.
– Что скажешь? – спросил Думбльдор так, словно интересовался у Гарри, подойдет ли этот участок для пикника.
– И сюда привозили детей из приюта? – Трудно было представить менее подходящее место для прогулки.
– Не совсем сюда, – пояснил Думбльдор. – Выше, где-то на середине горы, есть деревушка. Думаю, именно там сироты дышали морским воздухом и любовались волнами. А сюда не забредал никто, кроме Тома Реддля и его малолетних жертв. К этим скалам не подберется ни один мугл, разве что опытный альпинист, и на лодке тоже не подъедешь; слишком опасно. Мне представляется, что Реддль слез с горы – колдовство куда надежней веревок. Он привел с собой двух малышей, очевидно, ради удовольствия как следует напугать их. По-моему, для этого хватило бы одного только спуска, как ты считаешь?
Гарри посмотрел на гору. По его спине побежали мурашки.
– Но конечная цель Реддля – и наша – находится чуть дальше. Идем.
Думбльдор поманил Гарри к обрыву. Множество небольших выступов внизу, образуя подобие ступенек, вели к валунам под скалой, наполовину выступавшим из воды. Спуск оказался коварным; Думбльдор из-за больной руки двигался очень медленно. Камни в нижней части уступа были мокрыми и скользкими. Гарри чувствовал на щеках соленые колкие брызги.
– Люмос, – сказал Думбльдор, добравшись до ближайшего к обрыву камня и опускаясь на корточки. На темной поверхности моря засверкали тысячи золотых точек; черная скала за спиной Думбльдора тоже осветилась.
– Видишь? – тихо спросил Думбльдор, поднимая палочку чуть выше. Гарри заметил в скале расщелину, где бурлила черная вода.
– Не боишься немного намокнуть?
– Нет, – ответил Гарри.
– Тогда сними плащ-невидимку – он сейчас не нужен – и ныряй.
С проворством, неожиданным для столь немолодого человека, Думбльдор соскользнул с валуна в море и безукоризненным брассом поплыл к зияющей расщелине. Светящуюся волшебную палочку он держал в зубах. Гарри снял плащ, сунул его в карман и последовал за Думбльдором.
Вода была ледяная; мокрая одежда мешала двигаться и тянула вниз. Глубоко и размеренно дыша – в ноздри бил острый запах соли и морских водорослей, – Гарри плыл на мерцающий огонек, который продвигался внутрь скалы, становясь все меньше и меньше.
Расщелина скоро превратилась в тоннель, во время прилива, очевидно, заполняющийся водой. Шириной он был фута три, не больше; стены, покрытые слизью, под движущимся лучом волшебной палочки блестели, точно мокрый гудрон. Чуть дальше тоннель поворачивал влево и уходил глубоко в скалу. Гарри сосредоточенно плыл за Думбльдором, то и дело касаясь кончиками немеющих пальцев грубой поверхности камня.
Наконец Думбльдор поднялся из воды. Серебристые волосы и длинная роба влажно посверкивали в темноте. Подплыв к нему, Гарри увидел ступеньки, которые вели в большую пещеру. Он кое-как вскарабкался по ним, чувствуя, как с одежды струями стекает вода. Воздух был спокойный и очень холодный; Гарри колотила дрожь.
Думбльдор стоял посреди пещеры и, высоко держа палочку, медленно крутился на месте, осматривая стены и потолок.
– Да, это здесь, – произнес он.
– Откуда вы знаете? – шепотом спросил Гарри.
– Когда-то здесь колдовали, – просто объяснил Думбльдор.
Гарри уже не понимал, отчего дрожит – от холода или присутствия волшебных чар – и внимательно следил за Думбльдором. Тот задумчиво вертелся вокруг своей оси, внимая чему-то, совершенно не доступному Гарри.
– Это всего лишь ante-chamber, вестибюль, – сказал Думбльдор чуть погодя. – Нам же надо проникнуть внутрь… и теперь нас ждут препятствия, созданные не природой, а лордом Вольдемортом…
Думбльдор подошел к стене и осторожно провел по ней кончиками почерневших пальцев, бормоча слова на странном языке, которого Гарри не понимал. Затем старый колдун дважды обошел пещеру по периметру, часто касаясь рукой каменных стен, иногда замирая на мгновение и проводя пальцами по какому-нибудь месту. Наконец он остановился, плоско прижав ладонь к стене.
– Здесь, – объявил он. – Мы пройдем здесь. Вход запечатан.
Гарри не стал спрашивать, откуда Думбльдор это знает. Он никогда не видел, чтобы колдовали вот так, взглядом и прикосновением; впрочем, ему давно было понятно, что дым и грохот – спутники неумелости, а не мастерства.
Думбльдор отступил от стены и указал на нее палочкой. На миг в камне проступил контур арки, вспыхнувший белым огнем – так, словно с другой стороны включили мощный прожектор.
– У в-вас п-получилось, – произнес Гарри, стуча зубами, но, прежде чем слова слетели с его губ, контур исчез. Думбльдор оглянулся.
– Гарри, прости, я совсем забыл, – сказал он и повел палочкой в сторону Гарри, чья одежда сразу стала сухой и теплой, как будто ее высушили перед жарко натопленным камином.
– Спасибо! – благодарно воскликнул Гарри, но Думбльдор уже отвернулся к гладкой стене пещеры. Он больше не пытался колдовать, просто стоял и пристально вглядывался в нее, точно читал что-то невероятно интересное. Гарри ждал, затаив дыхание; он не хотел отвлекать Думбльдора.
После двух минут очень напряженного молчания Думбльдор еле слышно проговорил:
– Нет, не может быть. Как грубо.
– Что, профессор?
– У меня есть сильные подозрения, – Думбльдор сунул здоровую руку во внутренний карман и достал оттуда короткий серебряный ножик; Гарри обычно измельчал таким компоненты зелий, – что нам придется заплатить за вход.
– Заплатить? – удивился Гарри. – Дать что-нибудь двери?
– Именно, – подтвердил Думбльдор. – Кровь, если я не сильно ошибаюсь.
– Кровь?
– Я же говорю, грубо, – сказал Думбльдор с разочарованным презрением в голосе; очевидно, Вольдеморт не оправдал его ожиданий. – Фокус, как ты несомненно догадался, заключается в том, что враг не может войти, не ослабив себя. Как обычно, лорд Вольдеморт упустил из виду, что есть вещи пострашнее физического увечья.
– Да, но все равно, если этого можно избежать… – пробормотал Гарри. Он испытал в жизни немало боли и отнюдь не стремился к новым испытаниям.
– Увы, иногда страдания неизбежны, – отозвался Думбльдор, откинул рукав, высвобождая поврежденную руку, и занес над ней нож.
– Профессор! – протестующе крикнул Гарри и подбежал к нему. – Лучше мне, все же я…
Он не знал, что хотел сказать – моложе, крепче? Думбльдор только улыбнулся. Сверкнуло серебрянное лезвие, и забил алый фонтанчик; стену густо окропили темные, тускло сверкающие точечки.
– Ты очень добр, Гарри, – сказал Думбльдор и провел кончиком волшебной палочки над глубоким порезом. Рана на его руке мгновенно затянулась; точно так же Злей залечил раны Малфоя. – Но твоя кровь гораздо ценнее моей. Ага, кажется, сработало…
