Диана Джонс - Год грифона
– Ой, знаете, а я ведь и правда чему-то научилась! – изумленно говорила Мелисса по пути к дверям.
Табуреты отправили обратно в бар, и Вермахта тоже. Хотя никому не хотелось на него садиться и заняли его только ближе к вечеру, когда в буфет набилось много народу. Вермахта нетрудно было отличить от прочих табуретов: он был выше всех и к тому же самый мрачный на вид. Эльда уютно разлеглась у стены, держа в клюве соломинку. Клавдия сидела, привалившись к ее боку, и сияла от радости, что наконец-то избавилась от проклятой вешалки. А Эльда смотрела на табурет и гадала, правда ли Перри нарочно превратил Вермахта в табурет. Он был ужасно загадочный, этот Перри. А вокруг нее только и разговоров было, что о мышеловках и о Луне. Рёскин сконструировал мышеловку, которая казалась ему идеальной, пока Ольга, побуждаемая, быть может, родственными чувствами, не поставила ему на вид, что разум-то у этих мышей человеческий.
Рёскин хмыкнул.
– Да, – признался он. – Ты, пожалуй, права. Ладно, надо будет еще подумать.
И они с Фелимом принялись обсуждать, как отправить Коркорана на Луну. Фелим, похоже, чем дальше, тем больше увлекался этой идеей. Эльде сделалось неловко.
– Да ладно вам, – сказала она, – не стоит так с этим возиться.
– Но это же потрясающая научная проблема! – возразил Фелим. – И сдается мне, что ключ к ее решению лежит в том, что мы сегодня проходили, в частности в принципе объединения сил нескольких человек.
– В смысле, чтобы несколько человек объединились и произвели что-то вроде телепортации? – уточнил Лукин.
– Я вообще не понимаю, почему Коркорану самому не пришло в голову взять да и перенестись туда, – буркнул Рёскин. – Это же очевидно!
– А тебе не приходит в голову, что он этого просто не умеет? – сказала Клавдия. – Хотя нет, умеет: он ведь переносился с места на место в тот день, когда Фелим был в чехле из книг. Помнишь, Ольга?
– Возможно, он не способен переноситься на дальние расстояния, – сказала Эльда. – Как мой папа. Его предел – это пять миль. А до Луны ведь дальше, чем пять миль, верно?
Фелим рассмеялся:
– До Луны много тысяч миль! Вот почему обязательно потребуются усилия нескольких человек.
– Ты не забывай, что там нет воздуха, – вмешалась Ольга. – Так что его придется перемещать внутри замкнутого пузыря с воздухом, причем воздуха должно быть столько, чтобы ему хватило. И как ты это сделаешь?
– А что, если воздух сжать? – предложил Лукин. – Внешнюю стенку пузыря можно сделать из плотно спрессованного воздуха, который будет постепенно расходоваться. Тогда пузырь будет и прозрачным, и прочным.
– А что, это идея! – воскликнул Рёскин.
И они с Клавдией тут же пустились рассчитывать, сколько воздуха понадобится Коркорану. Лукин в это время обдумывал заклятия, которые могут сжать воздух, а Фелим пытался высчитать, сколько магов должны будут объединить свои силы, чтобы отправить это сооружение на Луну.
«Они все взялись за это! – подумала Эльда. – И все только потому, что они думают, будто я по-прежнему влюблена в Коркорана!» Она бы съежилась, но не могла пошевелиться, потому что на нее опиралась Клавдия. А объяснять, что ей всего-навсего жалко Коркорана, было уже поздновато. Весь следующий день Эльда чувствовала себя виноватой. А ее друзья продолжали считать, обсуждать и рассуждать. Наконец она не выдержала и сочла необходимым объясниться.
– Знаешь, вам необязательно отправлять Коркорана на Луну только оттого, что мне этого захотелось, – сказала она вечером Лукину, когда они сидели за шахматной доской в университетском шахматном клубе.
Лукин пошел конем, но тут же взял ход обратно: он увидел, что так Эльда съест его королеву.
– Мы за это взялись не в угоду тебе, если ты об этом. Просто ты подкинула грандиозную идею. Нужно же доказать Коркорану, что наши нетрадиционные заклятия действительно действуют! Фелим просто глазам своим не поверил, когда Коркоран влепил ему за реферат четыре с минусом. Он говорил, что изложил все лучшее, на что способен, а Коркоран буквально плюнул ему в лицо. И теперь Фелим утверждает, что для него это дело чести. А как был ошеломлен Рёскин! Ты видела, с каким лицом он смотрел на свою отметку? А Клавдия? Она позеленела, как трава, и у нее глаза на пол-лица стали!
– А вы с Ольгой? – спросила Эльда и тихой сапой передвинула королеву на одно поле влево.
– Я все вижу! – предупредил Лукин и переместил верховного жреца. – Ольга была просто в ярости. Коркоран посмел утверждать, будто воздушных стихий не существует! Она буквально вышла из себя. А что до меня, я всегда считал, что следует показать Коркорану, какой он зашоренный.
– Да, вот Денди, к примеру, терпеть не может шор, – кивнула Эльда. – Я тоже немного расстроилась из-за своего эссе, но я вовсе не поэтому предложила отправить Коркорана на Луну.
– Да знаю, знаю, – добродушно ответил Лукин. – Ты, Эльда, просто чересчур мягкосердечная. А тут явился Перри и показал нам, как объединять силы. И это решило дело. Шах!
– Мат! – ответила Эльда, переставляя королеву на прежнее место.
Пока Лукин бранил себя за то, что не раскусил ее план вовремя, Эльда размышляла о том, не нарочно ли Перри подсказал им эту идею и чего он вообще добивается.
Она то и дело натыкалась на Перри в самых разных уголках университета. Когда она зашла в библиотеку, чтобы сдать книжки Рёскина с кухонными заклинаниями и взять Фелиму стопку книг по астрономии, Перри был там. Выбираясь задом из астрономического раздела, Эльда увидела, как Перри, на этот раз очень маленький и скромный, подошел к столу библиотекарши и очень застенчиво попросил расписание лекций волшебника Вермахта. Но когда Эльда подошла к столу с книжками для Фелима, Перри говорил:
– Ну что ж, тогда я спрошу у секретаря. Спасибо большое. А не найдется ли у вас что-нибудь почитать об основании университета или, на худой конец, биографии волшебника Поликанта?
Библиотекарша, похоже, решила, что Перри – еще один студент грифоньей национальности, и без разговоров выдала ему две книги. И зачем они ему понадобились?
В следующий раз Эльда встретила Перри во дворе. Он бродил вдоль стен, заглядывая во все закоулки, как будто потерял что-то.
– Ты что ищешь? – спросила она.
– Да вот мышку поймать хотел, – сказал он.
Эльда теперь уже готова была сомневаться во всем, что говорил о себе Перри, однако же сказала:
– Они тебя близко не подпустят. Все-таки в грифонах слишком много кошачьего.
– Да, наверно, ты права, – уныло согласился Перри.
Эльда терпеть не могла, когда с ней соглашались с таким несчастным видом. И добавила довольно резким тоном:
– Мыши досаждают всем студентам, кроме меня. Ко мне они не заходят. Боятся моего запаха.
Это была правда. Клавдия рассказала об этом Рёскину, и на следующий день Рёскин долго уговаривал Эльду ночевать у него в комнате. А то мыши сожрали все материалы для его кулинарных опытов. Фелим оторвался от своих расчетов и заметил:
– Тогда лучше бы Эльда спала на кухне!
Волшебник Денч, которого привели в ужас страшные убытки, нанесенные мышами, пошел и наложил защитные заклятия на все кладовые и погреба, но мыши все равно ухитрялись туда пробираться.
– Не говори глупостей, – сказала Эльда. – Ты же знаешь, что я не пройду по лестнице Рёскина и в кухонную дверь тоже не протиснусь.
Фелим снова поднял голову. Эльда думала, что он опять пишет какие-то свои формулы с уравнениями вроде x = yz и непонятными закорючками, но тут он спросил:
– Как вы думаете, «похолодел – Изодель» – хорошая рифма?
– Нет! – ответили все в один голос, а Ольга сказала Лукину:
– Если я когда-то видела женщину с трезвой головой и холодным сердцем, то это твоя сестра.
– Да, Фелим, действительно, – сказал Лукин. – Имей в виду, все, кто видит Изодель, тут же в нее влюбляются, а сама она никого не замечает.
– Ты ничего не понимаешь! – надменно ответил Фелим. – Писать стихи о любви к жестокой красавице – это верх поэтического мастерства.
Лукин буркнул, что все так говорят, а Фелим добавил:
– Кстати, насчет мышей. Мыши ведь явно работают вместе с ассасинами, а ассасины обычно владеют магией, хотя и слабо. Так что они наверняка нашли способ обойти заклятия казначея.
– Тогда я пойду и сам наложу на кухню кое-какие заклятия! – рассвирепел Рёскин.
– Да уж, вряд ли у тебя получится хуже, чем у волшебника Денча, – весьма сухо согласилась Клавдия. – Пошли, ребята. У нас сейчас лекция. Мне интересно, кто ее будет читать, Перри или табуретка.
Лекцию читал Перри. Он, похоже, взял на себя все лекции и семинары Вермахта. Перри каждый раз входил в аудиторию все с тем же виноватым видом, как бы давая понять, что он лишь заменяет отсутствующего Вермахта до тех пор, пока кто-нибудь не отыщет способ вернуть волшебника обратно, но при этом рассказывал такие вещи, о которых Вермахт даже не заикался. Второкурсников и третьекурсников он тоже взял на себя. Эльда обнаружила это, когда студенты второго и третьего курса начали появляться на лекциях у первокурсников, говоря, что Перри велел им походить сюда, чтобы наверстать упущенные основы.
