Кеннет Оппель - Тёмное крыло
— Это на острове?
— На материке.
— Это ящеры?
— Нет. Фелиды. Большая группа мигрирует вдоль береговой линии.
— А что это за существа? — спросил Сумрак. Он никогда не слышал о фелидах.
— Звери, — сказал ему Терикс.
Сумрак с облегчением выдохнул. Дружественные звери.
— Почему они должны быть опасностью?
— Они охотятся на других зверей, — ответил Терикс.
— Но это же не позволяется! — воскликнул Сумрак. — Это правда?
— Кроме того, они нападают и на птиц. Они поедали яйца из наших гнёзд. Думаю, это могло быть одной из причин того, что моя стая убила вашего детёныша. Они беспокоятся из-за того, что вы, рукокрылы, можете начать делать то же самое.
— Но мы никогда не пытались поедать ваши яйца!
— Я знаю, — ответил Терикс. — Но моя стая напугана. И вам тоже стоит бояться их. Эти фелиды — чудовища.
— Они большие? — спросил Сумрак, пытаясь заставить свой голос не дрожать.
— Крупнее нас.
— Но на острове мы будем в безопасности, — с надеждой сказал Сумрак.
— Если только они не решат переправиться сюда.
— Однако это сложно сделать, — Сумрак вспомнил, что рассказывал ему отец. — Песчаный мост остаётся над водой недолго. Возможно, они даже не заметят его.
— Это зависит от того, насколько они наблюдательны, — ответила птица.
— Вам хорошо, — сказал Сумрак, внезапно ощутив обиду. — Всё, что вы должны будете сделать — это улететь, если они придут.
— Вы тоже можете улететь.
— Мне это запрещено, большое вам за это спасибо. Но в любом случае, я единственный, кто умеет летать.
— А мы не сможем забрать с собой наши гнёзда, — заметил Терикс.
— Это точно, — сказал Сумрак, пожалев о том, что не сдержался.
— Я рассказал тебе, потому что хочу, чтобы вы были готовы. На тот случай, если они придут, — сказал Терикс. Его голова нервно дёрнулась. — А сейчас мне пора уходить.
— Погоди-ка. А почему ты рассказал мне обо всём этом?
— Вчера я видел, что ты остановил других от убийства яиц.
Сумрак напрягся. Он так сильно надеялся, что этого никто не видел.
— Не беспокойся, — быстро чирикнул Терикс. — Я больше никому не сказал.
Сумрак сглотнул. Если бы птицы узнали, наверняка случилось бы ещё больше нападений, а возможно, даже война.
— Они были друзьями рукокрыла, которого убили, — сказал Сумрак, чувствуя, что должен объяснить это. — Они хотели отомстить, поэтому решили действовать самостоятельно. Наш предводитель не просил их делать это.
— Понимаю. Спасибо, что остановил их, — ответил Терикс; вспорхнув, он скрылся среди ветвей.
— Папа, я снова говорил с птицей, — спокойно сообщил Сумрак Икарону. Было уже около полудня, и он нашёл отца одного в гнезде.
— Ты искал его? — резко спросил Икарон.
— Это он нашёл меня, — быстро ответил Сумрак. — Я никогда не оставлял нашей территории. Он слетел вниз, чтобы сообщить мне, что они видели нечто опасное на подходе к острову. Группу животных под названием фелиды.
— Я хорошо знаю их, — сказал Икарон, не выказывая ни малейшего признака беспокойства.
— Знаешь?
— Конечно. Они — активные участники Договора. Они — наши союзники.
— Ой, — Сумрак почувствовал облегчение и ему даже стало немного смешно. — Но птица сказала, что они охотились на других зверей.
Отец пренебрежительно хрюкнул.
— Ни один зверь никогда не поедал плоть других зверей, кроме падали. Я бы не стал уделять внимание словам этой птицы. Мы видели, на какое предательство они способны.
— Но Терикс…
— Ты знаешь его имя? — голос Папы зазвучал сердито.
Сумрак молча кивнул, проклиная себя за эту промашку.
— И он знает твоё?
— Да, — пробормотал Сумрак.
— Это было глупо, Сумрак, очень глупо. И что ещё эта птица знает о тебе? Он знает, что ты — сын предводителя?
— Нет! Во всяком случае, я так не думаю. Я об этом ему вообще не говорил.
— А как ты понял, что он не был подослан своими старейшинами, чтобы посеять среди нас панику и замешательство?
В выражении морды и позе его отца была написана та же самая пугающая ярость, какую Сумрак видел во время его поединка с Новой, или когда он огрызнулся на Сильфиду. Сумрак чувствовал, что непроизвольно съёживается.
— Я не подумал… — начал он слабым голосом.
— А кто может поручиться, что птицы не пробуют при помощи страха вообще выгнать нас с острова?
Сумрак был уязвлён. Он даже ни разу не подумал об этих вещах.
— Я ожидал от тебя большего, Сумрак, — произнёс отец, но уже более мягким голосом. — Птицы знамениты своим умением врать.
Сумрак сглотнул.
— Он не соврал о костях ящеров.
Глаза Икарона вновь сверкнули, и Сумрак на миг съёжился, боясь, что его могут укусить. Но потом отец вздохнул и поглядел вдаль.
— Может, это и так, но я думаю, что его целью было разжечь паранойю в нашей колонии. К счастью, этого не произошло. Что же касается тех самых последних сведений, то спроси себя, Сумрак, почему птица захотела помочь нам, особенно после того, что они сделали с Эолом?
— Может быть, он просто… — и Сумрак умолк, отчаянно желая объяснить, как Терикс отблагодарил его за спасение птичьего гнезда, но зная, что не мог этого сделать, не ввергая Сильфиду в большие неприятности.
Сумрак вздохнул. Он предположил, что теория его отца могла оказаться верной, но по-прежнему не думал, что Терикс мог соврать. Если бы Терикс хотел навредить колонии, он мог бы рассказать своей стае о нападении Сильфиды на гнездо, и это вызвало бы целую кучу неприятностей.
— Просто я подумал, что было бы лучше рассказать тебе, — скромно сказал он, не в силах встретить глазами суровый взгляд своего отца. — Это если птица сказала правду.
— Ты был прав, рассказав это мне, Сумрак. Но не обращай внимания на болтовню птиц. Этот остров оберегал нас от опасностей целых двадцать лет. Вода отступает ненадолго дважды в день. Не так уж и много зверей заметят это или попробуют переправиться.
— Но если они это сделают…
— В данный момент единственные существа, о которых стоит беспокоиться — это птицы. Другие звери никогда не представляли опасности. Фелиды — это друзья. Я всегда знал их исключительно как благородных и миролюбивых существ.
Сумрак не был уверен, что полностью игнорировать предупреждение птицы было бы мудрым решением. Он поймал себя на том, что ему было интересно, что сказала бы на это Нова, и почувствовал, что это похоже на предательство.
— Не надо так сильно волноваться, — сказал отец и понюхал его.
— Я просто думаю о том, что будет, если об этом узнает колония, — выпалил он.
— Поверь мне, мы можем избавить колонию от нового беспокойства. Ты всё легко схватываешь, Сумрак, но ты всё ещё очень молод. Ты не можешь знать всего. Возможно, однажды ты и узнаешь, но не сейчас.
Сумрак знал, что сейчас его мягко попрекают, но он по-прежнему ощущал приятный прилив уверенности. Его отец был предводителем, и был им уже несколько десятков лет. Конечно же, всё будет хорошо.
В тот полдень Сумрак планировал над поляной. Он хотел есть и уже устал от выцарапывания жучков из коры. Но больше всего его утомляло быть вечно скрывающимся отшельником. Ему больше не хотелось лизать ядовитые грибы, слышать голоса и видеть, как движутся звёзды. Чего ему действительно хотелось, так это вернуться к нормальной жизни — или к такой, какой она могла быть после всего того, что случилось. Было так здорово вновь оказаться в воздухе, и ему, возможно, больше не нужно было бы летать. Он пытался забыть об этом насовсем.
Сумрак немного поохотился, стараясь не думать о том, что остальные рукокрылы по-прежнему сворачивали в сторону при его приближении. Возможно, со временем это пройдёт. Он поймал немного еды, в том числе муху-бекасницу с довольно интересным вкусом. Когда он вновь увидел свою сестру, то подумал, что она станет его игнорировать. Но у него потеплело на душе, когда она оказалась рядом с ним.
— Спасибо, — сказала она, — что не рассказал.
— Вообще-то, я рассказал — ответил он.
Поражённая, она взглянула на него.
— Что?
— Буквально только что. Тебя ждут большие неприятности. И ещё Папа на нашей присаде.
Она начала заикаться от волнения:
— Но ты… Ты сказал, что не собираешься…
— Да не говорил я ничего, — признался он, будучи не в силах мучить её даже лишнюю секунду. — Твоя тайна в полной сохранности. Я просто немного пошутил.
— Это было гадко!
— Ладно, но ты тоже гадко относилась ко мне.
— И как же это?
— Избегала меня.
— Это ты избегал меня, вечно скрываясь в лесу ото всех.
Сумрак вздохнул, поняв, о чём она говорила.
— Ладно, я скрывался.
