Йон Колфер - Артемис Фаул - 7. Атлантический комплекс [Перевод любительский]
Дворецки поморщился.
— На нем действительно ни царапины. Снаружи.
Дворецки поклялся, что слышал, как Ангелина Фаул дымилась.
— Что это должно означать? У тебя старческий психоз? Артемис болен или нет?
Дворецки предпочел бы быть осажденным командой полицейского спецназа, чем докладывать эту новость, поэтому он подбирал слова очень осторожно.
— У Артемиса развилось заболевание, психическое заболевание. Это немного похоже на обсессивно-компульсивное расстройство.
— О нет, — сказала Ангелина, и на мгновение Дворецки показалось, что она уронила телефон, но он услышал ее дыхание, быстрое и поверхностное.
— С этим можно бороться, — сказал он, — мы едем с ним в клинику прямо сейчас. Лучшую клинику, что имеет волшебный народ. Он абсолютно вне опасности.
— Я хочу увидеть его.
— Увидите. Они посылают кого-то за вами, — на самом деле это было не так, но он поклялся, что так и будет через секунду, после того как повесил трубку, — а что насчет близнецов?
— Няня может остаться на ночь. Отец Артемиса в Сан-Пауло, на саммите. Я должна рассказать ему обо всем.
— Нет, — поспешно сказал Дворецки, — не принимайте это решение сейчас. Поговорите с Артемисом в первую очередь.
— О-он узнает меня?
— Конечно, узнает, — ответил Дворецки.
— Хорошо Дворецки. Я соберу вещи сейчас. Скажи, чтобы мне позвонили, когда будут в десяти минутах от меня.
— Так и сделаю.
— И, Дворецки?
— Да миссис Фаул?
— Смотри за моим мальчиком, пока я не прибуду. Семья — это все, ты же знаешь.
— Я знаю миссис Фаул. Хорошо.
Связь прервалась, и фотография Ангелины Фаул исчезла с маленького экрана.
«Семья — это все», — думал Дворецки. «Если ты везунчик».
Мульч просунул голову в дверь, некоторая вязкая жидкость капала с бороды в ловушку которой, казалось, попали целые репы. Его лоб был покрыт ярко-синим гелем против ожогов.
— Эй, телохранитель. Сходи лучше в спорт зал. Этот парень, гигантский пикси, убивает твою сестру.
— Правда? — сказал Дворецки не убежденно.
— Правда. Джульетта кажется сама не своя. Она не может уложить вместе два движения. Это жалкое зрелище, правда. Все делают ставки против нее.
— Ясно, — сказал Дворецки, выпрямляясь настолько, насколько может в тесном пространстве.
Мульч удержал дверь.
— Будет очень интересно, когда ты покажешься чтобы помочь.
Дворецки усмехнулся.
— Я не буду помогать. Я просто хочу быть там, когда она перестанет притворяться.
— А, — произнес Мульч, понимание расцвело на его лице, — так что, я должен перевести свои ставки на Джульетту?
— Определенно должен, — сказал Дворецки и загромыхал по коридору, обходя лужу репового супа.
