Татьяна Иванова - Дикие
— Ну, что ты теперь скажешь? — спросил Виктор Владимирович жену.
— В это трудно поверить, Витя, в это просто невозможно поверить!
— Придется!
Они молча посидели в машине еще какое-то время, оценивая происходящие события, после чего Елена Марковна первой нарушила тишину.
— И что же нам теперь делать?
— Ждать!
— Ждать? Чего?
— Окончания эксперимента. А что мы еще можем делать в сложившихся обстоятельствах?! — Виктор Владимирович с сочувствием взглянул на жену.
— Не расстраивайся, Лена, я думаю, что все будет нормально! А сейчас пойдем к ним.
— Зачем?
— Послушаем, о чем они говорят. Интересно же! Да и не могу я больше сидеть в машине. — Он решительно взял жену за руку, потянув за собой.
Они подошли к Алексею, который стоял немного поодаль от Игоря и девушек.
— Ну, и что тут интересного? — спросил у сына Виктор Владимирович.
— Это невероятно! — возбужденно прошептал молодой человек.
— Мы попали в эпоху правления отца Петра Первого! Подойдите поближе, послушайте, о чем с ними говорит Игорь. — И Алексей легонько подтолкнул Елену Марковну вперед.
— А что, божий человек, воюет ли сейчас Московия?
— Да, почитай уж третий год воюет супротив Турок, да татар, да антихриста Дорошенко! Косыгов, говорят, был ранен, да вроде все обошлось.
Игорь удовлетворенно кивнул самому себе, осознавая, что абсолютно прав в своих догадках относительно исторического периода, в который они попали. Он вспомнил, что именно в 1673 году Россия начала военные действия на Украине, которые были направлены против Турок и Украинского гетмана Петра Дорошенко, вступившего в союз с турецким султаном против России. После этого он многозначительно взглянул на Валерию и оглянулся по сторонам.
— Так ты говоришь село ваше богато дворами, а где же оно? Кроме этих времянок я ничего не вижу.
— Село наше вон за тем перелеском, — Трифон указал рукой в направлении небольшой березовой рощицы, за которой виднелись более частые лесные посадки.
— А чем же вы тут занимаетесь?
— Бабы на покосе, а мы по приказанию титуна деревья корчуем, вон там, — аккурат за этой поляной. Уже два дня как корчуем.
— Так вы, стало быть, и ночуете тут?
— Ночуем.
— И много вас?
— Не то семь дворов, не то восемь. — Трифон, засомневавшись в правдивости своей информации, оглянулся на толпу.
— Василий, староста наш, он точно знает.
— Так тут с вами даже и староста находится? А ну-ка, Василий-староста, выходи, знакомиться будем.
— Нет его тут. Они с Митрием по грибы ушли.
— По грибы? А что, здешние леса грибами богаты?
Трифон пожал плечами.
— Да, есть грибы. Детвора вчера уже на похлебку насбирала.
— И чем же вы здесь питаетесь, кроме грибов?
— Каши варим, пшенную да ячменную. Да и хлеб в запасе тоже имеется.
— А что, тут и колодец есть. Кашу ведь без воды не сваришь.
— Нет, мы ее сюда на подводах привезли, целых три кадки. А как кончится, снова подводу в село отправим.
— Ах, вот как! Стало быть, на подводах!
— На подводах. — Подтвердил Трифон и замолчал, в ожидании следующего вопроса. А Игорь, тем временем, взглянул на толпу, и с удовлетворением отметил, что страх и напряжение на лицах уступили место любопытству, хоть некоторая опасливая настороженность все еще присутствовала в глазах людей.
Пора брать быка за рога! — решил он, и обратился к толпе.
— Ну что, люди добрые, примите ли вы с миром гостей нежданных?
Поднесете ли водицы напиться? Пригласите ли к столу странников проголодавшихся?
В толпе тут же произошло заметное шевеление, люди стали перешептываться между собой, обсуждая его слова. А спустя некоторое время чей-то робкий голос произнес.
— Милости просим!
— Спасибо на добром слове! — Игорь поклонился толпе, приложив руку к груди.
После этого он сделал несколько шагов вперед и присел на корточки перед худенькой девчушкой лет восьми.
— Как зовут тебя?
Девочка смущенно потупила глаза, а потом и вовсе уткнулась лицом в материнский подол.
— Евдокия она. — Не менее смущенно ответила за нее мать, — миловидная молодая женщина с голубыми как незабудки глазами.
— А не подашь ли водицы, Евдокия?
Мать наклонилась к Евдокии и что-то ей прошептала.
После этого девочка отпустила материнский подол и понеслась со всех ног к деревянным строениям.
— А как тебя величать, красавица? — спросил Игорь у матери Евдокии.
— Любава я.
— Красивое имя. Спасибо, Любава, что послала дочку за водой.
— Любава молча ему поклонилась.
— А что, Любава, есть ли у тебя еще дети?
— Одна она.
— А муж у тебя кто?
— Староста Василий.
— А это тот, что пошел по грибы.
— Он.
В это время скрипнула дверь одной из деревянных построек и оттуда вышла Евдокия с большим деревянным ковшиком в руке. Взоры всей толпы тут же устремились на девочку, а она, старательно переступая с ноги на ногу, так, чтобы не расплескать воду, медленно приблизилась к загадочному незнакомцу.
Игорь тем временем, обернулся к своим молодым попутчицам.
— Валерия, отыщи что-нибудь подходящее для этой красавицы в своем волшебном мешке, — произнес он.
Девушка с готовностью кивнула ему, и покопавшись в пакете, вытащила куклу Барби в блестящей упаковке, одетую в золотое платье, отороченное красной тесьмой.
Девочка, между тем, приблизилась к матери, а та, легонько подтолкнула ее к незнакомцу. Евдокия снова потупила глаза, но ковшик с водой загадочному страннику все же вручила.
Игорь сделал несколько глотков. Вода была теплой и пить ее было неприятно, тем более, что ему этого вовсе не хотелось, однако, сделав над собой усилие, он постарался выпить как можно больше, после чего крякнул от удовольствия и протянул ковшик девочке. Евдокия снова застеснялась, прильнув к матери, и Любаве самой пришлось взять ковшик из рук незнакомца.
Валерия подошла к девочке и протянула ей куклу.
— Это тебе, Евдокия, возьми, — сказала она, улыбнувшись. — Посмотри какая она красивая!
— О! — покачал головой Игорь, — боюсь, что для начала это слишком смелый подарок, и она ничего не поймет.
— А Вы попробуйте объяснить, уж я бы точно смогла это сделать, владей старославянским так, как Вы! — Валерия опустилась на корточки перед девчушкой, робко выглядывающей из-за Любавиной юбки, после чего снова протянула ей игрушку.
— Надо же! — удивился Игорь, поражаясь настойчивости Валерии, — что ж, попробую и я приложить свои старания!
— Посмотри, Евдокия, что мы хотим тебе подарить, сказал он, — это кукла. Там, откуда мы пришли, маленькие девочки, такие же, как ты, играют с ними.
Девочка во все глаза смотрела на златовласую красавицу Барби, действительно ничего не понимая, и все происходящее казалось ей неправдоподобным фантастическим сном. Она думала, что стоит только прикоснуться к яркой, блестящей упаковке, в которой находилось это чудо — кукла, как все тут же снова исчезнет. И чтобы не поддаться искушению и не взять это сокровище из рук незнакомки, она даже спрятала за спину свои маленькие ручки!
Валерия, видя полное замешательство Евдокии, моментально развязала тесемку, и вытащила куклу из упаковки.
— Посмотри, какое красивое у нее платье, а на ногах туфельки, которые можно снимать и одевать, — и она тут же продемонстрировала девочке, как это делается, — а еще у нее гнуться ножки в коленях и она может сидеть. — И Валерия посадила Барби себе на ладошку.
— Скажите, что кукла хочет с ней познакомиться. — Прошептала она Игорю.
Он улыбнулся.
— Прямо так и сказать?
— Конечно!
— Возьми ее, Евдокия, она хочет к тебе, ты ей очень понравилась! — Игорь легонько подтолкнул девчушку к Валерии.
Но Евдокия не шевелилась.
— Вот дикая! — послышался за спиной Валерии голос Насти, — смотрит на нее как завороженная и не берет!
Откуда ей было понять девочку, значение слова "кукла" у которой ассоциировалось только с той, которую делала ей мать из старых тряпиц и разрисовывала лицо древесным углем! Откуда гостье из далекого будущего, было догадаться, что красавица с белыми волосами в золотом платье никак не могла быть куклой, по понятию Евдокии. Какие чувства владели сейчас разумом этого средневекового ребенка?! Да, скорее всего те же, что и взрослыми, когда они увидели появление незнакомцев прямо "с неба".
— Возьми, дитятко! — сказала Любава дочке, ласково погладив ее по голове, и Евдокия, наконец, протянула руку, чтобы дотронуться до Барби, сидящей на ладошке Валерии.
Тем временем пока длилось общение пришельцев с Евдокией, в толпе шел спор между мужчинами, кому отдать предпочтение пригласить к столу незнакомцев, которых теперь уже все считали посланниками божьими.
