Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Волшебный камень
— Принеси почту, Дудли, — велел дядя Вернон из-за газеты.
— Пусть Гарри принесет.
— Принеси почту, Гарри.
— Пусть Дудли принесет.
— Ткни его палкой, Дудли.
Гарри увернулся от палки и пошел за почтой. На коврике лежали три предмета: открытка от Маржи, сестры дяди Вернона, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, скорее всего, со счетами, и — письмо для Гарри.
Гарри взял письмо в руки и не мог оторвать от него глаз; сердце мальчика, как мячик на резинке, прыгало в груди. Никто, никогда, за всю его жизнь не писал ему писем. Да и кто бы стал ему писать? У него не было ни друзей, ни родственников — и он не был записан в библиотеку, так что не получал даже невежливых уведомлений с требованиями вернуть просроченные книги. И все же, вот оно — письмо, с адресом, доказывавшим, что никакой ошибки нет:
Сюррей
Литтл Уингинг,
Бирючиновая аллея, дом № 4,
Буфет-под-лестницей,
М-ру Г. Поттеру
Конверт был толстый и тяжелый, из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка отсутствовала.
Трясущимися руками повернув конверт обратной стороной, Гарри увидел пурпурную сургучную печать с гербом: лев, орел, барсук и змея, окружавшие большую букву «Х».
— Ну где ты там? — раздался голос дяди Вернона. — Что, проверяешь, нет ли бомб? — он засмеялся собственной шутке.
Гарри вернулся на кухню, не переставая рассматривать письмо. Он протянул дяде Вернону открытку и счета, а сам сел и начал медленно открывать желтый конверт.
Дядя Вернон рывком вскрыл счета, раздраженно фыркнул и стал читать открытку.
— Маржи заболела, — сообщил он тете Петунии, — съела какую-то…
— Пап! — вдруг закричал Дудли. — Пап, смотри, что это у Гарри?
Гарри почти уже развернул письмо, написанное на таком же жестком пергаменте, из которого был сделан конверт, но тут дядя Вернон грубо выдернул письмо у него из рук.
— Это мое! — закричал Гарри, пытаясь вернуть письмо.
— Кто это станет тебе писать? — издевательски бросил дядя Вернон, держа письмо одной рукой и встряхивая его, чтобы оно развернулось. Он глянул на текст, и цвет его лица сменился с красного на зеленый быстрее, чем меняется свет у светофора. Но на зеленом дело не кончилось. Буквально через секунду лицо дяди Вернона приобрело сероватый оттенок засохшей овсяной каши.
— П-п-петуния! — задыхаясь, прошептал он.
Дудли попытался выхватить и прочитать письмо, но дядя Вернон держал его высоко, так, что Дудли не мог дотянуться. Тетя Петуния с любопытством взяла пергамент у дяди из рук и прочла первую строчку. С минуту она стояла покачиваясь, будто вот-вот упадет в обморок. Потом схватилась за горло и издала задушенный хрип.
— Вернон! Боже милосердный! Вернон!
Они смотрели друг на друга, словно позабыв о том, что Дудли и Гарри все еще находятся в кухне. Дудли не привык, чтобы его игнорировали. Он изо всех сил треснул отца палкой по голове.
— Хочу прочитать письмо! — заявил он громко.
— Это я хочу прочитать письмо, — гневно прервал его Гарри, — оно мое!
— Убирайтесь отсюда, оба! — прохрипел дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт.
Гарри не пошевелился.
— ОТДАЙТЕ МНЕ ПИСЬМО! — заорал он.
— Отдайте мне письмо! — потребовал Дудли.
— ВОН! — проревел дядя Вернон и за шкирку вышвырнул обоих мальчишек в холл, захлопнув кухонную дверь у них перед носом. Гарри и Дудли тут же деловито и безмолвно подрались за место у замочной скважины. Дудли победил, поэтому Гарри, в очках, болтавшихся на одном ухе, лег на живот и стал подслушивать под дверью.
— Вернон, — говорила тетя Петуния дрожащим голосом, — посмотри на адрес — откуда они могли узнать, где он спит? Ты же не думаешь, что за нами следят?
— Следят — шпионят — может быть, даже подглядывают, — дико бормотал дядя Вернон.
— Что же нам делать, Вернон? Написать им? Сказать, что мы не желаем…
Гарри видел, как сияющие черные туфли дяди Вернона шагают взад-вперед по кухне.
— Нет, — наконец решил дядя Вернон, — мы не будем обращать на это внимания. Если они не получат ответа… Да, так будет лучше всего… мы ничего не будем делать…
— Но…
— Мне не нужно ничего такого в моем доме, Петуния! Разве мы не поклялись, когда оставили его у себя, что будем выжигать каленым железом всю эту опасную ересь?
Вечером, вернувшись с работы, дядя Вернон совершил нечто, чего никогда раньше не делал; он посетил Гарри в его буфете.
— Где мое письмо? — выпалил Гарри, едва только дядя Вернон протиснулся в дверцу. — Кто это мне пишет?
— Никто. Это письмо попало к тебе по ошибке, — коротко объяснил дядя Вернон. — Я его сжег.
— Ничего не по ошибке, — сердито буркнул Гарри, — там был написан мой буфет.
— ТИХО! — рявкнул дядя Вернон, и с потолка свалилась пара пауков. Дядя несколько раз глубоко вдохнул, а затем заставил себя улыбнуться, что вышло у него довольно неудачно.
— Кстати, Гарри…по поводу буфета. Мы с твоей тетей считаем… ты уже такой большой… тебе тут неудобно… мы думаем, будет хорошо, если ты переедешь во вторую спальню Дудли.
— Зачем? — спросил Гарри.
— Не задавай лишних вопросов! — гаркнул дядя. — Собирай свои вещи и побыстрее!
В доме было четыре спальни: одна принадлежала дядя Вернону и тете Петунии, вторая служила комнатой для гостей (чаще всего в ней останавливалась Маржи, сестра дяди Вернона), в третьей спал Дудли, а в четвертой хранились вещи и игрушки Дудли, не вмещавшиеся в его первую комнату. Гарри потребовалось одно-единственное путешествие на второй этаж, чтобы перенести туда всё своё имущество. Он присел на кровать и осмотрелся. Практически все вещи в комнате были поломаны или разбиты. Всего месяц назад купленная видеокамера валялась поверх игрушечного танка, которым Дудли как-то переехал соседскую собаку; в углу пылился первый собственный телевизор Дудли, разбитый ногой в тот день, когда отменили его любимую передачу; здесь же стояла большая птичья клетка, где когда-то жил попугай, которого Дудли обменял на настоящее помповое ружье, лежавшее на верхней полке с погнутым дулом — Дудли неудачно посидел на нем. Остальные полки были забиты книгами. Книги выглядели новыми и нетронутыми.
Снизу доносился рев Дудли: «не хочу, чтобы он там жил… мне нужна эта комната… выгоните его…».
Гарри вздохнул и растянулся на кровати. Еще вчера он отдал бы что угодно, лишь бы получить эту комнату. Сегодня он скорее согласился бы снова оказаться в буфете, но с письмом, чем быть здесь наверху без письма.
На следующее утро за завтраком все вели себя неестественно тихо. Один Дудли кричал, вопил, колотил отца палкой, пинал мать ногами, притворялся, что его тошнит, и даже разбил черепахой стекло в парнике, но так и не получил назад своей комнаты. Гарри в это время вспоминал вчерашний день и проклинал себя за то, что не прочитал письмо в холле. Дядя Вернон и тетя Петуния бросали друг на друга мрачные взгляды.
Когда пришла почта, дядя Вернон, явно старавшийся угодить Гарри, послал за ней Дудли. Они слышали, как Дудли по дороге колошматит по чем попало своей смылтингсовой палкой. Потом раздался крик: «Еще одно! Бирючиновая аллея, дом № 4, Малая Спальня, М-ру Г. Поттеру …»
С задушенным хрипом дядя Вернон выпрыгнул из-за стола и понесся в холл, по пятам преследуемый Гарри. Дяде Вернону пришлось повалить Дудли на пол и силой вырвать письмо, причем Гарри в это время изо всех сил тянул дядю за шею, стараясь оттащить его от Дудли. После нескольких минут беспорядочной драки, в которой каждому перепало множество ударов палкой, дядя Вернон выпрямился, хватая ртом воздух и победно сжимая в руке письмо.
— Иди к себе в буфет — то есть, в комнату, — свистящим от удушья голосом приказал он Гарри. — Дудли — уйди — говорю тебе, уйди.
Гарри кругами ходил по новой комнате. Кто-то знает не только о том, что он переехал, но и о том, что он не получил первого письма. Наверное, они попробуют написать еще раз? И уж на этот раз он постарается, чтобы письмо дошло по назначению. У него созрел план.
На следующее утро отремонтированный будильник зазвенел в шесть часов утра. Гарри поскорее выключил его и бесшумно оделся. Главное никого не разбудить. Не зажигая света, Гарри прокрался вниз.
Он решил подождать почтальона на углу Бирючиновой аллеи и взять у него почту для дома № 4. Он пробирался по темному холлу, и сердце его колотилось как сумасшедшее…
— ААААААААА!
От ужаса Гарри высоко подпрыгнул и приземлился на что-то большое и скользкое, лежавшее на коврике у двери — что-то живое!
Наверху зажегся свет, и Гарри, к своему ужасу, понял, что большим и скользким было дядино лицо! Дядя Вернон ночевал под дверью в спальном мешке, очевидно, пытаясь воспрепятствовать Гарри именно в том, что тот собирался предпринять. В течение примерно получаса дядя орал на Гарри, после чего велел ему пойти и принести чашку чая. Гарри безутешно поплелся на кухню, а вернувшись, обнаружил, что почта уже пришла и лежит у дяди на коленях. Гарри разглядел три конверта, надписанных изумрудными чернилами.
