Марина Воскресенская - Последний из эльфов
— Вставай! — рявкнул Том. — Я не бью лежачих!
— Да успокойся ты! — крикнул Лакедемон Тому, очнувшись после неожиданного удара.
— Вставай! — снова рявкнул Том, хватая посох и направляя его Лакедемону в голову.
Сын Лиго подчинился, а Том замахнулся посохом, подбирая подходящее заклинание для достойного наказания, а Лакедемон бросился на Тома, но посох вдруг схватила чья-то рука. Это была рука Морлана, который ловко вырвал его из рук Тома и, схватив мальчика за плечи, тряхнул его хорошенько, сказав твердо:
— Успокойся!
Лакедемона перехватил Монивайс, который все-таки умудрился встать после такого падения. Оба соперника тяжело дышали и злобно глядели друг на друга.
— Том, ты с ума сошел! Как можно? — воскликнул Морлан, еще сжимая плечи Тома.
— Ему нужно задать хорошенькую трепку! Я еще не закончил! — прорычал Том, отдуваясь.
— За что ты его так, парень? — удивился маг.
— А! Вы же не знаете! Это он предоставил мою метлу в качестве доказательства! Он пытался доказать, что я колдун! И у него ничего не вышло! Он ненавидит меня с самого момента моего появления в Хиосе! — взорвался Том.
— Очнись, Том! Маги должны уметь управлять собой, сколько я раз буду говорить? — уже спокойнее сказал Морлан.
— Морлан прав, Том! Оставь Лакедемона в покое! — посоветовал Монивайс.
— Прав? — негодовал Том. — Да он же ничего об этом не знает!
— О чем? О чем, дорогой эльф? Нет, тут кроется что-то иное. Не тюрьма и не метла, — заметил Морлан задумчиво.
Том перестал пыхтеть и потупился на свои кроссовки.
— Ладно, не будем выяснять. По крайней мере, сейчас, — сказал Морлан и тут же обратился к Лакедемону:
— С Левис все хорошо. Она не в Мадре, а у эльфов. Мантикоры до нее не добрались просто потому, что она успела уйти раньше. Не беспокойся за нее.
Лакедемон сказал "Спасибо" и ушел куда-то, скрывшись за деревьями. Том еле сдержался от искушения броситься ему в след, понимая, что этим он только навлечет на себя и других неприятности. Только сейчас Том понял, что на него смотрит вся улица, недоумевая, шушукаясь с соседями, вытаращив глаза. Том обвел их сердитым взглядом и пошел дальше, а за ним последовали Морлан и Монивайс.
— Зачем ты на него набросился? Это ведь из-за Левис, да? — спросил Морлан, протягивая ему посох.
Том нехотя кивнул, принимая его из рук мага.
— Левис нравится Лакедемону. Я об этом узнал от Флавиуса. Меня это не бесило поначалу, но здесь я просто не смог удержаться. Может, я и виноват, кто знает…,- ответил Том.
— И тебе она тоже нравится, — заключил Морлан.
— Да. Но это же не преступление. Просто она такая необычная, такая неповторимая, — сказал Том, покраснев слегка, а глаза его засветились.
— Понятно. Я это давно понял, но не хотел тебя об этом спрашивать. Ты и так уже взбесился, когда я сказал, что она не была в Лабиринте Горемык, — сказал Морлан.
— А как здорово ты меня отпихнул! Я бы ни за что не догадался, что это ты, если бы не знал, что ты умеешь пользоваться магией без помощи посоха. Меня подняла в воздух какая-то неведомая сила и толкнула назад. Это ведь ты, я не ошибся? — поинтересовался Монивайс.
Том кивнул и сказал примирительно:
— Прости…Я был так зол, что не контролировал себя.
Монивайс коротко кивнул и вскоре выражение его лица сделалось серьезным, на лбу появились морщины, загорелое лицо сосредоточилось. "Значит, Монивайс задумался. Это первый признак того, что он забыл о моей проделке и теперь не сердится", — облегченно подумал про себя Том.
Футов через сто дорожка, по которой они шли будто отделилась от домов и была захвачена зарослями деревьев и кустов. Единственным местом, которое теперь было освобождено от дубов, берез и елей, оставалось неширокое пространство дорожки красного кирпича. Она петляла, изгибалась и все говорило о том, что ее давно не ремонтировали: где выщерблина, где разбит красный кирпич, где кирпичи были попросту вытащены (и притом не очень аккуратно, и Том предположил, что их украли), где попадались глубокие канавы, наполненные жижей, будто не так давно прошел проливной дождь. Короче говоря, полдороги было выворочено, и путники то и дело поскальзывались, спотыкались, Том пару раз угодил в канаву, перепачкавшись с головы до ног. На Морлана было страшно смотреть: его некогда белоснежные одежды покрывали чудовищные пятна грязи, а одну полу своей мантии он попросту порвал в клочья. Монивайсу пришлось полегче: он явно привык к сложно проходимым дорогам и то и дело бросался то к одному, то к другому, хватая их за руки, за шивороты, оберегая и предотвращая падение.
Пролетая очередную канаву, Том подумал, что Ангус не очень то следит за городом, а если учесть, что это самый ближайший город от его жилища, то что же делается, например, в Коппельне? Гора трупов людей, умерших от бубонной чумы, которые никто не убирает? Грязные улицы, обшарпанные дома? Толпы бедняков и разбойников?…. "Плюх!" — Том с изяществом свиньи нырнул в канаву (Монивайс только что поймал Морлана и не успел уберечь Тома от судьбы "Титаника"), по одежде и лицу Тома потекла грязная вода вперемежку с прелой травой и листьями. Тогда Том окончательно решил, что скажет Ангусу обо всем этом безобразии (ну да, а то он не знает), посоветует отремонтировать дороги, пока кто-нибудь не покалечился. Интуиция подсказывала ему, что кто-то уже точно покалечился, но не жаловался, а если и жаловался, то это мало что дало, точнее ничего не дало.
За очередным поворотом путники обнаружили табличку с надписью, которую кто-то даже толком не вбил в землю, чтобы не очень себя утруждать, отчего она покосилась, а буквы почти смылись дождем. К тому же надпись была сделана очень грубо какой-то коричневой краской или чем-то другим (попросту грязью, как предположил Том), а буквы выжжены. Надпись гласила (ее, к слову, явно писал кто-то не очень грамотный): ТУДЫ. Откуда-то сбоку (не очень уместно) торчала стрелочка и указывала ровно по курсу дороги, из этой стрелочки торчала другая стрелка, поменьше, и на ней тоже была надпись, сделанная, похоже той же рукой: "Туды не надо". Эта стрелочка глядела влево от дороги, прямо в чащобу. От красной кирпичной в самый лес тянулась еле заметная дорожка, заросшая лопухом и крапивой. На второй стрелке помещалась третья стрелочка, естественно, с надписью: ТАМА ТУПИК. На этой стрелке кто-то грубо пытался нарисовать кирпичную стену, но так и не закончил. "Тама" тоже шло ответвление дороги, но, судя по надписи, там был тупик и ходить туда не следовало. Четвертая стрелка висела на третьей, указывала в небо и гласила: "Есле туды, то котлета"
— Морлан, Монивайс, а я не понял. Где котлета? — спросил мага Том, чувствуя себя идиотом.
— Ты — котлета! — хохотнул Монивайс, ответив вместо Морлана.
— Как? — тихо спросил Том, вытаращив глаза.
— Для тебя же написали, правда, не очень понятно. Все просто: если полетишь по воздуху, то станешь котлетой, — заметил Монивайс.
— В прямом или переносном смысле? — расстроился Том.
— Ты же не станешь проверять? И мы тоже. Поэтому у нас остался единственный путь: по кирпичной дороге, — сказал Монивайс и вновь достал трубку. "Как он ее не уронил?" — удивился про себя Том, разглядывая чудовищный урон, который нанесла дороге природа и недосмотр короля Мадры.
Они продолжили путь, который стал заметно полегче: кирпичная дорога была полностью разворочена и дальше можно было идти только по земле, не опасаясь падения. Кирпичи валялись кое-как между деревьев и почти все выцвели, покрылись мхом и землей.
— Морлан, а Ангус правит только Мадрой, или Коппельн тоже под его властью? — поинтересовался Том.
— Да, и Коппельном от тоже правит. Мы до сих пор называем его Королем Мадры за глаза: раньше он правил только Мадрой. Это своего рода его кличка, но он ее ненавидит. Смотри, не упомяни о ней, а то он вышвырнет тебя из своей крепости, не успеешь и глазом моргнуть. Еще два поворота, и мы у Ангуса.
Дорога стала уходить куда-то вниз и резко вильнула влево. Том было обрадовался, но радоваться было рано. Монивайс слегка опередил двоих своих путников и скрылся за поворотом. Том последовал за ним и чуть не наткнулся на его спину. Монивайс стоял, как вкопанный, разглядывая девять сросшихся (?!?!) верхушками дубов, а сверху на вершине торчало одинокое гнездо, из которого выглядывал чудовищного размера соловей. Рука Монивайса потянулась к мечу, и он шепнул Тому:
— Не двигайся!
Соловей глядел на них то одним, то другим глазом, и в его глазах ровно ничего нельзя было увидеть. Точно так же, как невозможно было понять, что же замышляет эта птица. Из-за ближайшего ствола показалась голова Морлана…. нет, это была не голова Морлана, а куст смородины. Неужели Тому почудилось? Но тут на секунду вместо веток куста смородины снова появилась голова Морлана, а яркий зеленый глаз подмигнул. Было ясно, что Морлан, почувствовав опасность, что-то замышляет. Куст медленно пополз по направлению к деревьям. Соловей не обращал на куст ни малейшего внимания.
