Зоман Чейнани - Школа Добра и Зла
И, когда она увидела, как к поющим в конце концов присоединился и Тедрос, такая искренняя преданность настолько её позабавила, что она тоже улыбнулась. Где-то там у глубине души в Беатрикс была крупица Добра. Все что требовалось — это талант его явить.
Агата моргнула и увидела, как Тедрос, улыбаясь смотрел прямо на неё, как будто был уверен, что она предъявит талант намного превосходящий этот. Талант достойный сына Камелота. Этот был тот же взгляд, которым он когда-то давным-давно смотрел на Софи.
Пока она не упала в его глазах.
— Несчастливица Эстер против Счастливицы Агаты! — огласил белый волк, после того, как Хорт был наказан иглами дикобраза.
Агата сникла. Время её уже истекло.
— Без Софи, Эстер наша последняя надежда, — икнув очередной бабочкой, сказал Брон.
— Она похоже так не считает, — сердито высказался Векс со слоновьими ушами, наблюдая за тем, как Эстер тяжело опустилась на сцену.
Вскоре они увидели почему. Когда Эстер освободила своего демона, тот всего лишь сумел выпустить слабенькие огненный шарик, прежде чем снова оказаться на шее. Она мучительно закашлялась, схватившись за сердце, будто эти несчастные усилия истощили её.
Но, если Эстер сдалась без боя, её товарищи по команде не намерены были делать того же. Как и все злодеи, когда на горизонте замаячило поражение, они просто изменили правила. И когда подошла очередь Агаты выйти на сцену, она лихорадочно соображая какой же у неё все-таки талант, услышала шепоток: — Давай! Давай! — а потом голос Дот: — Нет!
Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мальчишки сгрудились над красным учебником Заклинания. Векс поднял свой красный светом светящийся палец, прокричал заклинание… Агата онемела и рухнула без сознания.
Единственным звуком в Театре был звук медленно растрескивающихся сталактитов на потолке.
И они обрушились.
Тедрос схватил Векса за его уши-крылья. Брон вцепился Тедросу в воротник, зашвырнув его в люстру, и ученики увернулись от падающих свечей, которые скатились в проход. Счастливцы повскакивали на лавки Несчастливцев, в то время как Несчастливцы поджигали и пускали в них мертвых бабочек из-под сидения Брона.
Агата медленно подошла к сцене и, подняв взгляд, увидела, как Несчастливцы и Счастливцы кидаются друг в друга обувью, через горящий проход. Сквозь дым, словно снаряды летели башмаки, ботинки и туфли на высоких каблуках.
А где охрана?
Мелькавшие в дымке волки били Несчастливцев, а феи, пикирующее вниз, бомбили Счастливцев, туша заодно волшебной пылью пламя. Агата вытерла глаза и снова внимательно взглянула. Волки и феи драку… усугубляли?
А потом она увидела фея, кусавшего каждую хорошенькую девушку, которая ему попадалась.
— Я не хочу умирать.
— Я тоже, — сказал белый волк.
И в мгновение ока Агата все поняла.
Она махнула светящимся пальцем и в проходе кнутом ударила молния, заставив всех застыть от неожиданности.
— Сидеть, — скомандовала она.
Никто не посмел ослушаться, включая волков и фей, которые расхаживали по проходу.
Агата тщательно изучила охрану обеих школ.
— Вам кажется вы знаете на какой вы стороне, — заговорила она в приумолкшем Театре. — Вы думаете, вы знаете, кто вы есть. Вы разрываете жизнь на Добро и Зло, красота и уродство, принцесса и ведьма, правильно и неправильно.
Она посмотрела на кусающегося фея.
— Но, что если есть нечто срединное?
Фей посмотрел на неё, у него на глазах навернулись слезы.
«Загадай желание», — подумала она.
Испугавшийся фей мотнул головой.
«Все, что тебе нужно сделать — это загадать желание», — умоляла Агата.
У фея текли слезы, он боролся с собой…
А потом так же как с рыбкой, так же как с горгульей, Агата начала слышать его мысли.
Покажи им… — раздался знакомый голос.
Покажи им правду…
Агата грустно ему улыбнулась. Желание исполнено.
Она выставила вперед палец и из тел фей и волков вырвался, поднявшись в верх призрачно-голубой свет, который неподвижно застыл.
Обескураженные ученики сощурившись рассматривали плавающий в воздухе над застывшими телами голубой свет. Какие-то духи были их возраста, большинство же были высохшими и старыми, но на всех надета та же школьная форма — только форма Добра висела над волчьими телами, а форма Зла — над телами фей.
Потерявшие дар речи ученики, уставились на Агату, в ожидани объяснения.
Агата подняла глаза на лысого, одетого в черное, Бейна, парящего над телом фея. Мальчик, кусавший всех хорошеньких девушек в Гавальдоне, теперь уже подросший, некогда пухлые щеки стали впалыми и покрылись пятнами от слез.
— Если вы проваливаетись, то становитесь рабом, для противоположной стороны, — объяснила Агата. — Таково наказание Школьного директора.
Она внимательно посмотрела на седовласого мужчину, висевшего над белым волком, успокаивающего дух молоденькой девушки над феей.
— Вечное наказание для нечистых душ, — сказала Агата, когда девушка разрыдалась в объятьях старика. — Это, считает он, исправит плохих учеников. Если поместить их не в ту школу, то они выучат урок. Вот чему этот мир нас учит. Что мы можем находиться только в одной школе, и никак не в другой. Но тогда возникают вопросы…
Она поглядела всех призраков, все были такими же испуганными и беспомощными, как Бейн.
— Это правда?
У неё задрожала рука. Фантомы замерцали и погрузились обратно в свои тела фей и волков, которые ожили.
— Я бы их всех освободила, если б могла, но его магия слишком сильна, — сказала Агата надломленным голосом. — Хотелось бы мне, чтобы мой талант приводил к более счастливому финалу.
Когда она сползла вниз по ступеням сцены, то услышала всхлипы и повернулась, чтобы увидеть, как волки, феи и дети обеих сторон вытирают слезы.
Агата опустилась рядом с Кико, макияж которой теперь напоминал размытое пятно розового и голубого.
— Я вообще-то терпеть не могла волков, — всхлипнула она. — А теперь мне хочется их обнять.
Она увидела, как через проход сквозь слезы улыбается Эстер.
— Что заставляет меня задуматься, на чьей же я стороне, — тихонько сказала Эстер.
Над ней погасла девятая свеча Зла.
Эстер несчастно вздохнула и застыла, и тут же с потолка на неё низвергся поток нефти. Она закрыла глаза и в неё что-то врезалось…
Но вместо нее нефть вылилась на мех.
Эстер обернулась и увидела трех волков, прикрывающих её, чьи тела обожгла горячая нефть. Задыхающиеся от боли, они взвыли, сообщая Школьному директору, что с них довольно наказаний.
Театр погрузился в тишину. Все переглядывались так, словно правила игры неожиданно изменились.
— Видишь, он должен быть Добром, — прошептала Кико Агате. — Ведь если бы он был Злом, то убил бы их!
— Поооследняя дуэль, — пробормотал белый волк, почувствовав удачу. — Несчастливица Софи против Счастливца Тедроса. Поскольку Софи отсутствует, то мы переходим прямо к Тедросу.
— Нет.
Тедрос поднялся.
— Все, конец Арене. Мы видели, что Добру нет равных.
Он, в качестве признания поражения, склонился перед Агатой.
— Нет никаких сомнений, кто здесь победитель.
Агата встретилась с его взглядом синих глаз и впервые, она не думала о Софи.
Обе стороны посмотрели на сияющую корону, в ожидании благословенного вердикта принца.
Вместо этого раздался очень громкий стук.
Глава 27
Несдержанные обещания
Сначала ни у кого не было уверенности, откуда раздался стук.
Но затем раздался еще один. Этот был громче. Кто-то был у дверей Несчастливцев.
— Арена закрыта! — взревел волк.
Еще два удара.
— Я думала, учителя заперты в своих комнатах, — прошептала Агата.
— Итак, очевидно, что это не учитель, — прошептала Кико, не отрывая взгляда от Тристана.
Агата через проход взглянула на Эстер. Обе, напуганные девочки повернулись к двери и вздрогнули от очередного громкого удара.
— Вас не впустят! — прогремел волк.
Удары прекратились.
Агата вздохнула.
А потом медленно, по волшебству, двери со скрипом сами отворились.
В Театр Сказок проскользнула фигура, завернутая в черный плащ с капюшоном. Сотни глаз уставились на незнакомца, скользящего по проходу, тихо ступая. Змеиный шлейф плаща напоминаел свадебный. Черная тень безмолвно и плавно поднялась на сцену и замерла под Короной Арены, чешуйки плаща мерцали в свете свечей. С опущенной головой фигура напоминала летучую мышь.
Двери с грохотом захлопнулись.
Из-под плаща выскользнули бледный пальцы и стянули капюшон.
