Рик Риордан - Метка Афины
И, точно в ответ на ее слова, в темноте что-то засветилось. На дне пещеры загорелась Метка Афины, осветив кирпичный свод, протянувшийся над подземным каналом футах в сорока внизу. Горящая сова словно насмехалась над ней: «Ну, девочка, вот дорога. Так что лучше тебе что-то придумать».
Аннабет перебрала в уме все возможные варианты. Прыгать слишком опасно, нет ни лестницы, ни веревки. Она подумала, а не позаимствовать ли часть металлических лесов из подвала, чтобы использовать их в качестве пожарного шеста, но вспомнила, что конструкция привинчена к полу болтами. К тому же дочь Афины не хотела, чтобы здание над ее головой рухнуло.
На нее, точно армия термитов, накатило отчаяние. Она провела всю свою жизнь, наблюдая, как другие полубоги получают удивительные способности. Перси мог управлять водой. Если бы он был здесь, то усилием воли заставил бы воду подняться, а потом просто опустился бы вместе с ней. Хейзел, судя по ее словам, с удивительной точностью умела находить дорогу под землей, даже создавать или поворачивать туннели.
Она легко смогла бы проложить новый проход. Лео просто достал бы из пояса нужные инструменты и соорудил что-то полезное. Фрэнк превратился бы в птицу. Джейсон просто призвал бы ветер и спустился вниз по воздуху. Даже Пайпер с ее волшебным голосом… могла бы убедить Тиберина и Рею Сильвию дать побольше полезных советов.
А что есть у Аннабет? Бронзовый кинжал без особых свойств и проклятая серебряная монета. Рюкзак с ноутбуком Дедала, бутылка с водой, несколько кусочков амброзии на крайний случай и коробка спичек — вероятно бесполезных, но отец вбил ей в голову, что всегда нужно иметь под рукой средство, чтобы разжечь огонь.
У нее нет поразительных способностей. Даже ее единственная по-настоящему волшебная вещь, бейсболка-невидимка с эмблемой «Нью-Йорк Янкиз», потеряла свою силу и осталась в каюте на «Арго-II».
«У тебя есть ум», — сказал внутренний голос. Неужели с ней говорила Афина? Да нет, скорее всего, это просто самообман.
Ум… Как у любимого героя Афины, Одиссея. Он выиграл Троянскую войну благодаря своим талантам, а не силе. Каких только чудовищ он не победил, из каких трудностей не выпутался благодаря сообразительности. Эти качества Афина высоко ценила.
«Дочь мудрости одна на пути незримом».
Это не значит «в одиночестве», поняла вдруг Аннабет. Это означает «без каких бы то ни было особых способностей».
Хорошо… итак, как безопасно спуститься туда, а потом, если придется, суметь подняться обратно?
Девушка снова вылезла в подвал и посмотрела на открытые ящики. Нити для воздушных змеев и пластиковые мечи. Идея, которая пришла ей на ум, показалась такой смехотворной, что девушка едва не рассмеялась, но это все же лучше, чем ничего.
Она принялась за работу. Казалось, ее руки точно знают, что нужно делать. Иногда такое случалось, как в те минуты, когда она помогала Лео управляться с механизмами или чертила на компьютере архитектурные планы. Она еще никогда ничего не делала из нитей для воздушных змеев и пластиковых мечей, но оказалось, это просто, как будто так и надо. За несколько минут она извела с десяток мотков ниток и ящик пластиковых мечей, в итоге у нее получилась импровизированная веревочная лестница — сплетенная веревка, перевязанная для прочности узлами, хоть и не очень толстая, из которой с интервалом в два фута торчали мечи — ступеньки.
В качестве проверки Аннабет привязала один конец лестницы к гранитной колонне и изо всех сил натянула веревку. Пластиковые мечи согнулись под ее весом, но они создавали дополнительный объем (помимо узлов), так что ей, по крайней мере, было удобнее держаться.
Лестница проиграла бы на любом конкурсе дизайна, но с ее помощью можно было благополучно спуститься на дно пещеры. Сначала девушка набила рюкзак оставшимися мотками ниток, сама не зная зачем. Все-таки это хоть какой-то запас, к тому же он много не весит.
Затем она снова вернулась к дыре в мозаичном полу, прикрепила один конец веревки к ближайшим лесам, другой опустила в пещеру и полезла вниз.
XXXIV
АННАБЕТ
Аннабет, перебирая руками, спускалась по сильно раскачивавшейся лестнице и мысленно благодарила Хирона за годы занятий по лазанию в Лагере полукровок. Она вечно громко жаловалась, дескать, что толку учиться лазать по веревке, все равно это не поможет победить никакое чудовище. Хирон только улыбался, точно знал, что однажды этот день наступит.
Наконец Аннабет добралась до дна. Она промахнулась мимо кирпичного края водостока и приземлилась в канал, но оказалось, что он мелкий — всего несколько дюймов в глубину. В ее туристические ботинки просочилась холодная вода.
Девушка вытащила свой светящийся кинжал. Канал протянулся по центру кирпичного туннеля, через каждые несколько ярдов из стен торчали керамические трубы. Аннабет предположила, что это водостоки, часть системы водоснабжения, оставшейся со времен Древнего Рима. Удивительно, как такой туннель до сих пор сохранился, погребенный под многовековыми наслоениями труб, фундаментов и коллекторов.
Внезапно ей пришла в голову одна мысль, и дочь Афины похолодела, точно ее окатили холодной водой. Несколько лет назад они с Перси отправились в рискованный путь по лабиринту Дедала — потайной сети туннелей и комнат, заколдованных страшным колдовством и полных ловушек, — проложенному под всеми городами Америки.
После смерти Дедала весь лабиринт обрушился (во всяком случае, Аннабет так показалось). Но что, если он существовал не только в Америке? Что, если это — более древний вариант лабиринта? Дедал как-то сказал ей, что его детище живет само по себе, постоянно разрастаясь и меняясь. Возможно, лабиринт обладал способностью восстанавливаться, как чудовища. В этом был смысл. Как сказал бы Хирон, лабиринт — это одна из исконных сил, то, что никогда не может исчезнуть до конца.
Если это часть лабиринта…
Аннабет приказала себе не зацикливаться на этом, но все же решила не доверять всему, что видит. В лабиринте понятие расстояния теряет смысл, если она не будет осторожна, то может, пройдя двадцать футов не в ту сторону, оказаться в Польше.
На всякий случай дочь Афины взяла моток ниток и привязала к концу своей веревочной лестницы. Пусть нить постепенно разматывается, пока девушка движется вперед, — старый трюк, но довольно действенный.
Она размышляла, в какую сторону идти: направо или налево? И там, и там туннель казался одинаковым. Затем примерно в пятидесяти футах от нее на стене загорелась Метка Афины. Аннабет могла бы поклясться, что сова смотрит на нее своими огромными пылающими глазами, как бы говоря: «В чем дело? Поторопись!»
Девушка уже начинала ненавидеть эту сову.
Когда она подошла к месту, знак уже побледнел, а у нее закончился первый моток ниток.
Привязывая новую нить, она быстро оглядела туннель и заметила в кирпичной кладке брешь, точно пробитую кувалдой. Аннабет пересекла канал, подошла к пролому и просунула внутрь кинжал, посветить. За стеной находилось помещение пониже, длинное и узкое, с мозаичным полом и покрашенными стенами, вдоль которых стояли скамьи. По форме комната походила на вагон метро.
Девушка просунула голову в дыру, надеясь, что ее ничто не откусит. В ближайшем к ней конце комнаты имелась заложенная кирпичами дверь, в дальнем конце — каменный стол, возможно, алтарь.
Хм-м-м… Туннель-водосток уходил дальше, но Аннабет была уверена, что путь лежит через пролом. Она вспомнила слова Тиберина: «Найди алтарь иноземной богини». Из комнаты с алтарем нет выходов, но до скамьи под проломом рукой подать, так что она легко сумеет выбраться обратно.
Не выпуская из рук нить, Аннабет спустилась вниз.
Свод этой камеры, сложенный в форме бочки, поддерживали кирпичные арки, но девушке эти опоры показались ненадежными, особенно когда она посмотрела вверх. Прямо у нее над головой замковый камень арки пересекала глубокая трещина, весь потолок покрывали разломы. Возможно, это помещение благополучно простояло две тысячи лет, но девушка решила, что не стоит здесь задерживаться. Кто знает, не обрушится ли тут все через две минуты, с ее-то везением.
Пол украшала длинная узкая мозаика из семи изображений, расположенных в ряд, как временная линия. У ног Аннабет был выложен ворон, рядом с ним — лев. На некоторых картинах угадывались римские воины с различным оружием, остальные слишком сильно разрушились или покрылись пылью, так что Аннабет не смогла рассмотреть, что или кто на них представлен. На скамьях вдоль стен лежали груды черепков. Стены украшали фрески со сценами пира; человек в длинных одеждах и изогнутой, как рожок от мороженого, шапке, сидел рядом с более крупной фигурой, от которой исходили солнечные лучи. Вокруг них стояли факелоносцы и слуги, а на заднем плане бродили различные животные (Аннабет бросились в глаза фигурки ворон и львов). Девушка не вспомнила ни одной греческой легенды, сюжет которой можно было бы отнести к этой сцене.
