Татьяна Иванова - Дикие
— Да, тихо ты, помолчи! — и, прислонившись к двери, заглянула в щель.
Картина, открывшаяся перед ней, была немногословной, однако, Валерия едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
Кузьма, перед которым стоял деревянный ковш с самогоном, полулежа на лавке, смотрел телевизор, да не что-нибудь, а знаменитый сериал "Ну, погоди" и хохотал от души.
Валерия повернулась к Борису.
— Кто там хохочет-то? — удивленно спросил паренек.
— Хозяин расслабляется по полной программе, — ответила она Борьке на своем непонятном языке, а потом снова взяла его за руку.
— Пошли отсюда, я тебя пристрою куда-нибудь в другое место.
До новолуния оставалось три дня, в течение которых Игорь серьезно приступил к процессу подготовки их возвращения в "свое время". "Фольцваген" теперь был стационарно установлен на небольшой поляне, находящейся на окраине села, и молодой ученый целыми днями "колдовал" возле него со своими проводами и всевозможными хитроумными устройствами. Порою он так увлекался этим занятием, что забывал вовремя приходить к обеду, который с великим старанием готовили девушки с Еленой Марковной и Онисьей.
— Ну, все, я больше не могу! — ворчал в таких случаях Алексей. — Если Игорька работа кормит, то моему молодому растущему организму до этого нет никакого дела!
— В самом деле! — поддерживала Настя жениха. — Если мы сейчас же не сядем за стол, то через минуту все окончательно остынет!
Валерия в этот момент ставила на стол чугунок с ароматными щавелевыми щами.
— Садитесь и ешьте! — распорядилась она. — Алешка, сходи за папой и Кузьмой.
— А где они?
— Курят у амбара.
— А как же Игорь? — забеспокоилась Софья, которая очень привязалась к молодому ученому после того, как он надарил ей уйму всевозможных диковинок.
— Я сама потом отнесу ему еду. — Сказала Валерия.
После возвращения из Москвы они ни разу не оставались наедине, и вообще вели себя так, словно между ними ничего не произошло. Однако Валерия чувствовала, что Игорь силой воли заставляет вести себя с ней отчужденно, и от своих принципов отступать не собирается. Она же безмерно страдала от неразделенной любви, и ей, положа руку на сердце, вовсе не хотелось мириться с тем, что они по возвращении домой больше никогда не увидятся.
— Неужели вскоре все это исчезнет, словно сон, оставив в ее душе только горестные воспоминания? — с болью в сердце думала она. — Да, быть такого не может! А, почему, собственно, не может? — Может! На что ей надеяться, если он даже боится взглянуть в ее сторону?
А если попросить у него телефон, сказать, что просто так, на всякий случай? Ведь здесь, в далеком прошлом, куда забросила их судьба, они оставили часть своей жизни, так почему бы не вспомнить об этом как-нибудь на досуге? — Нет! — тут же говорила она себе. Ибо уязвленная девичья гордость брала верх над ее страданием.
Сегодня же, в последний день перед возвращением, Валерия, две ночи подряд копившая слезы в подушку, не выдержала.
Сам случай предоставил ей шанс остаться с ним наедине! — рассуждала девушка, — и если она его упустит по собственной глупости, никогда себе этого не простит!
Она, едва притронувшись к еде, поспешно вышла из-за стола и, отыскав в сенях объемное лукошко, принялась собирать в него еду.
— Ты, что, уже поела? — удивилась Елена Марковна.
— Я больше не хочу, мама, у меня что-то желудок побаливает.
Настя с Алексеем, после этих слов многозначительно переглянулись. Они еще в ту ночь заметили, что во время купания между Игорем и Валерией что-то произошло, и, теряясь в догадках, наблюдали за ними все это время.
Валерия, взяв лукошко, вышла из избы и направилась к поляне, находящейся у самой опушки леса, где стояла машина Игоря. Поляна располагалась на возвышенном месте и хорошо просматривалась еще из села, и Валерия, пройдя три встречных двора, уже издалека увидела блестящий, залитый жарким послеполуденным солнцем, "Фольцваген", вольготно расположившийся среди зеленых кустарников. И как только эта картина предстала перед ней, сердце ее учащенно забилось, а шаги из быстрых и решительных, превратились в медленные и неуверенные.
— Зачем? — тут же возник вопрос. — Чтобы еще раз услышать отказ?
— Ну и пусть! — упрямо ответила она самой себе. — Ну и пусть! Мне все равно терять нечего!
— А вдруг…? А вдруг в последний момент перед расставанием он передумает? Вдруг чувства все же возьмут верх над его дурацкими старомодными принципами? Вдруг…? — Я только загляну ему в глаза! Только загляну! И если увижу в них хоть малейший намек на чувство, пусть даже запрятанное где-то в глубине, непременно постараюсь его отыскать и вытащить наружу! — с надеждой, упрямо пробивающей себе путь среди предательских сомнений, и вновь придающей уверенность, тут же подумала она. И, спустя минуту, вооружившись своей решимостью, перекинула лукошко из одной руки в другую, и решительно направилась навстречу предполагаемой удаче!
Она подошла к машине и окликнула Игоря, который в это время копался в салоне, но молодой ученый ее не услышал. Он был всецело увлечен своим занятием, да к тому же в внутри "Фольцвагена" что-то шумело и искрилось.
Она устремила на него свой взгляд, и через некоторое время почувствовала, как волнение вновь охватывает ее, а уверенность предательски уступает ему дорогу.
— Может уйти, пока он ее не заметил? — тут же промелькнула в голове трусливая мысль. — А лукошко? Что за бред! Не оставит же она его возле машины, а сама исчезнет без следа! А если вернуться с ним назад в деревню, как объяснить это маме и всем остальным? Господи, бред какой-то!
Она начинала злиться на свою нерешительность, и это обстоятельство придало ей силы. Шагнув поближе к машине, она больше ни о чем не раздумывая, открыла дверцу.
Игорь, не ожидавший хлопка, вздрогнул от неожиданности. Он повернул голову в ее сторону и тут же отключил шумную аппаратуру. А потом вышел из машины.
— Привет! — как можно непринужденней сказала Валерия, стараясь скрыть от него свое волнение.
— Привет! — ответил Игорь. — Что случилось?
— Ничего! Просто все беспокоились, что ты остался голодным, и отправили меня к тебе.
Она поставила перед ним лукошко с едой.
— Ты, что, принесла мне обед?
— Принесла!
Он благодарно ей улыбнулся.
— Вот здорово!
— Но он, кажется, остыл по дороге!
— Какая мелочь! Да я такой голодный, что даже и не замечу этого! Спасибо, Валерка, ты настоящий друг!
— Пожалуйста! — Валерия достала из лукошка мыльницу и полиэтиленовую бутылку с водой.
— Давай мыть руки.
Пока она поливала ему на руки, они оба молчали. Валерия от того, что окончательно растерялась и не знала что сказать, а Игорь, помимо волнения, которое ему с трудом удалось скрыть за парой незначительных фраз, испытывал еще и конфуз. Ведь он совсем не ожидал увидеть ее в этот миг! Однако пауза, усиливающая их обоюдное волнение, затягивалась, и Игорь спросил первое, что пришло ему на ум.
— И что у нас сегодня на обед? Из лукошка доносится такой аромат, что голова кружится.
— А… это мое первое серьезное кулинарное произведение. Рагу из лосятины, а на гарнир, увы, традиционная пшенка! И еще мамины щи!
— Отлично! — Игорь, стряхнув воду с ладоней, подошел к лукошку.
— Сколько же времени, часа три? Неужели я так безнадежно опоздал к обеду?
Валерия взглянула на свои ручные часы.
— Половина пятого.
— Ничего себе! — присвистнул он и уселся на траву.
Она расстелила перед ним льняную салфетку и принялась выкладывать на нее еду.
— Ты не составишь мне компанию?
— Спасибо, я уже пообедала. Ты ешь, а я пока прогуляюсь к ручью. — Ответила Валерия, чувствуя, что больше не в силах справляться со своим волнением.
Пока она спускалась с пологого овражка к ручью, протекающему у самого его основания, погода резко поменялась. Солнце скрылось за тучей, и через несколько мгновений, ясный, не предвещавший никакой перемены день, превратился в хмурый и пасмурный, который усугубил ее унылое настроение.
— Господи, ну почему, почему я так растерялась?! Вот ненормальная!
— Загляну в глаза, загляну в глаза! А сама даже головы поднять не осмелилась! — переживала Валерия, сетуя на самое себя!
Она принялась нервно расхаживать вдоль овражка и теребить в руке носовой платок, оказавшийся в кармане сарафана. А потом присела на корточки перед журчащим извилистым ручейком, уверенно пробивающим себе путь среди густых мшистых зарослей травы, и принялась наблюдать за движением сухих листьев ольховника, которые, друг за другом, сама же и подбрасывала в воду. За этим занятием ее и застал Игорь, спустившийся к ручью вслед за ней через некоторое время.
— Спасибо, все было очень вкусно! — произнес он традиционную фразу благодарности.
