Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
Рогер кивнул, и Юлиан, не говоря больше ни слова, отправился за ним в зазеркальный мир.
Глава одиннадцатая ПО ТУ СТОРОНУ
И опять все было так же, как тогда в отеле и в городском архиве: они вышли из квартиры и свернули в коридоре налево, а коридор все тянулся и тянулся без конца. Каждый шаг уводил их все дальше в прошлое, пока они не вышли на ярмарочную площадь четвертого августа 1908 года.
Небо висело низко над головой, было холодно, в воздухе пахло дождем. И он подумал, каково это будет — всегда видеть только это небо, ощущать только этот холод, вдыхать запах дождя и никогда больше не видеть солнца.
Рогер заметил его взгляд, но истолковал его неправильно.
— Не беспокойся. Еще не скоро. У нас еще много времени.
— Много времени? Что ты понимаешь под этим? — с горечью спросил Юлиан. — Четыре часа? Пять?
— Чуть больше четырех, — признался Рогер.
— Это и есть твой рай? Четыре часа до светопреставления? И так каждую ночь?
— Мы вне опасности, — сказал Рогер. И добавил с легким укором: — Мне не так уж часто приходится выходить в этот хаос, чтобы не дать какому-нибудь идиоту забраться в самое пекло.
Юлиан не обратил внимания на этот укор.
— Четыре часа, — пробормотал он. — Тогда они сейчас, должно быть...
— ...где-то у палатки ясновидящей, — сказал Рогер. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Мы пробовали и это, поверь мне. Но прошлого не изменишь.
— Откуда ты знаешь? — спросил Юлиан.
— Мы уже пробовали, — терпеливо вздохнул Рогер. — Неужели ты думаешь, что мы могли спокойно взирать на весь этот ужас? Мы пытались много раз. Некоторые из наших погибли при этом. И никто ничего не смог, понимаешь? Время защищает себя. Если ты попытаешься сделать это, что-нибудь случится.
Юлиан молча кивнул. Он хорошо помнил слова Гордона в вагончике. Но только теперь понял их значение.
— И это даже хорошо, — продолжал Рогер.
— Почему же?
— Если бы можно было произвольно вмешиваться в ход времени, это означало бы конец мира.
— Можно было бы предотвратить много бед, — с сомнением размышлял Юлиан. — Остановить войны, предостеречь людей от катастроф...
— И учинить таким образом невообразимый хаос, — перебил Рогер и улыбнулся. — Давай разберем один пример: ты отправляешься в прошлое и предостерегаешь людей. Скажем, ты предупреждаешь их об извержении вулкана, во время которого должны погибнуть десять тысяч человек.
— Как же можно против этого возразить? — спросил Юлиан.
— Дай мне договорить. Скажем, мы тебе поверили и перебрались в безопасное место. Никто не погиб. Катастрофа не состоялась, значит, ты никогда не узнаешь о ней, потому что эти десять тысяч людей не погибли. И поэтому у тебя не окажется никаких причин отправляться в прошлое, чтобы предостеречь этих людей. Юлиан начал понимать.
— Но ведь я... изменил прошлое, Рогер! — сказал он. — Ты только подумай! Я побежал к будке этого старика и задержал там Гордона и отца, хоть и ненадолго! Я сломал Гордону колено! Должно быть, ты ошибаешься! Прошлое можно изменить! Я сам сделал это!
— Нет, — серьезно сказал Рогер. — Ты этого не сделал.
Юлиан остановился и с удивлением посмотрел на него.
— Я тоже сперва так думал, Юлиан, — тихо продолжал Рогер. — Но ты не изменил прошлое. Ты его создал. Ответь мне на один вопрос. Ты сказал, что ты сломал колено Гордону, так?
Юлиан кивнул.
— А как давно он хромал? — спросил Рогер.
— Сколько я его знаю, — ответил Юлиан.
— Значит, не со времени твоего путешествия в прошлое?
— Нет, — ответил Юлиан. — Ведь я его с тех пор и не... — Голос его пресекся. Он в ужасе посмотрел на Рогера.
Ты побывал в прошлом, Юлиан, вовсе не для того, чтобы изменить его. Ты его создал! Ты сделал возможными некоторые вещи.
— Ты... хочешь сказать, что все произошло только потому, что вмешался я? — ошеломленно спросил Юлиан.
— Ты сам это сказал. Гордон никогда не рассказывал тебе, отчего он хромает, но колено у него было повреждено и до тебя. С тех пор, как ты с ним боролся.
Юлиан испытующе взглянул на Рогера. Итак, Рогер знал это с самого начала, но не мог объяснить, потому что тогда Юлиан не сумел бы его понять.
— Значит, во всем виноват я, получается так? — прошептал он, ища глаза Рогера, но тот, похоже, не мог выдержать его взгляда и смотрел мимо. Юлиан дрожащим голосом продолжал: — Если бы я не вмешался, ничего бы этого не случилось, так? Мой отец и Гордон украли бы зеркало и спокойно скрылись, а на следующий день старик отдал бы им деньги, из-за которых они его шантажировали. И ничего бы не произошло. Но вмешался я, они задержались и... и, когда я боролся с Гордоном, упала свеча, от которой начался пожар. — Он устало замолк и подождал. Но Рогер не произнес ни слова. — Тогда во всем виноват я. Без меня бы ничего не случилось. Зеркало не разбилось бы, и...
— ...никогда бы не разразилась магическая буря, — досказал за него Рогер.
— Значит, я во всем виноват!— Из груди Юлиана вырвался сухой всхлип. И тогда Рогер все же повернулся к нему:
— Нет, Юлиан. Ты это сделал, но это не значит, что ты виноват. Случилось то, что должно было случиться. С таким же успехом можно было во всем обвинить меня, ведь это я втянул тебя во всю эту историю. Или Алису — за то, что она спасла тебе жизнь. Или даже твою мать, за то, что она родила тебя на свет! Но все мы были только инструментами судьбы.
Юлиан в отчаянии сжал кулаки.
— Тогда бессмысленно все, что было, и все, что будет. Для чего тогда мы вообще существуем, Рогер? Зачем мы живем? Чтобы передвигаться, как фигуры на шахматной доске, которые даже не замечают, что их двигают?
— Еще спроси меня, есть ли Бог и для чего он нас создал! — с раздражением ответил Рогер. — Я понимаю, что тебе больно и что ты зол на весь мир, но ты путаешь некоторые вещи! Мы ведем речь лишь о логической проблеме, и ни о чем другом. Мы говорим единственно о том факте, что нельзя изменить того, что уже произошло!
— Но я это уже сделал! — Юлиан от волнения начал дрожать всем телом. — Называй это как хочешь, но это моя вина, а не отца или Гордона или кого-нибудь еще! Я один отвечаю за все, и я постараюсь это исправить, хотя еще не знаю как!
И Юлиан повернулся и зашагал прочь, быстро затерявшись в ярмарочной толпе!
Он опомнился, когда кто-то коснулся его плеча. Это была Алиса, и Юлиан ничуть не удивился ее появлению.
— Пора, — сказал он.
Алиса кивнула и быстро отдернула руку. Уже не в первый раз Юлиан замечал, что она боится прикосновений.
— Тебя послал Рогер?
— Да, — ответила Алиса. — Он решил, что будет лучше, если я тебя догоню.
Оказалось, что он, сам того не заметив, дошел до колеса обозрения и очутился на темной стороне этого сооружения.
Он глянул вверх, но врата ада еще не раскрылись, чтобы извергнуть на землю огонь.
Алиса молча повернулась, и Юлиан так же молча последовал за ней. Он сомневался, что сможет теперь когда-нибудь улыбаться и радоваться.
До зеркального кабинета они дошли молча. В помещении царила темнота. Юлиан ждал, что Алиса включит прожекторы, которые превратят стекла в зеркала. Но вместо щелчка выключателя услышал чирканье спички. Загорелась керосиновая лампа. Только теперь он сообразил, что очутился во времени, когда такие предметы, как выключатель, еще не вошли в обиход.
Алиса держала лампу так, чтобы свет не слепил его, и сама в этом мягком свете казалась еще прекраснее и нежнее, чем прежде. Свет превращал стекла в полупрозрачные зеркала, но за ними, казалось, было совсем не то, чего хотел бы Юлиан...
— Что там? —спросил он.
— Место, о котором тебе рассказывал Рогер. — Алиса печально улыбнулась. — Где ты можешь стать всем, чем захочешь.
— А если я уже есть то, что хочу? — неуверенно спросил он. Ему совершенно расхотелось идти туда. Впрочем, и никогда не хотелось.
— Ты будешь там счастлив, правда.
Но если это так, почему в глазах Алисы вдруг заблестели слезы? Он подошел к ней, чтобы обнять ее и успокоить, но она и на сей раз уклонилась от его прикосновения.
И тогда он наконец понял.
— А ты не там! — не спросил, а скорее ответил Юлиан. — Мы никогда больше не увидимся!
Алиса улыбнулась сквозь слезы:
— Увидимся. Будем видеться сколько захочешь. А теперь идем. Скоро придут остальные, а я хочу спокойно показать тебе все.
— А Рогер не пойдет с нами?
— Он уже там. Он ждет нас.
Она шагнула к зеркалу-стеклу и поманила за собой Юлиана.
На сей раз он тоже ничего не почувствовал, но это было иначе, чем раньше, когда ему приходилось идти сквозь зеркало. Это не длилось так долго, и не было видений огня или каких-нибудь пожирающих существ, Юлиан просто прошел сквозь стекло, будто его вообще не было, и очутился на другой стороне.
