Виктория Хенли - Замок целителей
— Погоди, — сказал Яспер. — А если она не будет одна? Я могу драться. Что, если тебе придется драться?
Вопрос этот повис в прогретом солнцем воздухе.
— Я только один раз в жизни пытался взять с собой другого человека. Но Сару я знаю. — Дорьян повернул руки ладонями вверх.
— Теперь ты знаешь и меня, — заметил Яспер.
— Не настолько, чтобы отыскать тебя во сне и убедить твой дух перенести твое тело туда, куда отправлюсь я сам.
Яспер подумал, что, должно быть, успел слегка помешаться. Разговор этот о духах, телах и снах никак не укладывался в голове.
— Но что ты будешь делать, если натолкнешься на охрану? Я не боюсь этого лорда и его слуг. Я буду драться за Маэву.
Ему хотелось стиснуть глотку Дорьяна, показать, что он может с ним сделать — на случай, если тот забыл, как лишился сил там, на берегу. Дорьян должен был понять, что лучше все-таки воспользоваться его помощью.
— Он прав, Дорьян, — вмешалась Сара. — Кроме того, тебе потребуюсь я.
Дорьян жестко посмотрел на Яспера.
— Если я возьму тебя с собой, дело может сложиться плохо. Возможно, я не сумею вернуть нас всех назад, потому что у меня не останется сил на возвращение.
— Но со мной шансов все равно больше, — настаивал на своем Яспер.
Дорьян вздохнул:
— Ну ладно, Яспер. Будь по-твоему, если только и сумею это сделать. Но тебя, Сара, я не хочу брать. Слишком уж это опасно.
Сара посмотрела на него с яростью.
— Опаснее для тебя, чем для меня. К тому же как я отыщу тебя, если ты не вернешься?
Дорьян покачал головой.
— Прошу тебя, — сказала она скорее тоном приказа, чем просьбы. — Позволь мне помочь тебе.
Дорьян наконец согласно кивнул, но глаза его были полны тревоги. Он вздохнул.
— Ну ладно. Только нам придется найти укромный уголок для сна. И тебе нельзя сегодня высовываться на солнце, Сара.
— Хорошо бы иметь такую кожу, как у тебя, — позавидовала та.
Они повернулись к Ясперу.
— Скажи, мы можем отыскать тень, где нас не потревожат? — спросил Дорьян.
Яспер попытался представить, как чувствует себя человек, которого во сне переносят в другое место.
— Не знаю, — ответил он, окидывая взглядом берег залива с разбросанными по нему стоянками низкородных свободных. — Надо бы попытаться…
И он поднялся на ноги вместе со всеми остальными. Хорошо, что он скоро окажется в самой гуще событий — усталость мешала ему найти собственную дорогу. Он посадил спящего мальчика на спину Фортуны и убедил кобылу сделать первый шаг.
Устало шагая вперед по берегу, они осматривали пляж. На нем росло много куп деревьев, в некоторых из них устроились люди; другие оставались свободными. И они выбрали одну из таких — с видом на городскую стену Мантеди.
Яспер привязал поводья Фортуны к ветви. Он попытался разбудить Девина, чтобы рассказать мальчику, что им предстоит сделать, однако тот настолько глубоко уснул, что не проснулся даже, когда Яспер поставил его на ноги. Яспера беспокоило, что ребенок может проснуться в одиночестве, однако ничего больше он сделать не мог. Надо было срочно найти Маэву. Кости твердили ему, что медлить нельзя. Девин умница. Он поймет, что надо ждать возле Фортуны. Яспер посадил мальчика на спину лошади, он часто засыпал, сидя на ней.
Он расстелил одеяла. Устраиваясь возле Сары и Дорьяна, Яспер услышал его слова:
— Засыпая, старайся думать о Маэве.
Яспер прикрыл уголком одеяла глаза и погрузился в воспоминания о Маэве.
Теплое дыхание Дорьяна прикоснулось к уху Сары.
— Он уже уснул.
— Да, — прошептала она, прикасаясь ладонью к его груди. — Ты сделал это, Дорьян. Мы оказались на берегу.
— Самое лучшее на этом берегу то, что здесь есть вода.
— Я обязана тебе жизнью.
— Ты ничем не обязана мне.
— Ты уже оправился после того путешествия? Сумеешь проделать его еще раз?
Дорьян не ответил. Лежа на спине, он достал камень дримвенов и принялся перекатывать его длинными пальцами, разглаживая влажную ткань, которой тот был обмотан.
— С виду совершенно обыкновенный камень, — произнесла Сара.
— Но не на ощупь. — Он вложил камень в ее руку. — Касаясь его, я ощущаю мир сновидений.
Сара непринужденно перебросила камень из ладони в ладонь, поднесла к уху, старательно рассмотрела. Гладкий и бурый голыш аккуратно укладывался на ее руке. Она вернула камень Дорьяну.
— Он напоминает мне о той мерзкой птице, и я хочу немедленно вступить в битву с ней.
— Это потому, что ты фирана. — Он улыбнулся. — Не забудь: камень дримвенов усиливает дар того, в чьем распоряжении находится.
Сара огляделась. Даже небо над головой казалось ей незнакомым.
Она закрыла глаза.
Глава двадцать вторая
Когда Маэва проснулась, берег, который только что снился ей, не оставлял ее еще несколько мгновений. И только потом она поняла, что лежит на жестком полу в комнате, где нет ни лампы, ни свечи, способной рассеять холодную мглу. Она слышала, что рядом кто-то ворочается и стонет, однако не видела, кто именно.
— Кто здесь? — спросила она.
— Маэва? — ответил ей голос Орло.
— Да, Орло. Это я.
— Маэва! Я думал, что слышу кого-то, но не могу пошевелиться. — Дыхание вырывалось из его груди, как струйка пара из чайника.
— Я помогу тебе.
— Маэва, не надо этого делать. Я ведь завлек тебя в эту ловушку.
— Орло, это сделал не ты, я знаю. Лорд Морлен придумал нечто…
— Да… он овладел мною. Лишил собственной воли. Это ваххс. Не пей, если он будет тебе давать.
Она не поняла этих слов. Перебравшись к Орло, Маэва ласково погладила его по лицу. Мерзость, которую она ощущала на пристани, исчезла, одна ко кроме слез на его лице было и еще кое-что.
— Это кровь?
— Он сокрушил мое нутро, Маэва, — пожаловался Орло.
Она положила руки на его грудь:
— Ш-ш-ш.
— Не мешай мне умирать, не препятствуй мне в этом, Маэва, позволь мне оставить этот проклятый мир. Мне так жаль, мне так жаль, Маэва. Ты была мне как дочь, и вот я сам привел тебя сюда.
— Ты в этом не виноват, Орло. — Она не снимала ладони с его груди.
— Мы находимся в его доме. И Морлен скоро пожалует сюда.
Она негромко запела. Хотя камня дримвена более при ней не было, Маэва попыталась вспомнить его песню.
Вырывавшийся из легких свист сделался тише.
— Только не пей этот ваххс.
Грудная клетка Орло вздымалась под ее руками. Маэва все напевала.
— А я и не знал, что ты умеешь так петь, Маэва… какая дивная мелодия. Слушая тебя, я готов поверить, что рай действительно существует.
Орло уже уснул, а она сидела рядом с ним и пела. Он совершенно притих и более не хрипел и не вздыхал, даже грудь его больше не шевелилась. Маэва умолкла и приложила ухо к его рту. Дыхания не было.
Она не стала встряхивать его, не стала плакать. Просто убрала с груди задрожавшие руки. Соединив пальцы, она попыталась унять дрожь. Теперь содрогалось все ее тело — как те осенние листья, которые она видела над головой всю дорогу до Мантеди, хрупкие и беспомощные, ожидающие прикосновения к холодной земле. Что она будет делать, когда сюда явится лорд Морлен? Ей хотелось еще кое-что сказать Орло, хотелось, чтобы он услышал ее. Но его больше не было. Во всяком случае, теперь он избавлен от разговора с Морленом.
— Прощай, Орло, — сказала Маэва. — Прощай.
И, забившись в уголок, принялась шепотом уговаривать себя саму. Она не должна более думать о собственном горе. Потому что если вспомнит о нем, то вспомнит и о маме, о том, что все надежды ее теперь разбиты и похоронены, как то синее платье, что осталось зарытым в лесу лорда Эринга.
Незачем рыдать, незачем погружаться в безумие. Надо думать о чем-то еще. Что стало с Яспером и Девином? Сумели ли они ускользнуть? Скорее всего. Яспер знал, как надо поступать, он сумеет спрятаться вместе с Девином. Разве не был он прав в отношении золота?
Маэве припомнились недели, проведенные ею на свободе. Их наполняли воспоминания о Яспере: о его сильных руках, зажавших иголку; о том, как он учил ее пускать камешки по воде, как надо готовить, как разводить огонь, как ездить верхом на Фортуне… О тех долгих темных ночах, когда они терпеливо брели по оленьим тропам; о том, как они плели венки, как спорили из-за золота. Она вспомнила его добрые, полные любви глаза. Маэва всем сердцем надеялась, что он, не оборачиваясь назад, уехал из города. Вдвоем с Девином им ничто не угрожало.
За дверью прозвучали шаги. Только бы не проговориться Морлену насчет Девина и Яспера. Пусть Морлен режет ее так, что даже Яспер не сумеет узнать, она будет молчать.
Дверь открылась. В комнату вошел ударивший Орло лысый мужчина, за которым следовал клейменый раб с фонарем в руке. Раб поставил фонарь и отступил в сторону. В двери, едва не касаясь плечами проема, появился лорд Морлен, в серых глазах его отражался свет фонаря.
