Диана Джонс - Зачарованный лес
Даже Мордион, взлетая вверх по тропинке, чтобы убить того кролика, не мчался с такой скоростью. Ям пронесся блестящим серебряным пятном. Энн уставилась ему вслед, чувствуя, как от взрыва у нее затряслась каждая косточка. Наверняка у нее повреждены барабанные перепонки. Она слышала только полную тишину. Даже шум реки умолк.
Тишина существовала только для временно оглохшей Энн. На самом деле с реки доносились чудовищные грохот и треск. Разбивались скалы. Куски камня приземлялись рядом с ней. Возобновился шум реки, оглушительный и бурный. Энн в ужасе помчалась вслед за Ямом – мимо дома, мимо сосны. Она взбиралась на скалы над домом, и все казалось ей неземным, открытым и светлым. Река ревела, и этот рев смешивался с визгом, и звуком перемалывания щебня, и непрекращающимся грохотом разбиваемых камней. Энн бросилась вперед, помогая себе руками, заранее ужасаясь тому, что́ она может обнаружить наверху.
Там был яркий солнечный свет. Мордион лежал на земле коричневой грудой, а из пореза на его запястье струилась кровь. Залитая кровью рука все еще упорно сжимала посох волшебника. Чел и Ям в беспокойстве склонились над ним, и, к большому облегчению Энн, хотя бы мальчик был цел и невредим. Он, кстати, опять вырос и обогнал ее в росте.
– Он дышит. Он жив, – сказал Чел.
Энн стояла, морщась и отдуваясь, но уже слегка успокоившись, и глядела вниз на реку. Водопад снова исчез. Теперь там была плоская белая толща воды, с рычанием и пеной сбегавшая в ущелье, становившееся больше и больше, пока девочка на него смотрела. Кусок скалы размером с дом сорвался с берега напротив и бухнулся в реку, образовав такие высокие фонтаны воды, что обрызгало их всех. Река с рокотанием прорывалась через каждое новое препятствие.
– Вода привела его в чувство, – заметил Ям.
– Да что же такое здесь происходит? – требовательно спросила Энн.
Теперь она следила за очередным камнепадом: скалы разваливались на валуны, а потом распадались на плоские камни, скрывавшиеся под белой водой. «Такая вот ускоренная геология!» – мелькнула у нее мысль. Можно подумать, что эти камни расщепляла какая-то гигантская рука. На заднем плане другие скалы рушились и падали, давя дубы, словно тоненькие веточки.
– Что сделал Мордион?
– Я опять совершил ошибку, – проговорил Мордион откуда-то сзади.
Голос волшебника звучал слабо и уныло.
– Что ты, ничего подобного, – запротестовал Чел. – Все работало отлично. Я уже чувствовал, как меня окутывает дополнительным полем. Но потом оно как будто бы отскочило от меня и вместо этого упало в реку.
– И продолжает падать, – заметила Энн.
Она наблюдала, как дубы исчезают в водяном круговороте, а потом снова подпрыгивают в реке и разбиваются на сотни желтых щепок, которые течение уносит прочь.
– Мордион, мне кажется, вы не знаете собственной силы. А может, Баннус был против?
– Энн! – завопил Мордион.
Девочка резко обернулась, думая, какая еще проблема могла возникнуть. Мордион сидел прямо и сохранял равновесие, держа обе руки на своем посохе. Он глядел на девочку так, словно она была привидением.
– Когда вы перешли через реку? – спросил он.
– Только что, – ответила Энн. – Я…
– О, Великое Равновесие! – Посох упал и стукнулся о камни, потому что Мордион закрыл лицо обеими руками. – Вы же могли пострадать от взрыва!
– Да, но этого не произошло.
Энн опустилась на колени с ним рядом и кивнула Яму и Челу, чтобы они ушли – в особенности Ям, от которого сейчас уж точно не было толку. Мальчик кивнул и увел робота, тактично ступая почти на цыпочках.
– У вас кровь идет, – заметила Энн.
Мордион взглянул на пораненное запястье – его сросшаяся бровь изогнулась, словно крылья, что свидетельствовало о раздражении. Но крови больше не было. Даже от пореза не осталось следа. Энн, усмехнувшись, покосилась на запястье. Снова путаница. «Возможно, – подумала она, – этот порез не такой уж верный ориентир во времени».
– Видите? – Мордион показывал Энн свое запястье. – Это в моих силах. Так почему же я не могу сделать так, чтобы Чел стал настоящим?
– А он настоящий, но по-своему, – попыталась утешить его девочка. – Если вдуматься, что можно считать настоящим? Как узнать, к примеру, настоящие ли мы с вами?
Поскольку у Мордиона был такой вид, словно он в кои-то веки задумался над ее словами, Энн настойчиво продолжила:
– И вообще, почему вам так важно сделать Чела настоящим?
– Потому что, по вашим же собственным словам, он мне нравится, – мрачно проговорил Мордион. – Потому что поначалу я использовал Чела как марионетку – и почти сразу же понял, что поступаю неправильно. Хочу, чтобы он стал свободным.
– Да, вы говорили это и раньше, – согласилась Энн, – и все это правда. Но что вы на самом деле имеете в виду? Почему вы всегда думаете о Челе и никогда – о себе?
Мордион медленно поднял свой посох, обхватил его и оперся на руки лбом. Подобие стона вырвалось у него из груди. Он так долго молчал, что, отчаявшись дождаться от него хоть слова, Энн опустилась на колени и прислушалась к шуму реки. Видимо, камни перестали падать и раскалываться. Теперь до нее доносился только рев воды. Девочка уже собралась встать и оглядеться, как вдруг Мордион промолвил:
– Потому что я тоже хочу быть свободным. – И почти шепотом добавил: – Энн, я не хочу об этом думать.
– Почему? – непреклонно спросила Энн.
За этим вопросом последовала еще более продолжительная пауза. На этот раз, прежде чем Мордион ответил, откуда-то снизу, от самой реки, послышались крики Чела. Оттуда же донеслось гудение Яма.
– Проклятье! – воскликнула Энн. – Опять что-то случилось.
– Я пытался не повредить его лодку, – виновато сказал Мордион, собираясь с силами, чтобы встать.
Судя по крикам, требовалась срочная помощь. Энн помогла Мордиону подняться, они оба проследовали к дому, а потом весьма осторожно направились к реке по острым расколотым камням. Ям и Чел стояли на валуне возле самого края белой пенистой реки, возле лодки Чела, которая неведомо как уцелела. «Вот это и есть настоящее чудо, устроенное Мордионом лично для Чела», – сообразила Энн. Но чудо было совсем рядом. На валуне – совсем рядом с лодкой, где-то на расстоянии фута, – лежал огромный зазубренный камень.
Чел звал Энн. Он стоял, опираясь на этот камень, и указывал на торчащую из него большую металлическую скобу.
Подобравшись ближе, девочка разглядела, что это не скоба. Отражая яркий солнечный свет, металлическая поверхность испускала красные лучи. По-видимому, в нее было вделано малиновое стекло.
– Что это, Чел? – крикнул Мордион, спускавшийся по берегу вслед за Энн.
– Какая-то ручка! – Мальчик был вне себя от озорного волнения. – Энн, иди сюда и потяни за нее. Посмотрим, что будет.
Энн наконец добралась до валуна и наклонилась к влажному коричневому камню. Это действительно оказалась металлическая ручка с красным драгоценным камнем на конце. Девочка положила на нее обе руки и дернула. Ручка не поддавалась. Энн попробовала потянуть ее сперва к себе, а потом от себя.
– У меня не получается, – сдалась девочка. – Извини, Чел.
– Дайте мне, – попросил Ям.
Оказавшись рядом с Энн, он обхватил ручку обеими серебряными руками. Затем потянул. Было видно, как его внутренние механизмы от усилия напряглись под блестящей кожей.
– Приделана на совесть, – констатировал робот, отпуская ручку.
Чел оттолкнул их обоих с радостной ухмылкой:
– А теперь дайте мне.
Он запрыгнул на валун, ухватился за ручку и без всяких видимых усилий вытащил из камня длинный меч. Положив клинок из серой стали на другую руку, мальчик стоял и разглядывал его. Меч был прекрасен. Выпуклое ребро посередине причудливо, волнообразно изгибалось – узором, напоминающим змею или древесный лист.
– Он мой, – объявил Чел. – Баннус послал мне мой меч. Наконец-то!
– Как он называется? Эскалибур?[13] – рассмеялась Энн.
Мордион стоял ближе к вершине скалы, опираясь на посох. Волшебник с грустью смотрел на мальчика – на его промокшие до колен и ставшие темно-синими спортивные брюки, а главное, на его счастливое лицо.
– Это червячный клинок, – произнес Мордион, – причем отменный. И сколько раз ты вытаскивал его, прежде чем мы появились?
– Всего дважды, – дерзко ответил Чел. – Ям не мог сдвинуть его с места. Оставалось только, чтобы Энн попробовала. Теперь-то уж точно никаких сомнений.
– Думаю, – сказал Мордион, в основном обращаясь к Энн, – что Баннус бросает нам вызов. Либо я попробую изменить его сценарий, либо он воспроизведет его так, как я говорил в самом начале.
– На клинке что-то написано! – воскликнул Чел. – Хамитскими письменами. Сперва я решил, что это просто отметины. Тут сказано… – он держал меч так, чтобы яснее видеть соединения между насечками, – тут сказано: «Я создан для того».
Восхищенно глядя на меч, мальчик бережно, чтобы не уронить, перевернул его:
