Валентина Ульянова - Потерявшиеся в мирах
— Священный огонь угас, — услышал я его сладостный, но исполненный скорби голос, — потому что мой храм и город погрузились во тьму. Во тьму неблагодарности. Народ отвернулся от меня, и я теперь не властен остаться здесь. Мы, Силы Света, не заставляем — и я не могу помочь твоим людям, потому что они не просят меня об этом. Тебе, просившему, я дарю защиту от гизлов, — моего плеча коснулся его сверкающий меч, и я почувствовал, как силы вернулись ко мне, а ужас прошёл. Игнис скорбно добавил: — Помни, что покаяние исцеляет всё, и что в мире людей есть вещи, которые могут сделать одни лишь люди — и никто, кроме них. Вот, ты знаешь, хранитель, как вернуть огонь в опустевший храм и радость в сердца.
И он исчез. А я бросился в храм. Но и тут я опоздал! Я только успел увидеть, как из дверей чёрным смерчем вылетел Эдакс, держа перед собой, точно трофей, священный Цветок! Хорошо, что я знал, что Эдакс пришёл в опустевший храм и не застал живого огня в Цветке, а то бы, наверно, я умер на месте!
С тех пор город стекольщиков стал таким, каким его увидели вы. Радость оставила нас. Здесь хозяйничают гизлы. Они внушают людям чувства безнадёжности и тоски — и собирают, как урожай, уныние и отчаяние человеческих душ. Они упиваются им, как вином! И постоянно, послушные своему властелину, они носят это чудовищное «вино» ему, в чёрный замок Тенебру, и злодей становится всё сильнее, а бедные люди — всё несчастнее и слабее… И я бессилен… Нет, я не бездействовал. Я беседовал с каждым и убеждал, что избавление от беды возможно и близко, надо только признаться в своей вине и призвать на помощь Огненный Пламень, милосердного Игниса. Я ходил из дома в дом, умоляя, требуя, ободряя, — но гизлы тоже ходят везде и внушают, что Игнис не возвратится в храм, из которого украдена Рубиновая Лампада. И они верят внушениям гизлов! Они думают, что это их собственные мысли! И живут во тьме безнадёжности и отчаяния, а тем только того и надо!.. У меня осталась только одна надежда: что кто-нибудь сможет вернуть Цветок. Я стар и немощен, и не выдержу тягот пути. Но вы могли бы это сделать. Гизлы не властны над тем, у кого чистая совесть. И я вижу, что они даже не приближаются к вам. Вы можете нам помочь, а если вернётся Игнис, он поможет вам. Решайтесь.
Дети переглянулись. Ася опустила глаза, стараясь скрыть почти панический страх. Отправиться прямо в лапы к какому-то Кощею!
— Мы согласны, — неожиданно заявил Сергей. — Скажите, куда нам нужно идти.
— Я нарисую вам карту. И дам припасов в дорогу. Завтра утром вы можете выйти. А сегодня отдохните здесь у меня, я вижу, как вы устали.
И Мэджер провёл их наверх, в маленькую комнатку с покатым потолком, где только и было, что два узких дивана и круглый низенький столик. Впрочем, им ведь больше ничего и не было нужно.
— Неужели ты не боишься Эдакса и гизлов? — спросила Ася, когда они с Сергеем остались одни. — Я, конечно, не знаю, кто они, но, похоже, что это действительно какая-то нечисть! А ты так легко согласился!
К её удивлению, мальчик снисходительно улыбнулся.
— Я думаю, старый хранитель несколько преувеличивает. Какой-то уголовник украл у них Рубиновую Лампаду, жители перестали ходить в его храм, и он от горя обвиняет во всём нечистую силу. Ну, на то он и хранитель храма, чтобы верить во все эти штуки. А мы просто найдём этого вора и купим или выкрадем у него их стеклянный Цветок! А тем временем мой отец починит темо и вызволит нас отсюда.
— Так ты… думаешь, что всё это сказки?! — ошеломлённо выдохнула Ася. — Фантазия?! — она растерянно помолчала, не в силах понять, как можно не верить горестному рассказу седого хранителя, а, поняв, воскликнула: — Так ты… и в Бога не веришь?!
— И отец не верит, — пожал плечами Сергей. — Как истинные учёные, мы верим лишь в то, что поддаётся опытному исследованию.
— Вера даёт такой опыт, — ответила Ася. — Поверь, я знаю на опыте, что Бог — есть! И злые духи, и добрые!
— Это голословное утверждение, твой опыт субъективен, — неожиданно запальчиво ответил он. — А я вот не знаю — и что?!
Девочка помолчала. Потом осторожно сказала:
— Боюсь, что тебе очень скоро придётся на опыте убедиться, что духи есть… и этот опыт будет не из приятных…
— Не будем спорить, — устало отмахнулся Сергей. — Неужели тебе не хочется спать?
— Да… Утро вечера мудренее, — вздохнула Ася, пристраиваясь на диване под пушистым пледом. От этого разговора она почувствовала себя одинокой и беззащитной. И, засыпая, подумала с тоской и надеждой:
«Эх, если бы к утру Николай Иванович нашёл эти самые ключи от времени и вернул нас домой!» — но даже на грани сна в это не получалось поверить…
Глава 5. Гизлы
Асе снился мамин молящийся голос. Совсем такой же, как в детстве, когда она засыпала под мамину молитву. «Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене. Вонми в помощь мою, Господи спасения моего. …Ты еси прибежище мое от скорби обдержащия мя: Радосте моя, избави мя от обышедших мя», — просил нежный родной голос, и Ася чувствовала себя по-детски уютно, под надёжной защитой. С этим чувством защищённости она и проснулась. Солнечный свет лился сквозь разноцветные стёкла широких окон, падая радостными бликами на светлые стены и пол. Ася удивлённо огляделась, вспомнила — и резко села. Чувство защищённости мгновенно исчезло, и в горле как будто застрял холодный колючий ком.
«Нет! — подумала девочка. — Так не пойдёт! Это не случайный сон! Надо не трусить, а держать себя в руках и молиться, как учила мама. Я же знаю, какая это защита. Вот так: „Ты еси прибежище мое от скорби обдержащия мя: Радосте моя, избави мя от обышедших мя“».
От молитвы сразу стало легче. Пришли спокойствие и уверенность. Что ж, кто-то ведь должен помочь людям, попавшим в беду. И если здесь не нашлось никого более подходящего, — она постарается сделать всё, что только сумеет. А там — что Бог даст! И она перекрестилась. На Божию помощь она надеялась больше, чем на себя.
После завтрака Мэджер дал каждому по холщовой, похожей на колокольчик, шляпе для защиты от солнца, по заплечному мешку с провизией и водой, вручил Сергею нарисованную на плотном листе желтоватой бумаги карту и сказал на прощанье:
— Помните, дети, гизлы бессильны против того, чья совесть чиста. Храните совесть, и они не смогут причинить вам никакого зла. И ещё: не думайте о суетном, чтобы ничто не увело вас с правильного пути. Да хранит вас Благословенный!
Они вышли из города и зашагали между изумрудно-зелёными благоухающими холмами по той же самой дороге, что привела их сюда.
— Если всё будет хорошо, мы дойдём до чёрной Тенебры за два-три дня, — прикинул Сергей. — На карте обозначены поля, лиственный лес, деревня, хвойный лес и горная гряда, и только через горы придётся идти без дороги, но, кажется, совсем недолго. А там будем действовать по обстановке.
Он ободряюще улыбнулся, взглянув на Асю:
— Думаю, никакие опасности нам не грозят. Считай, что мы просто пошли в поход! — он окинул взглядом солнечную долину. — А хорошо здесь, верно?!
— Очень! — согласилась Ася. — Но хотелось бы всё-таки знать: где мы?
— А! У меня есть теория! — обрадовано сообщил ей спутник. — Смотри: они знают русский, но не слышали о России. По-моему, только одна гипотеза объясняет всё: это осколок времени!
Девочка озадаченно посмотрела на него.
— Ну, Ася, представь, что время может расколоться так же, как раскалывались когда-то материки! Раз — и получилась Австралия, и жизнь на ней стала развиваться своими, особыми путями. Так и здесь: это тоже Земля, только отколовшаяся во времени от нашей! Наши приборы показывают тот же век, то же десятилетие, что и дома, а здесь никаких следов развитой техники!
— Значит, мы переместились и во времени и в пространстве? — спросила Ася.
— Нет… Или да? — Сергей рассмеялся. — Надо подумать…
Обсуждение новой теории так увлекло путешественников, что они и не заметили, как миновали холмы и вступили в светлый, шелестящий серебристой листвой, прохладный лес. По лесной дороге идти было настолько приятнее и легче, чем под палящим полуденным солнцем, что ребята прошагали по ней не меньше пары часов, прежде чем решили, что можно сделать привал, напиться и пообедать. Ася села на упавшее возле дороги дерево и почувствовала, как толчками пульсирует кровь в уставших ногах. Проголодавшийся Сергей вынул несколько свёртков из своего рюкзака и принялся с любопытством их разворачивать, раскладывая рядком на дереве между собой и Асей.
— Присоединяйся! Здесь мясо, его надо съесть в первую очередь, пока не испортилось на жаре. Сейчас перекусим, а вечером разделим еду так, чтобы хватило ещё дня на четыре. Как думаешь?
Ася только кивнула. Ей даже и есть не хотелось, только пить. Кожаная фляга, лежавшая в её мешке, показалась уж очень маленькой, и, действительно, она выпила сразу почти всю воду. Сергей так же быстро опорожнил свою флягу и нахмурился:
