Марина Воскресенская - Последний из эльфов
— Она просто хочет разжалобить кого-нибудь…. Кого-нибудь мимо проходящего, — сказала Левис, фыркнув.
— Она же никому не навязывалась! Просто мне стало ее жаль! Что тут такого? — прошептал Том.
— Ты не представляешь, скольких людей она уже успела околдовать! Ты будешь уже не первый, если попадешься на ее удочку!
— Да ладно тебе, Левис! Ты просто ревнуешь! — хихикнул Флавиус, состроив забавную рожу, хлопая глазами, словно девчонка- кокетница.
— Вовсе нет! Просто я пытаюсь предупредить Тома. Ты уже успел забыть, что Том наш друг? — рассердилась Левис.
— Леви, ты не нервничай так, я же с ней просто поговорю, и, к тому же, она так прекрасно поет! — улыбнулся Том.
— Стой! — зашипела Левис, пытаясь схватить Тома за рукав, но вместо его рукава, она схватила пустоту: Том уже пошел по направлению к камню, где сидела ундина, да еще весьма решительным шагом. Ундина заметила его не сразу, но, заметив, чуть не упала с камня и уронила гребень.
— Эт-то ты? — заикаясь, спросила она, широко распахнув и без того большие зеленые глаза.
— Здравствуй. Эм… Как тебя зовут? — поинтересовался Том, слегка покраснев.
— Меня зовут Пропона. А ты, если не ошибаюсь, Том? Избранный? — улыбнулась ему ундина.
— Да. Откуда ты знаешь? — спросил Том, покраснев еще сильнее.
— Все знают. — Ундина сладко улыбнулась. — Не знать тебя невозможно. Ведь ты озарен светом нашего солнца, как никто другой. Ты прекрасен, как жемчужина морская, но это внешнее… А внутри ты, по-видимому, еще прекраснее?
— А… Э… О… Я… Меня… Ты ошибаешься, — выдавил Том, став словно вареный рак.
Ундина, однако, не без удовольствия заметила, что Том смущен и выбит из колеи, но безжалостно продолжала:
— Именно тебя мы ждали все это время, о Избранный. Я знаю, что ты одолеешь Зло и с победой вернешься сюда, мы поселимся на дне озера, и ты забудешь свой глупый, скучный мир.
— Я — не — могу, — произнес Том, опомнившись. — Мои родные будут волноваться. Я их не брошу.
— Сказки. Какие родные? Какой дом? Нет дома. Твой дом здесь. Да, Том, да! Твой дом в Перекрестье! — сладко пропела ундина.
— Нет! — рявкнул Том, забыв о приличиях. — Забудь сама. Я разберусь со Злом, но затем мне нужно вернуться домой!
Ундина надменно усмехнулась, махнула хвостом — ногами и, поправила ракушку-гребень у себя на голове со словами:
— Когда-нибудь ты вернешься сюда и будешь жить здесь до конца своих дней. А теперь прощай: мне надо добраться до дома пораньше и устроить бал в честь последнего из "черных дней".
С этими словами ундина яростно махнула ногами и исчезла в воде, не оставив на камне и следа своего пребывания. Лишь только кристально чистая вода озера пошла рябью и запузырилась, но затем утихла. Том стоял, уставившись на место, где только что сидела ундина. К нему уже мчались ребята, спотыкаясь и скользя по склону, крича что-то взволнованно.
— Том! — рявкнула Левис, останавливаясь рядом с ним и легонько хватая его за запястье, — Том!
— Не ори мне в ухо, пожалуйста! — попросил Том тихо.
— Прости! Я так беспокоилась, что она заговорит тебя до смерти!
— Не ори, прошу же! — рассердился Том. — Я же говорил, что просто пойду и познакомлюсь.
— Ну? Познакомился? Что она тебе предлагала? Прыгнуть в озеро? Утопиться?
— Она предлагала… Точнее, приказала, чтобы я остался в Перекрестье и забыл дом, — ответил Том, разглядывая водную гладь.
— А ты что сказал ей? — вытаращила глаза Левис.
— То, что должен был: после битвы я вернусь домой, и ничто меня не удержит.
— Так и надо, братец! — заявил Флавиус, пожимая Тому руку.
— Почему она говорила, что я вернусь в Перекрестье? С чего она взяла? — прошипел Том, сжав зубы.
— Ундины многое знают, задумчиво заметила Левис. — Они живут на дне морском куда дольше, чем мы на земле. Хотя, эта живет в озере, но я не знаю, есть ли в нем морской сток. Вода, по крайней мере, соленая.
Вечером, часов в восемь Том сидел в комнате у Левис и разглядывал картины на стенах, хоть и чувствовал внутренне себя очень скованно. Левис вошла в комнату с двумя чашками горячего чая. Том резко уставился в пол.
— А ты вообще где живешь? — поинтересовалась Левис, ставя чашки на стол, на плетеные подставки.
— В Лондоне, — промямлил Том.
— Это далеко? — спросила Левис.
— Очень. Дальше, чем Северная Граница, но также очень близко, почти рядом, — ответил Том, решившись наконец посмотреть в глаза Левис.
— Странно. Но я, кажется, поняла тебя. Это параллельный мир? — задумчиво спросила Левис.
— Почти что так. Пожалуй, ты права.
— Лондон красивый город? — спросила Левис, вглядываясь в лицо Тома.
— Очень, особенно вечером. Правда, погода дождливая. Это тебе не Перекрестье, где погода большинство времени отличная, а недели две каждые два месяца идет дождь.
— Дэципитур спэциэ рэкти…, - задумчиво отметила Левис, еле заметно шевеля губами.
— А?? — перепугался Том.
— Ничего, — ответила Левис, разглядывая Тома очень пристально.
— Что это означает? — поинтересовался Том.
— Это звучит примерно так: "мы обманываемся видимостью правильного". С чего ты решил, что все, что творится в Перекрестье — правильно и рационально. Ни один мир не идеален. Но, может быть, это в сознании людей — неверно. Для людей неверно то, что причиняет им неудобства. А может, это единственно верный путь, путь к истине? Истина невидима, но ощутима. Как думаешь, Том? — спросила Левис, вглядываясь в глаза Тома.
Том снова опустил взгляд.
— М-м…. Не знаю….Ты что-то слишком умна для меня, — промычал Том.
— Я? — Левис рассмеялась. — Тебе просто так кажется. Ты боишься меня понять, а потому и не хочешь. Видишь, как все просто? Боишься — не хочешь. Перестанешь бояться — захочешь понять — поймешь. Перед Богом все равны, Том. Значит я ничем не лучше тебя. Мы же просто друзья, Том. Ведь так? — Левис тряхнула головой.
— Я и не спорю. Просто у меня было мало друзей. Знаешь, я будто во сне, только я не могу понять, что же все — таки сон — Перекрестье или Британия? Когда я сплю, я грежу Британией, а когда бодрствую — вижу Перекрестье. Но кто сказал, что сон — не явь, а явь — не сон? — тихо заметил Том, качаясь в кресле-качалке.
— Но что мешает тебе проснуться? — спросила Левис и села на другое кресло.
— В том-то и дело: я не хочу просыпаться! Вдруг явь — это не Перекрестье, и даже не Британия, а что-то другое? Чего я не хочу и от чего скрывался и нашел, наконец, место, где могу грезить наяву? — отчаянно прошептал Том.
— Но лучше знать истину, чем ложь?
— Разве Перекрестье — ложь? — удивился Том.
Левис пожала плечами.
— Для меня — нет, а для других людей в твоем мире — да. Правда, не для всех. Некоторые все-таки могут сюда попасть.
— А как же я? — забеспокоился Том.
— Ты где-то между. Как, впрочем, и вся твоя семья.
— Как это? То есть, бабушка с дедушкой могут попасть сюда и жить так же, как жили бы там, в Лондоне? — поразился Том.
— Конечно. Почему бы нет? Но не всем это дано. Другие же — жители своего мира и времени. Кроме того, для каждого человека и любого существа Перекрестья — нечто свое, особенное. Каждый сам видит свое Перекрестье — надо только поверить, — Левис осторожно улыбнулась, но тут же нахмурилась.
Том украдкой посмотрел на Левис. Все-таки она была очень странной и очень необычной. Он мало видел девчонок, которые похожи на нее. А точнее, даже не мог припомнить, видел ли. Она была не из тех дурех-хохотушек, которые постоянно осмеивали Тома в школе и шушукались за спиной. Она была…. нет, стала, единственной, какой-то особенной и незаменимой для него. Тут он осознал очень важную вещь: Левис ему нравилась. Покраснев от одной только этой мысли, Том вскочил и, забормотав что-то невнятное про то, что ему необходимо к Морлану и вообще, у него неотложные дела, опрометью понесся вниз. Левис проводила его до порога, но затем, улыбаясь, позволила другу уйти восвояси: она предполагала, точнее, знала причину этого конфуза.
В это время Том уже несся через весь городок, перебирая ногами столь отчаянно, что вскоре уже оказался на том самом месте, где встретил ундину. Вдруг по небу пробежала яркая вспышка, еще одна и еще. Это были падающие звезды. Когда метеоры, попадая в плотные слои атмосферы, оставляют в небе яркий след. Это происходит оттого, что метеор, в результате трения о воздух, выделяет тепло, как сказала бы сейчас Левис. Ах, Левис…. Почему именно она? Почему не кто-либо другой?
Том уселся на "камень Пропоны", (как окрестил про себя камень ундины) и стал следить за звездами, как красиво и тихонько падают они с неба, и загадывал желание, каждый раз одно и то же.
* * *Тому долго приходилось прятаться от Левис, он жутко стеснялся ее с некоторых пор. Но зато узнал название городка — Хиос, от Тобби и сыновей, когда отсиживался у них.
