Йон Колфер - Артемис Фаул - 7. Атлантический комплекс [Перевод любительский]
Никто их остальные не заговорил, потому что все сразу же поняли, что за катастрофа будет из-за этих круглых штук разрушивших изолирующий слой в большой дыре корпуса.
Как оказалось, ожидаемая катастрофа так и не произошла, потому что как только аморфоботы освободили пространство, его занял вышедший из-под контроля зонд, который внезапно отклонился от своего курса чтобы пропахать шаттл хороня его глубоко в почву на дне океана, полностью раздавливая его.
Что касается пассажиров шаттла, то они были в основном расплавлены. Пройдут месяцы, прежде чем останки будут найдены и еще больше, прежде чем эти останки будут опознаны. Глубина кратера от удара составила более пятнадцати метров и практически столько же — ширину.
Удар, как от хлыста, заструился рябью по дну, уничтожив местную экологию и взгромоздив полдюжины спасательных судов, друг на друга как строительные блоки. о касается пассажиров шаттла, то они были в основном разжижены. л хороня его глубоко в
Огромный аморфобот быстро уносил Финта и его соратников от места столкновения, прекрасно имитируя движения гигантского кальмара даже отрастив гелевую оснастку, которая придавала воде форму герметичного конуса позади себя. Внутри основного гелевого тела два представителя волшебного народца были совершенно спокойны: Финта можно было справедливо назвать безмятежным, а Юникса не смутило происшедшее чудо, будто он уже видел подобное в своей длинной жизни. С другой стороны, Бобб Рэгби на самом деле был вне своего крошечного сознания от ужаса. В отличие от Финта, который призвал аморфоботов и имел четкое представление о том, чего ожидать, Рэгби был обеспокоен тем, что их проглотил желейный монстр и теперь нес в свое логово, чтобы съесть долгой холодной зимой. Все о чем снова и снова думал Чинг Майл, было одним предложением: «Прости, что я украл конфету» которое, скорее всего, упоминало об инциденте, который имел большое значение для него и для того, у кого эта конфета была украдена.
Финт пролез в мешанину электронной аппаратуры в животе аморфобота и выудил небольшую беспроводную маску, которую нацепил на свое лицо. Можно было говорить через гель, но маска упрощала эту задачу.
— Ну, мои смелые парни, — сказал он, — сейчас мы официально погибли и вправе попытаться украсть самый мощный природный ресурс ЛеППРКОНа. Что-то действительно волшебное.
Чинг прервал свою «конфетную» цепочку. Он открыл рот, чтобы заговорить, но быстро понял если гель как-то и снабжал кислородом его легкие, то он не позволит ему нормально говорить без маски.
Мгновение он булькал, но потом решил задать свой вопрос позже.
— Я догадываюсь, что ты хочешь сказать, мистер Майл, — сказал Финт, — «зачем, черт возьми, нам ссорится с ЛеППРКОНом? Конечно, мы должны держаться от полиции так далеко насколько это возможно»
Янтарный свет в животе робота отливал зловещие тени на лицо капитана.
— Я говорю, нет. Я говорю, что мы нападем сейчас и украдем то, что нам нужно прямо из-под их носов, хотя нам и придется внести немного разрухи и хаоса, чтобы прикрыть наш трюк. Вы видели, что я могу сделать из тюремной камеры — представьте, что я могу сделать на свободе.
Трудно было поспорить с этим аргументом, особенно когда тот, кто этот аргумент предоставил, управлял каким-то гелевым роботом, который поддерживает их жизни, и, кроме того, никто не знал, мог ли он заговорить, или нет. Финт Крут всегда умел выбрать свой момент.
Аморфобот быстро снизился позади зубчатого рифа, спасаясь от сильнейшей ударной волны. Осколки скал и куски кораллов повалили через мутную воду, но были отражены гелем. Кальмар решившийся подступить слишком близко был угощен ударом наэлектризованной гелевой оснасткой. Из-за возвышающихся стен подводный утес мелькал полосами серого и зеленого цветов. Финт вздохнул в маску, звук был усиленным и искаженным.
«Я иду, любовь моя», — думал он. «Скоро мы будем вместе»
Он решил не произносить это вслух, так как даже Юникс сможет найти это немного мелодраматичным.
Резко дернувшись, Финт понял, что абсолютно счастлив, и цена этого счастья не беспокоило его ни на йоту.
Глава 8 «Кипиш» (ориг. «randomosity»)
Мозг Артемиса Фаула; за секунду до того, как Элфи Малой оглушила его во второй раз.
Артемис наблюдал и обдумывал из границ своего собственного мозга через заминированную стену в своем воображаемом кабинете. Сценарий был интересным и захватывающим, по сути, и почти отвлекал его от собственных проблем.
Кто-то решил похитить зонд Жеребкинса и нацелил его непосредственно на Атлантиду.
И не могло быть совпадением то, что зонд заехал в Исландию, чтобы позаботится о командире Винийа и ее лучшем отряде, не говоря уже о хитрейшем и единственном союзнике Артемисе Фауле.
Перед нами разыгрывается подробный план, а не только ряд случайностей.
И это не, потому что Артемис не верил в совпадения, он просто нашел, что с ними сложно смириться.
Существовал еще один вопрос: кому это выгодно?
Кому выгодна смерть Винийа и угроза Атлантиды?
Винийа была хорошо известна своим подходом «нулевая терпимость к преступности» так что многие хотели бы устранить ее — но почему Атлантида?
Конечно, тюрьма! Должно быть это Опал Кобой: это была ее цена за свободу. Зонд предполагает под собой эвакуацию, которая выведет ее за пределы купола.
Опал Кобой, общественный враг номер один. Пикси, которая подстрекала гоблинов к революции и убила Джулиуса Крута.
Должно быть это Опал.
Артемис поправил себя: это может быть Опал. Не нужно спешить с выводами
Это приводило в ярость — застрять внутри собственного мозга, когда в мире столько всего происходит. Его прототип нано-пластин Ледяной Куб был уничтожен, и что более экстренно — к Атлантиде направился зонд, который потенциально может уничтожить город, или, по крайней мере, позволить смертоносной пикси осуществить свой побег.
— Выпустишь меня или нет? — кричал Артемис на мнимый экран, и мерцающие четверки выстроились в квадраты и послали блестящую цепь, мелькающую на экране.
Артемис получил свой ответ.
«Я попал сюда с помощью электричества, и теперь оно преградило мне путь».
Артемис знал, что существует множество авторитетных институтов по всему миру, которые все еще используют шоковую терапию для лечения различных психических заболеваний. Он понимал, что когда Элфи подстрелила его своим Нейтрино, заряд увеличил личность Ориона, и сделал его доминирующим.
Жаль, что Элфи не оглушит меня снова.
Элфи снова оглушила его.
Артемис вообразил две зубчатых вилки посылающие белые светящиеся молнии в воздух и превращающие экран в белый.
«Я не должен чувствовать боль», — рассуждал Артемис с надеждой, — «так как технически я не сознателен в настоящее время».
Сознателен или нет, Артемис чувствовал те же муки что и Орион.
Типично для того, как проходит этот день, — думал он пока его виртуальные ноги разрушались под ним.
Северный Атлантический Океан; настоящее время.
Артемис очнулся некоторое время спустя, чувствуя запах опаленной плоти. Он знал, что вернулся обратно, в реальный мир из-за ремня безопасности, что вонзился в его плечи, и порывистых движений моря, из-за которых он чувствовал тошноту.
Он открыл глаза и увидел перед собой круп Жеребкинса. Задняя нога кентавра судорожно дергалась, будто он во сне дрался с демонами. Где-то играла музыка. Знакомая музыка. Артемис закрыл глаза и подумал, что эта музыка была ему знакома, потому что он сам написал ее. «Песнь Сирены» из его незаконченной Третьей Симфонии.
«И почему это так важно? Важно потому что я установил ее в качестве рингтона для матери. Она звонит мне»
Артемис не похлопал по карманам в поисках телефона, потому что всегда держал его в одном кармане. Кроме того, у него всегда был пришитый портным кожаный футляр с молнией в его правом нагрудном кармане, чтобы его телефон не терялся.
Ибо, если Артемис Фаул положит не на место свой модифицированный телефон, то это было бы немного серьезнее, чем, если бы Джонни Хауйскул потерял последнюю модель сенсорного экрана, если конечно в телефоне Джонни Хайскула нет достаточного количества технологий, чтобы легко взломать любой правительственный сайт, нет маленького милого лазера способного прожигать металл и первого наброска мемуаров Артемиса Фаула, который рассказывает немного больше чем о любовных похождениях.
Пальцы Артемиса онемели от холода, но после нескольких попыток ему удалось схватиться за молнию и нашарить свой телефон. На экране телефона проигрывалось слайд-шоу фотографий его матери, в то время как вступительные такты «Песни Сирены» поднимались из крошечных динамиков.
— Телефон, — четко сказал он, удерживая кнопку на корпусе для активации голосового управления.
