Филип Пулман - Янтарный телескоп
Он думал, что здесь кромешная тьма, но в глубь туннеля рекой текли миллиарды крошечных частиц, которые своим мерцанием слабо освещали путь.
— Пыль, — сообщил лорд своему деймону.
Он никогда не видел такого своими глазами, и такой концентрации Пыли он тоже никогда не видел. Асрил продвигался дальше, пока туннель внезапно не закончился и лорд не очутился у края огромной пещеры — там могла бы поместиться дюжина соборов. Пола не было — стены резко уходили вниз на сотни футов и заканчивались у края огромной ямы темнее тёмного. Внутрь ямы бесконечно струилась Пыль, миллиарды её частиц походили на звезды небесных галактик, и каждая являлась небольшим кусочком сознания. Это был унылый свет.
Вместе с деймоном они спустились к пропасти и постепенно начали понимать, что происходило у дальнего её края, в сотнях ярдов во мраке. Он догадался, что движение идет снизу и спустился вниз — убедиться. По откосу происходило шествие бледных существ: мужчин, женщин, детей, различных, знакомых и неведомых, существ — которые, желая сохранить равновесие, всецело игнорировали окружающих. Лорд Асрил почувствовал, как на затылке зашевелились волосы, когда понял: перед ним призраки.
— Лира была здесь, — спокойно сообщил он снежному барсу.
— Шагайте аккуратней, — все, что прозвучало в ответ.
Уилл и Лира, насквозь промокшие, дрожали, измученные болью, и, спотыкаясь, брели через камни и грязь, через небольших оврагах, куда сбегали потоки дождевой воды, красные от крови. Лира боялась, что Леди Салмакия умирает: за последние несколько минут она не издала ни звука и вся обмякла в руке Лиры.
Когда они приостановились у берега одной реки, где, по крайне мере, была чистая вода, и черпали воду ладошками, для того чтобы утолить жажду, Уилл почувствовал как проснулся Тиалус и произнес:
— Уилл, я слышу приближение лошадей, у лорда Асрила нет конницы — должно быть это враг. Бегите поперек течения и скройтесь подальше в кустарниках…
— Быстрей, — Уилл схватил Лиру, и они побежали по ледяной воде, и вовремя успели вскарабкаться на противоположный берег. Всадники, спустившиеся с откоса вниз — напоить лошадей. Они напоминали конницу: казалось, всадники, как и лошади, были покрыты короткой шерстью, не было ни одежды, ни упряжи, хотя при них было оружие: трезубцы, сети и ятаганы.
Уилл и Лира, не останавливаясь, пригнулись к земле и постарались скрыться, оставшись незамеченными. Они бежали, наклонив голову, чтобы не подвернуть ногу, а то и хуже, а над ними гремел гром — и они не слышали хриплых криков и рычания стервятников, пока не оказались прямо перед ними. Существа окружили что-то сверкающее в грязи, что-то похожее на большой опрокинутый короб с кристальными стенами. Они стучали по нему кулаками и камнями и без конца вопили.
И до того, как Уилл и Лира успели остановиться и сменить направление, ребята вклинилась в самую гущу стаи.
Глава тридцать один. Конец Владыки
Миссис Коултер прошептала тени, стоявшей рядом с ней:
— Смотри, как он прячется, Метатрон! Крадётся в темноте, как крыса…
Они стояли на высоком уступе стены большой пещеры и смотрели, как далеко под ними осторожно пробирались вниз лорд Азраил и снежный барс.
— Я могу поразить его сейчас, — шепнула тень.
— Да, конечно, можешь, — прижавшись к нему поближе, прошептала она, — но я хочу видеть его лицо, милый Метатрон; я хочу, чтобы он знал, что я его предала. Идём за ним, поймаем его…
Неиссякаемый поток пыли огромным столбом призрачного света мягко падал в пропасть. Миссис Коултер некогда было на него любоваться, потому что тень рядом с ней трепетала от вожделения, а ей нужно было удерживать его поблизости, контролируя настолько, насколько возможно.
Они молча двинулись вниз за лордом Азраилом. Чем ниже они спускались, тем сильней на неё наваливалась страшная усталость.
— Что? Что? — зашептала тень, уловив её эмоции и немедленно насторожившись.
— Я подумала, — ядовито-сладко прошептала она, — как я рада тому, что дитя никогда не вырастет, не полюбит и не будет любимо. Когда она была маленькой, я думала, что люблю её, но теперь…
— Cожаление, — сказала тень, — в твоём сердце было сожаление, что ты не увидишь, как она вырастет.
— О, Метатрон, как же давно ты был человеком! Ты и вправду знаешь, о чём именно я сожалею? Не о её взрослении, а о моём. Как же горько я сожалею о том, что не знала о тебе, когда сама была девочкой; как же страстно я предалась бы тебе…
Она подалась к тени, словно не в силах сдержать порыв собственного тела, и тень жадно вдохнула, как будто глотая запах её плоти.
Они с трудом пробирались по нападавшим битым камням к подножью склона. Чем ниже они спускались, тем ярче был ореол золотистого тумана из пыли, окутывавшей всё вокруг. Миссис Коултер всё пыталась взять тень за то, что было бы у живого спутника рукой, а потом как будто собралась с силами и прошептала:
— Держись за мной, Метатрон, жди здесь, Азраил подозрителен, дай мне сперва убаюкать его. Когда он потеряет бдительность, я позову тебя. Но приходи тенью, в этом скромном обличьи, чтобы он тебя не видел, иначе он просто отпустит дэмона дитя.
Владыка был существом, чей глубокий ум мог оттачиваться и укрепляться тысячами лет, и чьи познания охватывали миллионы вселенных. Однако в тот момент он был ослеплён двумя своими неразрывно связанными маниями: уничтожить Лиру и овладеть её матерью. Он кивнул и остался на месте, а женщина с обезьяной как можно тише пошли дальше.
Лорд Азраил ждал их за огромной гранитной глыбой, где его не мог видеть Владыка.
Снежный барс услышала их приближение, и когда миссис Коултер завернула за угол, лорд Азраил встал ей навстречу. Всё вокруг, каждая поверхность, каждый кубический сантиметр воздуха, было пронизано падавшей пылью, придававшей каждой детали мягкую чёткость. И в свете пыли лорд Азраил увидел, что её лицо было мокро от слёз и она сжимает зубы, чтобы не зарыдать.
Он заключил её в объятия, а золотая обезьяна обняла за шею снежного барса и уткнулась своей чёрной мордочкой в её мех.
— Лира в безопасности? Она нашла своего дэмона? — прошептала она.
— Дух отца мальчика защищает их обоих.
— Пыль такая красивая… я и не знала.
— Что ты ему сказала?
— Лгала и лгала, Азраил… Не будем долго выжидать, это невыносимо… Нам ведь не жить? Мы не останемся духами?
— Если упадём в бездну, нет. Мы пришли сюда, чтобы дать Лире время найти своего дэмона, а потом дать ей время жить и взрослеть. Мариса, если мы покончим с Метатроном, у неё будет это время, и неважно, что мы сами уйдём месте с ним.
— А Лира будет в безопасности?
— Да, да, — нежно произнёс он.
Он поцеловал её. И в его объятиях она почувствовала такую же нежность и лёгкость, как тринадцать лет назад, когда была зачата Лира.
Она тихо всхлипывала. Когда же она наконец смогла говорить, то прошептала:
— Я сказала ему, что хочу предать тебя и предать Лиру, а он мне поверил, потому что я была развращённой и злобной; он заглянул так глубоко мне в душу — я была уверена, что он увидит правду. Но я слишком искусно лгала. Я лгала каждой клеточкой, каждым нервом, всеми своими делами… я хотела, чтобы он не нашёл во мне ничего хорошего, и он не нашёл. Ничего и нет. Но я люблю Лиру. Откуда взялась эта любовь? Я не знаю, она подкралась, как вор в ночи, и теперь я люблю её так, что моё сердце разрывается от любви. Я могла надеяться лишь на то, что мои преступления были так ужасны, что в их тени любовь покажется не больше горчичного зёрнышка, и я жалела, что не совершила ещё более страшных преступлений, чтобы спрятать её ещё глубже… но горчичное зёрнышко пустило корни и стало расти, и крошечный зелёный побег разрывал моё сердце настежь, и я так боялась, что он увидит…
Ей пришлось замолчать, чтобы прийти в себя. Он гладил её по сияющим волосам, усыпанным золотой пылью, и ждал.
— Он в любой момент может потерять терпение, — шепнула она. — Я сказала, чтобы он принял малое обличье. Но он же, в конце концов, всего лишь ангел, даже если когда-то был человеком. И мы можем побороться с ним и оттеснить к краю пропасти, а потом оба упадём вместе с ним…
Он поцеловал её и сказал:
— Да. Лира будет в безопасности, и Царство будет бессильно против неё. Зови его, Мариса, любовь моя.
Она сделала глубокий вдох, а потом долгий судорожный выдох. Потом оправила юбку на бёдрах и заложила волосы за уши.
— Метатрон, — тихонько позвала она. — Пора.
Из золотистого воздуха возник окутанный тенью силуэт Метатрона и немедленно заметил всё: двоих насторожённо притаившихся дэмонов, женщину с нимбом пыли и лорда Азраила…
Который тут же прыгнул на него, схватив за пояс и пытаясь бросить его на землю.
Но руки ангела были свободны, и он колотил по голове и телу лорда Азраила кулаками, ладонями, костяшками пальцев, локтями, предплечьями. Мощные удары выбивали воздух из лёгких лорда Азраила, отскакивали от рёбер, с треском обрушивались на череп, выбивая из него дух.
