Павел Молитвин - В начале летних каникул
– А как нам узнать эту Злыгость, на что она похожа?
Простой вопрос этот озадачил всех присутствующих: Жужляк перестал расчесывать усы, Свинкль замер посреди беседки, а Мяфа на секунду потеряла свои очертания: рот и глаза пропали, и все тело подернулось легкой рябью.
– Хм. – наконец сказала она. – Хм… Я и забыла, что вы не знакомы со Злыгостью. Тогда задача осложняется. Узнать ее, ни разу не видев, трудно, потому что маскируется она почти так же хорошо, как я. Но вообще-то Злыгость напоминает большой пук высохшей травы или водорослей, это ее волосы, а тела под ними не видно…
– По стихам ее узнать можно, – подсказал Свинкль.
– Ну да, это самое верное средство, – ободрилась Мяфа. – Она почти все время читает вслух стихи собственного сочинения. Услышите – ни с чем не спутаете.
– Уж-жасная гадость! – с чувством сказал Жужляк.
– Да, стихи, прямо скажем, отвратительные, но говорить ей этого ни в коем случае нельзя, иначе она обидится и удерет.
– От нас не удерешь! – самоуверенно сказал Витька.
Жужляк рассмеялся жужжащим смехом, Свинкль негромко хрюкнул и даже Скачибоб слегка подпрыгнул у Анюты на коленях.
– Она может удрать от любого и, если не захочет, ничего не скажет, – терпеливо начала объяснять Мяфа. – Поэтому ловить ее не надо. Ее даже Свинкль загипнотизировать не может.
– Если б мож-жно было жадерж-жать ее силой, я бы ее жадерж-жал.
– Так что нам с ней делать, если увидим?
– Ее надо уговорить, обаять, разговорить, может быть, даже усовестить. А уж как – это надо решать по обстоятельствам. Михаил с Витькой недоуменно переглянулись. Вот уж чего они не умеют, так это очаровывать и уговаривать. Схватить – это другое дело.
– Хорошо. Уж уговорить-то мы ее сумеем, если, конечно, встретим, – уверенно сказала Анюта, заметно повеселевшая при известии, что хватать никого не надо.
– Давайте теперь решим, где мы будем искать Злыгость. Нас шестеро, не считая Скачибоба и Шерли. Значит, надо разделить территорию Парка на шесть частей…
Глава третья
На следующий день Михаил, Витька и Анюта встретились около лодочной станции, когда часы на башне показали половину десятого, и сразу же разгорелся спор: где искать Злыгость? Одна из трех выделенных им для поисков частей Парка была совершенно заброшенной, и Витька считал, что начинать розыски надо именно с нее., Анюта утверждала, что если Злыгость любит читать стихи вслух, то она вполне может расположиться в людном месте, ей ведь нужны слушатели. «Но она должна скрываться от людей!» – доказывал Витька. «Да, но она ведь может читать стихи, чтобы люди ее не слышали, а сама воображать, что они слушают и восхищаются», – возражала Анюта. Михаил, уже сообразивший, что ни один из спорщиков другому не уступит, присел на корточки и гладил Шерли, который негромко ворчал, не понимая, как это кто-то может не соглашаться с его хозяйкой.
– Хватит! – наконец не выдержал Витька. – Я с тобой спорить больше не могу. Бери вот Михаила и осваивай с ним людные участки. А мне дайте Шерли. Мы с ним – парни толковые, и через час-два притащим вам хранительницу львиной тайны.
Вариант этот, как нельзя больше устраивавший Михаила, не вызвал возражений и у Анюты, зато совершенно не понравился Шерли, и его пришлось долго уламывать и уговаривать. Витька уже готов был отказаться от такого несговорчивого напарника, мысль о том, чтобы отпустить Анюту на поиски таинственной Злыгости в сопровождении одного фокстерьера ему и в голову не пришла, когда Шерли неожиданно согласился. Витька тут же ухватил поводок и потащил несчастную собаку в дальний конец Парка, а Анюта с Михаилом медленно побрели к площадке детских аттракционов.
Они шли по разные стороны дорожки, вглядываясь в растущие по обочинам траву и кусты. Анюта часто останавливалась перед яблонями, сиренью и другими цветущими кустами, вдыхала их аромат и удивлялась буйному и одновременному цветению. Весна в этот год выдалась холодная, и потому многие растения, которым уже давно следовало бы отцвести, только сейчас набирали силу. Михаил же, вместо того чтобы разглядывать цветы, исподтишка наблюдал за Анютой. И никто ему не мешал – Анюта этого не замечала, а людей вокруг было мало. И не было рядом тонкого психолога, который бы крикнул: «Мишка влюбился!» или «Жених и невеста!»; в Парке царила лень и тишина солнечного утра.
Ребятам встречались только бабушки, выведшие внуков и внучек подышать свежим воздухом и подкормить уток, в изобилии плававших по тихой поверхности прудов, да неподвижные, словно статуи, фигуры несовершеннолетних рыбаков, мечтающих поймать неопределенной породы рыбку размером с мизинец.
Анюте было жаль мальков, годных в пищу лишь очень голодной кошке, да и то не всякой. Настроение у нее при виде горе-рыбаков начало портиться, и она прибавила шагу.
Детские аттракционы по будням не работали, однако хитроумная малышня, нашедшая дыру в ограде, все же пролезла на площадку и облепила пестрые карусели, расселась по лошадкам, машинам и мотоциклам. Анюта и Михаил с трудом протиснулись в лаз, знакомый им еще с дошкольных времен, осмотрели карусели, заглянули на всякий случай под них и в киоск билетерши, до Злыгости нигде не было. Не было ее ни у «чертова колеса», ни у лодок-качелей, ни в кустах, окружавших площадку.
Посовещавшись, они направились на Центральную аллею.
Уже несколько часов Анюта с Михаилом бродили по Парку, но никаких следов Злыгости не обнаружили. Несколько утешало сознание того, что где-то поблизости ведут поиски Мяфа, Жужляк, Свинкль и Витька с Шерли.
Сначала Михаилу казалось, что посчастливиться должно именно ему, и он был удивлен, что этого до сих пор не произошло. Но в какой-то момент в душу закрались сомнения. Вспомнив про преследовавшие его неудачи, он подумал даже, что напрасно ввязался в эти поиски. Чего доброго, его неудачливость распространится не только на Анюту, но и на всех остальных. Он поделился этими соображениями с Анютой, но та в ответ лишь рассмеялась и начала строить всевозможные предположения по поводу появления в Парке Мяфы и остальных участников военного совета.
Уже два раза они подходили к станции метро и брали мороженое, чтобы поддержать свои силы – нелегко, гуляя по Парку, заглядывать под каждый куст и прислушиваться к каждому шороху, боясь пропустить стихи, читаемые Злыгостью.
– Знаешь что? Давай сядем на какую-нибудь скамейку и отдохнем, – сказал наконец Михаил, опасавшийся, что Анюта уже сильно устала и только из самолюбия не предлагает сама устроить привал.
– Что, утомился?
– Нет, но…
– Ну, и я не устала! – Анюта гордо вздернула голову и громко ахнула: – Смотри!
Из-за высоких тополей, окружавших аллею, выскочил Скачибоб и стал приближаться к ним большими прыжками. Издали он был похож на хвостатый теннисный мяч, сам собой скачущий по дорожке.
При виде Скачибоба Анюта радостно засмеялась и протянула вперед ладони. Подскочивший Скачибоб на мгновенье опустился в них и тут же упрыгал обратно.
– Подбадривает, – растроганно сказал Михаил.
Упрыгав метров на двадцать, Скачибоб вернулся, опять коснулся Анютиных ладоней и опять поскакал вперед.
– Играет, – улыбнулась Анюта. – Да нет же, он зовет нас за собой! Так и Шерли иногда ведет себя, когда хочет показать мне что-нибудь интересное.
Скачибоб вернулся и снова унесся куда-то вперед, и Михаил вынужден был признать, что, скорее всего, Анюта права.
– Ну, так пойдем за ним.
Следуя за Скачибобом, они вышли к маленькой, метра два шириной, протоке, по берегам густо заросшей камышом. Скачибоб подпрыгнул последний раз и упал около корней большой ивы, нависшей над темно-зеленой водой. Осторожно, стараясь не шуметь, ребята приблизились к протоке и тут же услышали какое-то заунывное бормотание, похожее на заговорные причитания колдуний:
Пауки с гниющими зубами
Ужастью природу напоют,
И, взвывая, хладными слюнями
Мир зловонной слизию зальют.
– Фу! – отшатнулась Анюта.
– Это она! Это, конечно, Злыгость! Мяфа же говорила, что ее стихи ни с чем не спутаешь! – Михаил шагнул к иве, стараясь рассмотреть мрачную поэтессу.
– Разве это стихи?
– Ну… – начал Михаил и замолчал. Он увидел Злыгость.
Большой ком желтоватой травы лежал около корней ивы, в метре от притаившегося Скачибоба, и медленно шевелился, словно раздуваемый ветерком. Часть его травинок-волос была погружена в воду и колебалась там, наподобие водорослей.
– Нет, что-то не выходит, – неуверенно пробормотал голос, читавший стихи. – Как бы это повыразительнее… Ну, например… Э-э… Пауки с гниющими глазами… Хорошо, вот это образ! Значит, так:
