Стюарт Хилл - Клич Айсмарка
Тараман-тар поднялся на задние лапы и грозным рыком поприветствовал воинов леса и Призрачных земель.
Фиррина протерла глаза и громко засмеялась от радости:
— Они пришли! Союзники пришли! Сражайтесь, воины мои, очистим землю от захватчиков!
Но чудеса еще не закончились: круглый лик луны вдруг закрыла огромная черная туча. Испуганно умолкнув, люди смотрели, как ее щупальца корчились и сплетались, и далеко не сразу удалось разглядеть, что это — огромные крылатые тени. Стройные ряды летунов взмахивали черными перепончатыми крыльями, гася сияние луны. Это явились вампиры, а с ними летели гигантские снежные совы с северных полей.
— Вперед, воины мои! — прокричала Фиррина в небо, которое все еще дрожало от колокольного звона. — Кровь! Смерть! Пламя! Кровь! Смерть! Пламя!
Командиры имперской армии в ужасе смотрели, как наступают союзники Айсмарка. Как прикажете воевать с ожившим суеверием, с этой ошибкой природы? На помощь королеве пришли бессмертные и восставшие из мертвых, даже порождения леса поднялись на бой! Однако, несмотря на столь неожиданный поворот, имперцы не собирались отдавать варварам победу. Прозвучали приказы, и знаменитая имперская выучка возобладала на страхом. Солдаты продолжили сражение.
На левом фланге на имперских солдат с диким воем набросились вервольфы. Жуткие, защищенные броней чудовища, с бритвенно-острыми клыками и когтями, выли и рычали, раздирая противников на части, вырывая конечности, и от имперцев оставалось лишь кровавое месиво. Следом шли мертвецы, которым были нипочем удары мечей и мушкетные выстрелы. Остановить их можно было, только изрубив на мелкие куски, умертвия могли сражаться даже без головы: просто брали ее под мышку — и вперед. Мертвецы обрушивали свои дубинки на врага с такой силой, что руки, державшие щиты, ломались, как сухие ветки.
А на правом фланге наступали войска Падубового и Дубового королей. Огромные и устрашающие, ехали правители леса на рогатых оленях впереди своих воинов, вбивая врага в землю тяжелыми булавами, и тщетно пытались имперцы удержать строй под напором такой мощи.
Фиррина запрыгнула на спину к Тараман-тару, взмахнула мечом, запела боевой гимн и повела своих солдат, оседлавших барсов, на врага. Сплоченным клином они вонзились в имперские ряды, хотя каждый шаг приходилось отвоевывать с боем — ведь имперцам некуда было отступать, позади их ждала неминуемая гибель. Но за гвардией Фиррины шли еще гиполитане и дружинники, и враги попятились, не выдержав их яростного натиска.
Многие вампиры приняли человеческий облик и превратились в воинов в черных доспехах. У них были мертвенно-белые лица и кроваво-красные губы, черные мечи так и мелькали, однако все кровопийцы старались вонзить зубы врагу в глотку. Ошалевших имперских солдат начал одолевать смертельный ужас, ведь против них сражались не люди, а герои сказок и кошмаров. Чудовища были повсюду, воздух полнился воем призраков и прочих потусторонних тварей.
И имперцы начали отступать, однако они по-прежнему держали строй и слушались своих командиров, не поддаваясь панике ни перед лицом мерзких и надменных вампиров, которые кружились вокруг них в диком танце, ни перед гигантскими полулюдьми-полуволками, норовящими разорвать их на части. И ко всему прочему еще и сама королева варваров повела на них свое жуткое войско — людей верхом на гигантских леопардах и кровожадных белых вервольфов.
И тогда хваленая выучка изменила имперцам — они сломали ряды, отчаянно крича, кинулись наутек. А кошмарные чудовища преследовали их по пятам, рубя на куски мечами и вгрызаясь зубами, сбивая с ног и затаптывая, перегрызая горло, высасывая кровь и разрывая в клочья тела. В первые же минуты бегства погибли многие тысячи имперцев, и к утру почти половина захватчиков была убита в попытке добраться до Великого тракта и бежать на юг.
Сципион Беллорум обозревал равнину со своего наблюдательного поста на холме. Когда к королеве варваров прибыли союзники, его ярости не было предела. Этого не может быть! Таким чудовищам нет места в реальном мире! Тем не менее его армия отступала перед ними, и вот уже сама королевка возглавила контратаку, и ее объединенное войско сметало все на своем пути. Беллорум медленно понурил голову. Такого с верховным главнокомандующим великой империи еще не бывало. Да, иногда он проигрывал сражения, хотя и не так много, как в эту кампанию. Но он никогда не проигрывал войну. Это был горький и страшный опыт, но полководец быстро опомнился. Он привык мыслить рационально, а самое рациональное, что он мог сделать теперь, — это сократить потери. Резко дернув за повод, Беллорум развернул коня и поскакал прочь.
Штабные офицеры удивленно уставились ему вслед.
— Но, господин, что вы делаете? — крикнул один из них.
— Говоря простым языком, уношу ноги, — не оборачиваясь, ответил Сципион Беллорум. — И вам советую.
Взмахнув хлыстом, он заставил коня нестись бешеным галопом и не сбавлял ходу, пока не добрался до Великого тракта. Там его с тыла надежно прикрывала бегущая армия, затопившая всю дорогу.
Глава 34
Оскан видел, как Фиррина и ее союзники прогнали имперские войска с поля. Он продолжал бить в огромный колокол, и низкий гул далеко разносился в ночном мраке, вплетая свою партию в многоголосую песнь битвы. Наконец Оскану удалось заставить себя отпустить веревку колокола. Юноша чувствовал себя слабым и никому не нужным, ему оставалось только смотреть. А ведь даже солдаты городского гарнизона спустились со стен, чтобы вступить в схватку. Печальные вздохи ветра, который колыхал его едва отросшие волосы и нес запахи леса, только усилили ощущение одиночества.
Но тут Оскан заметил, как вдалеке от черного неба отделился темный силуэт — описал несколько медленных кругов над полем, словно высматривая кого-то, потом метнулся к городу. И вот крылатая тень с хриплым криком промчалась над Осканом. Один из вампиров зачем-то решил его навестить, и по спине юноши побежал холодок, хотя ночь стояла теплая. Чудовище сложило перепончатые крылья и приземлилось в нескольких шагах от него.
Огромной летучей мыши было неудобно: ее маленькие когтистые лапы неуклюже переминались на каменном парапете, и мышь продолжала размахивать крыльями, как будто пытаясь удержать равновесие. У нее была заостренная морда с широкой пастью, из которой торчали острые, как иголки, зубы. Два длиннющих клыка поблескивали в лунном свете.
— Оскан Ведьмак, — произнесла летучая мышь насмешливым женским голосом.
— Я вас знаю?
— Ах, да. Секундочку…
И прямо на глазах у Оскана вытянутая лисья мордочка потекла, как расплавленный воск. Мех и уши словно втянулись под кожу, а вместо них появились совсем другие черты. Перед ним стояла до омерзения красивая женщина в изящных черных доспехах.
— Теперь узнаешь меня, Оскан Ведьмак?
— Ваше величество, — поприветствовал юноша королеву вампиров, почтительно наклонив голову.
— Надо же, а ты вырос! — сказала вампирша, окинув его оценивающим взглядом с ног до головы, и кровожадно облизала клыки. — Но я сильнее, чем может показаться, и легко отнесу тебя.
— Куда?
— К твоей возлюбленной. Она вышла к вражескому лагерю и проводит совещание со своими союзниками. Тебе же хочется поприсутствовать?
— Вообще-то… да.
— Вот и славно. — Ее вампирское величество повернулось к нему спиной и, глянув через плечо, добавило: — Тогда садись.
Она снова вернулась к своему мышиному обличью, и черные доспехи превратились в перепончатые крылья, а длинные черные волосы каким-то чудным образом преобразились в острые уши. Поколебавшись секунду, Оскан шагнул вперед и обхватил мышь руками за шею.
— Какая сильная хватка для такого юного молодого человека. Что же будет дальше? — усмехнулась королева вампиров и взлетела в воздух, взмахнув мощными крыльями.
Они взмыли в небеса и плавно заскользили высоко над равниной. Валы и рвы Фростмарриса оказались так далеко внизу, что голова кружилась от высоты. Земля под ними бежала и текла, словно тоже торопилась к вражескому лагерю.
Оскан разок взглянул вниз — и зажмурился. В конце концов он решил смотреть в небо. Оно было подобно черному полю, густо усеянному мерцающими цветами звезд, чей свет мерк лишь перед величием полной луны, затопившей ночь лучезарным блеском. Потом юноша все же решился бросить взгляд вперед поверх плеча ее вампирского величества и увидел под собой землю. Это было печальное зрелище: путь бежавшей имперской армии был устлан искалеченными мертвыми телами. Оружие и доспехи павших воинов переливались в лунном свете, мертвые тела причудливо переплелись в последних объятиях, так что сверху это было похоже на узоры, которыми украшают страницы книг. Казалось, ночь высмеивает его ужас, являя взгляду столь неожиданную красоту, и Оскан снова зажмурился, чтобы не видеть ее.
