Сергей Вольф - Где ты, маленький "Птиль"
Энергичный кивок.
— А дальше — варианты. Она, дверь, а точнее, вход в помещение, где машина, в сейфе или в…
— Точно, — сказал Кирст. — Это сейф.
— И сейф связан с сигнализацией.
— Конечно, — сказал Кирст. — Поразительно, откуда вы все узнали. И почему при вашем неприятии этой мерзкой машины она до сих пор еще жива?
— Пока мы не знаем способа борьбы с сигнализацией, способа вскрытия сейфа. — Рольт помолчал. — Кстати, если вы не желали бы стать повстанцами, но захотели уйти от ситуации с квистором, вы могли бы быть моими гостями на то время… Вы же чувствуете, какова атмосфера над Политорией? Вы женаты, дети есть?
— Женаты, — ответили оба ученых, — а детишек нет.
— Тем проще, ваши жены тоже могут найти у меня приют. Я капитан подлодки, которую квистор давно проклял.
— Это та самая, неуязвимая? Лодка-призрак?
— Да, это она, — сказал Рольт, — но… — Он сделал огромную паузу. — Одной вещи я вам, как мужчинам (согласись вы, как нейтральные люди, поселиться на моей лодке), гарантировать не могу никак.
— А именно? — спросил Олиф.
— К моим военным действиям под водой вы не будете иметь никакого отношения. Но, если вдруг лодка причалит к берегу и мой экипаж начнет вести бой на суше, я не стану запрещать вам взять в руки оружие. Это ваше дело.
Олиф и Кирст чуть грустно и понимающе улыбнулись.
В этот момент Ир-фа уже шел к ним, мы и не заметили, как он «сорвался». Пилли так и не вышла, не «раскрылась».
— Привет, Фи-лол, — сказал Ир-фа, подходя к ним.
— О, уль Ир-фа! — воскликнул Фи-лол. — Рад вас видеть.
— Мы тоже, — улыбаясь, сказал Олиф. — Что наш хозяин комет и планет делает в этих диких лесах?
— Немного охочусь, — сказал Ир-фа. — Работа в городе однообразная — я подустал. А здесь… возможно, я подстрелю крупного кольво, а шкуру — в подарок моим друзьям.
— Уж не тем ли славным землянам, уль Ир-фа?
— Вы угадали. Они славные люди… политоры.
— Если вы с ними иногда видитесь, — сказал Олиф, — передайте им от нас лучшие пожелания. Похоже, они абсолютно не склонны к войне с нами.
— Все передам, — сказал Ир-фа. — Не склонны. Кирст сказал:
— Пора лететь. Долгой жизни всем вам. Летим, Фи-лол. — Прощание было коротким, и все трое направились к винтокрылу.
— Возьмите ваше оружие! — крикнул а, Шарт, и мы увидели, как Олиф и Кирст вернулись и подхватили с земли свои пистолеты. Через минуту они были возле винтокрыла, и вскоре тот взлетел и исчез за деревьями.
10
Мы завтракали в нашем палаточном лагере почти в полном составе: только Ир-фа перекусил на ходу и отправился с ружьем в лес, один. Я готовился к подводной охоте, черт возьми, — как это так вышло, что на новом месте я еще ни разу не занырнул? А все вместе мы — даже не искупались.
Папа вдруг расхохотался:
— Сижу и думаю, Рольт. Конечно, думаю, на подлодке уля Рольта есть мастерские, и нельзя ли создать ма-аленький сварочный аппаратик… для разрезания сейфа? Дурная голова — а лазер на что?!
— Вот именно, — сказал Алург.
— Кое-что я постеснялся почему-то спросить у Олифа и Кирста, — сказал Рольт.
— Хотите, Рольт, я произнесу это? — сказала Пилли.
— С вашим-то умом, милая Пилли, — сказал Рольт.
— Ну, хотите?
— Хочу, Пилли. Ваш голос — это уже праздник! — сказал Рольт. (Я улыбнулся: ну и праздник — нежный скрежет металла.)
— Вы, Рольт, постеснялись спросить у Олифа и Кирста, как далеко от сейфа сама машина.
— Все точно, — сказал Рольт. — Плюну на вежливость, свяжусь с Фи-лолом, пусть у них спросит: геллы дороже.
А я вдруг стал размышлять о фотографировании в кабинете квистора. Сижу я потом, скажем, на Земле, на переменке в нашем классе, показываю моим девочкам и ребятам портрет, цветной, уля Горгонерра и говорю: «Верно, симпатяга, да? Он, между прочим, цветы обожает, а во внучатах своих не чает души. И в женах. Миляга, старикан, а красавец какой?!»
— В общем, — сказал Рольт, — мы с Ки-ланом скоро двинем на лодку, а вечером, Орик, давайте свяжемся, вы сами решите, когда нам плыть. Кстати, если а, Тул пошел к Тарнфилу, — здешним отрядам, как и южным, этой же ночью пора начать медленное движение. Медленное, чтобы геллы не скоро «уткнулись» в соседнее опасное биополе.
Я спросил у Орика:
— Заметили ли вы систему открывания и закрывания окон в кабинете квистора?
— Х-м. Пожалуй, нет, — сказал Орик.
— Если иметь в виду, что они несколько выпуклые, как и в планетарии, и в нашем доме, то система одна: нажимаешь кнопку — стекло «ползет»… Это очень важно! — Потом кое-что обсудим, — сказал Орик Алургу. Тот кивнул.
— Ну, в море? — сказал я. Папа кивнул, а Оли и Пилли, подняв лица к небу и закрыв глаза, тяжело выдохнули воздух, мол, полное согласие — жара.
— Я останусь, — сказал Орик.
— Ка-ак, Орик?! — сказала Пилли. — Нам без тебя скучно!
— Я разве что плюхнусь у берега на минуту, не более. Если я услышу выстрелы Ир-фа, это еще ничего. А вот если пару строенных выстрелов — это значит, я ему нужен.
…Поплавав, мы с папой вернулись к берегу, доложив Орику и девушкам, что крисп, конечно, мы не видели, но лучше уж им плавать совсем рядом с берегом, все же это северный берег.
В общем, они так и вынуждены были поступить: Орик был тут же и строго «управлял» ими, а мы с папой вернулись к рифу, где — мы заметили раньше — рыба есть, и быстро подстрелили по паре знакомых окали и пирру.
Позже мы улышали три выстрела в лесу, но с заметными паузами, и второй тройки не последовало. Орик был спокоен, но через некоторое время послышалась уже кодовая «серия» Ир-фа, и Орик, схватив пистолет, быстро отправился в лес.
Оли включила маленький стереовизор, ничего сверхособенного мы не узнали, но диктор тем не менее прочел сообщение правительства, что в Кали-харе вновь был конфликт между рабочими и администрацией, жертв нет, но некоторые политоры вновь брошены в тюрьмы; что в районе Калихара произошел в лесу бой между повстанцами и войсками правительства, отряду повстанцев удалось уйти, жертв, кроме легких ранений, среди войск правительства нет; подобные же явления впервые наблюдались в Ромбисе и Лукусе, в связи с этим некоторые войска правительства стянуты в район Тарнфила, а квистория приняла решение о дополнительной самоохране; в самом Тарн-филе никаких столкновений бунтарей и властей нет, правительство не склонно объявить по всей стране военное положение и призывает всех к спокойствию.
— Все ясно, — сказала Пилли, — значимость событий приуменьшена, все было куда острее, и похоже, уль Владимир…
— Похоже, что выбираться в Тарнфил следует этой же, ближайшей, ночью, — закончил папа, и Пилли сказала:
— Да, да.
— Самое существенное — это дополнительная охрана квистории, — сказал папа. — А она нам совсем некстати.
— Само собой тут-то они ничего не соврали, — сказала Пилли.
Мы уже начали волноваться отсутствием Ир-фа и Орика, и в этот момент они и появились, потные и улыбающиеся. Мы ахнули: на длинной палке они несли (я сразу догадался) огромного кольво. Несли они кольво сравнительно легко, Ир-фа и Орик разделали хищника и обработали шкуру в лесу, поэтому их долго и не было.
— Это подарок вам на память от нас всех, уль Владимир и Митя, — сказал Ир-фа. — Вы ведь можете вскоре… — И он изобразил руками и маленьким телом нечто среднее между полетом огромного космоплана и гелла. — Таких шкур на полу нет ни в одном доме на Земле.
— К вечеру, возможно, небо затянет, может, и дождь будет с сильным ветром: похоже, нужно уходить этой ночью. И надо бы связаться с Рольтом, — сказал папа.
— Да, — сказал Орик, — выбора, пожалуй, нет. Я успел переговорить с некоторыми отрядами — обстановка обостряется.
Тут же Пилли сообщила о том, что мы слышали по телеку. Орик повторил, что уходить следует сегодня; Алург все сообразит и не заставит себя ждать.
…К обеду действительно вернулся Алург, а после обеда Орик сразу связался с Рольтом.
— Как у вас с погодой на приборах? — спросил Орик.
— В дожде я не уверен, но ветер будет приличный.
— Самим нам лететь будет сложновато, а оставаться по такой погоде глупо, да и дела торопят. Знаешь новости?
— Конечно. Я вас доволоку.
— Идет. Огромное спасибо.
— Ждите меня к ночи. Если закапает — собирайтесь, тогда я подойду раньше.
— Принято, — сказал Орик. — Кстати, уже закапало.
Дождь немного усилился, и все мы, «выпустив» у машин верх, залезли в большую палатку. Как-то так мы сели, что я, глядя из палатки наружу, никого, кроме папы, не видел: все сидели сзади меня. Обзор мой из палатки был минимальным: краешек реки, впадающей в море, песок на берегу, само море и серое небо. Ветер еще не раскачал волну, но рябь была приличной, черноватой какой-то, и на ее фоне торчащие из воды «зубья» рифа были почти не видны. Все было так, будто мы с папой на Земле, на большом озере пережидаем в палатке дождь. Может, от этой схожести и еще, видно, от неосознанного в этот момент чувства какой-то угрозы впереди, риска, я вдруг остро пережил (увидел даже ее, капельку, в сумасшедших просторах Вселенной) полет модели Ир-фа на Землю. Никто из нас ничего не знал, но я верил в эту модель, хотел верить, да и нельзя было не верить, но когда я представлял себе эту малютку, козявку, песчинку, мелкую какую-то молекулку в вихревом разгуле космоса, мне становилось за нее страшно. Я тупо смотрел через полог палатки на мокрый песок, мокрющую речку, мокрое, в пузырьках, черно-серое море и серое небо и думал: какое это было бы счастье — сидеть с папой хоть в грозовой дождь, хоть неделю, но на Земле, а потом вскочить, когда дождь пройдет, в нашу старую амфибию — чик-чик! — и ты уже дома, а мама сердится на нас, дурней этаких, которые из-за десятка средней плотвы готовы мерзнуть и мокнуть, как бездомные дворняжки.
