Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)
Фотографические человечки отшатнулись, и те, кого сначала было плохо видно, оказались впереди.
— Это Эдгар Боунс[94]… брат Эмилии Боунс, его семью тоже уничтожили, он был великим магом… Стуржис Подмор, ишь ты, совсем молодой здесь… Карадок Диборн,[95] исчез шесть месяцев спустя, его тело мы так и не нашли… Хагрид, понятное дело, ничуть не меняется… Эльфия Дож, ты его видел, я и забыл, что у него была такая дурацкая шляпа… Гидеон Прюэтт,[96] пять Искушённых Смертью понадобилось, чтобы его и брата его, Фабиана, убить… храбро сражались… Подвиньтесь, подвиньтесь…
Человечки на фотографии толкались и те, кто стоял на заднем плане, появлялись в первом ряду.
— Это брат Дамблдора Аберфорc,[97] я видел его только один раз, странный тип… Это Доркас Медоуз,[98] Волдеморт ее собственноручно убил… Вот Сириус, у него тогда еще короткие волосы были… и… вот, смотри, это то, что тебе будет интересно!
У Гарри сжалось сердце. Его мама и папа улыбались ему, сидя по обе стороны от низенького человечка с водянистыми глазками, в котором Гарри сразу узнал Прихвоста, того, кто предал его родителей, рассказал Волдеморту, где они, что и стало причиной их смерти.
— Ну?
Гарри взглянул в покалеченное, покрытое шрамами лицо Моуди. Очевидно Моуди полагал, что доставил Гарри удовольствие.
— Ага, — Гарри опять попытался улыбнуться. — Ээ… знаете, я вспомнил, что не положил свой…
Мучительно придумывать, что именно он не упаковал в сундук, не пришлось. Подошел Сириус:
— Что там у тебя, Шизоглаз?
Моуди повернулся к нему. Гарри прошел через кухню, выскользнул за дверь и побежал по лестнице, прежде чем ктонибудь успел позвать его обратно.
Он не знал, что именно настолько потрясло его: фотографии родителей он и раньше видел, в конце концов, и Прихвоста встречал, но тут все свалилось на него слишком неожиданно… никому бы такое не понравилось, — разгневанно подумал он…
И, кроме того, видеть их в окружении таких счастливых лиц… Бенджи Фенвик, которого находили по частям, и Гидеон Прюэтт, который умер как герой, и Лонгботтомы, которых запытали до безумия… все радостно машут с фотографии, из вечности, не зная, что уже обречены… да, Моуди это было интересно… но Гарри стало не по себе.
Гарри на цыпочках поднимался по лестнице из холла, мимо голов эльфов, радуясь, что, наконец, остался один, но когда уже почти добрался до второго этажа, услышал непонятный шум. В гостиной ктото всхлипывал.
— Кто здесь? — спросил Гарри.
Никакого ответа не последовало, но рыдания продолжались. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел на лестничную площадку и распахнул дверь гостиной.
Ктото с палочкой в руке, сотрясаясь от рыданий, жался к темной стене. На пыльном старом ковре, в пятне лунного света лежал совершенно мертвый Рон.
У Гарри перехватило дыхание; показалось, что пол уходит из под ног, мозг сковало леденящим холодом… Рон мертв, нет, этого не может быть…
Через мгновение он понял, что этого действительно не может быть… Рон остался внизу…
— Миссис Уизли, — прохрипел он.
— Rrriddikulus! — миссис Уизли, рыдая, наставила дрожащую палочку на тело Рона.
Щелк.
Тело Рона превратилось в тело Билла, распластанное на спине, с широко открытыми, пустыми глазами. Миссис Уизли зарыдала еще громче.
— Rrriddikulus! — всхлипнула она.
Щелк.
Тело Билла сменилось телом мистера Уизли; по лицу, с криво висевшими очками, сбегала струйка крови.
— Нет! — застонала миссис Уизли. — Нет… Riddikulus! Riddikulus! RIDDIKULUS!
Щелк. Мертвые близнецы. Щелк. Мертвый Перси. Щелк. Мертвый Гарри…
Миссис Уизли, уходите отсюда! — закричал Гарри, глядя вниз, на собственный труп. — Пусть ктонибудь другой…
— Что случилось?
В гостиную ворвался Люпин, за ним Сириус, следом хромал Моуди. Люпин перевел глаза с миссис Уизли на мертвого Гарри на полу, и сразу же все понял. Выхватив палочку, он очень твердо и внятно сказал:
— Riddikulus!
Тело Гарри исчезло. Над тем местом, где оно лежало, повис серебристый шар. Люпин взмахнул палочкой, и шар растаял дымным облачком.
— Оййоой! — захлебнулась миссис Уизли, и, пряча лицо в руках, забилась в истерике.
— Молли, — сурово окликнул Люпин и подошел к ней. — Молли, не надо…
В следующую секунду она уже рыдала на плече у Люпина.
— Молли, это был просто боггарт, — успокаивал ее Люпин, гладя по голове. — Просто дурацкий боггарт…
— Я все время вижу их мммертвыми! — всхлипывала ему в плечо миссис Уизли. — Все вввремя! Мммне это сниится…
Сириус неподвижно смотрел на то место на ковре, где был боггарт, притворявшийся трупом Гарри. Моуди взглянул на Гарри, тот постарался избежать его пристального взгляда. У него было странное чувство, словно волшебный глаз Моуди следил за ним неотступно, с тех пор, как он вышел из кухни.
— Нне говори Артуру! — сглатывала миссис Уизли, вытирая слезы рукавом. — Я нне хочу, чтобы он знал… это глуупо…
Люпин дал ей носовой платок, она высморкалась.
— Гарри, мне так жаль. Что ты обо мне подумаешь? — все еще вздрагивая, всхлипнула она. — Даже от боггарта избавиться не могу…
— Да что вы, — пробуя улыбнуться, успокоил ее Гарри.
— Я так… наамучилась, — выдавила она, и на глазах у нее опять показались слезы, — половина сеемьи в Ордене, будет чуудо, если все выживут… и Пперси с нами не общается… вдруг что уужасное слуучится, и мы никогда не поомиримся с ним? А если что случится с Артуром, и меня убьют, кто приисмотрит за Роном и Джинни?
— Молли, довольно, — твердо сказал Люпин. — Сейчас не старые времена. Орден лучше подготовлен, мы их опережаем, мы знаем, что Волдеморт вернулся…
Миссис Уизли коротко испуганно всхлипнула при звуке этого имени.
— Ох, Молли, ну что ты, пора уже привыкнуть слышать его имя… Слушай, я не могу тебе обещать, что никто не пострадает, и никто не сможет тебе такого пообещать, но сейчас мы намного сильнее, чем прежде. Ты тогда не была в Ордене, ты не знаешь… Тогда нас было в двадцать раз меньше, чем Искушённых Смертью, и они отстреливали нас одного за другим…
Гарри опять вспомнил фотографию, сияющие лица родителей. Он чувствовал, что Моуди по-прежнему наблюдает за ним.
— Не переживай изза Перси, — резко сказал Сириус, — он вернется. Это только вопрос времени — до тех пор, пока Волдеморт не начнет действовать в открытую. Стоит ему начать, и все Министерство прибежит вымаливать у нас прощение. И я не уверен, что приму их извинения, — с горечью добавил он.
— А насчет того, кто позаботится о Роне и Джинни, если вы с Артуром умрете, — слабо улыбнувшись, добавил Люпин, — неужели ты думаешь, что мы оставим их умирать с голоду?
Миссис Уизли, дрожа, улыбнулась.
— Я глупая, — опять пробормотала она, вытирая глаза.
Но минут десять спустя, закрывая за собой дверь спальни, Гарри вовсе не считал миссис Уизли глупой. Перед глазами у него по-прежнему стояли родители, улыбаясь ему со старой, рваной фотографии и не догадываясь, что их жизни, как и жизни многих других на том снимке, уже подходили к концу. И не выходил из головы боггарт, по очереди изображающий всех членов семьи Уизли.
Внезапно шрам на лбу снова раскололся от боли, к горлу подступила тошнота.
— Хватит, — твердо сказал он и потер шрам, после чего боль отступила.
— Первый признак безумия — разговаривать с собственной головой, — раздался коварный голос с чистого холста на стене.
Гарри пропустил замечание мимо ушей.
Он вдруг почувствовал себя намного старше, чем когдалибо в жизни, и показалось невероятным, что всего час назад его волновала потешная лавка и значок префекта.
Глава 10. Луна Лавгуд[99]
Спал Гарри очень неспокойно. В его снах появлялись и исчезали родители, не говоря ни слова, миссис Уизли причитала над трупом Кричера, за ней следили Рон и Гермиона, с коронами на головах, а Гарри снова и снова блуждал по коридору, который заканчивался запертой дверью. Он резко проснулся от боли в шраме и обнаружил, что Рон уже одет и разговаривает с ним:
— …Ты бы поспешил, мама рвет и мечет, говорит, что мы опаздываем на поезд…
В доме царила суматоха. Из того, что Гарри услышал, пока одевался с огромной скоростью, выяснилось, что Фред и Джордж заколдовали свои сундуки, чтобы не нести их и чтобы те сами слетели вниз по лестнице, и в результате сундуки по дороге лоб в лоб столкнулись с Джинни и протащили ее два пролета вниз, прямо в холл. Теперь миссис Блек и миссис Уизли на два голоса дружно орали:
— …ВЫ ЖЕ МОГЛИ ЕЕ ПОКАЛЕЧИТЬ, ИДИОТЫ…
