Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
— Я и не подумаю отпускать этих двух молодчиков просто так, за здорово живешь, — решительно сказал Франк.
— О ком это ты? Уж не об отце ли? — вспылил Юлиан.
— Именно так. Я понимаю, что тебе это неприятно. Он твой отец, а этот Гордон — друг. Но у обоих нечистые руки, я это чувствую. И я обязательно разузнаю, в чем дело.
— И я еще должен помогать тебе в этом?
— Но однажды мы уже помогли друг другу, — неохотно ответил Рефельс— Я не желаю тебе плохого, Юлиан. И твоему отцу тоже. Но я должен знать всю правду.
— Превосходно, — прорычал мужчина у окна. — И узнавайте правду, но только потише, а лучше в другом месте. Я хотел бы посмотреть телевизор.
Юлиан почувствовал облегчение. В глубине души он ощущал правоту Франка. Если его отец и Гордон действительно непричастны к исчезновению мальчика, то почему же они сбежали, да еще таким драматическим способом?
На горизонте вспыхнула яркая молния, и через несколько секунд до них долетели раскаты грома.
— Ну наконец-то дождик! — пошутил Франк. — А то от хорошей погоды скука одолевает.
Сосед сердито глянул на него, в этот момент вспыхнула еще одна зарница, гром последовал за ней гораздо раньше и громче. И... Нет, это только почудилось!
— Что с тобой? — спросил Франк. — Ты побледнел.
— Ничего, — поспешно ответил Юлиан. — Я боюсь грозы.
— На меня эта погода тоже действует. Приходится...
И вот следующая вспышка. На мгновение ослепительный белый свет превратил большое оконное стекло в зеркало, и за этот краткий миг Юлиан разглядел в нем себя и Франка, но там не было больничной палаты. Он увидел обоих на детской карусели, которая крутилась посреди черной пустоты, а к ней отовсюду сползались какие-то черные твари без очертаний, они все пожирали, с хлюпаньем втягивая в себя.
Потом вспышка погасла, а Франк довел до конца начатую фразу:
— ...бороться с депрессией.
Но он произнес последние слова странно изменившимся голосом, а лицо осталось без единой кровинки.
Он тоже видел это! — подумал Юлиан. Значит, это не галлюцинация, а правда, и это, наверное, еще хуже, чем лишиться рассудка.
— Может быть... твой отец был слишком оптимистичен, — неуверенно сказал Франк, и взгляд его блуждал между Юлианом и окном. Нетрудно было догадаться, что он хотел сказать. Возможно, отец и Гордон были не единственными, кто привлек к себе внимание «неких сил»...
Когда над городом сверкнула очередная вспышка, это была уже не зарница, а мощная, разветвленная молния, расколовшая небо на куски. В окне снова мелькнула карусель, теперь уже гораздо отчетливее.
Сосед, судя по всему, не видел, что разыгрывалось у него перед глазами. Эти видения предназначались только для них двоих.
Когда вспыхнула следующая молния, карусель была уже совсем близко. Внезапно палата наполнилась леденящим холодом. Франк покрылся гусиной кожей, а от его дыхания исходил пар. Он откинул одеяло и, превозмогая боль, спустил ноги на пол. Послышался глухой стук загипсованной ступни.
Юлиан помог ему встать. Несмотря на холод, на лбу Франка выступил пот. Стиснув зубы и цепляясь за все, что подворачивалось под руку, он с трудом побрел к двери.
— Вы оба психи! — сказал сосед, не отрывая взгляда от телевизора. Юлиан надеялся, что этому человеку не грозит никакая опасность, ведь он не был замешан в этой истории.
Когда они открыли дверь, палата озарилась новой вспышкой. Юлиан вскрикнул и закрыл лицо руками, от его резкого движения Франк потерял равновесие и упал в коридор.
В этот момент лопнуло оконное стекло.
Ледяной порыв ветра ворвался в палату, однако осколки разбитого стекла вылетели наружу, как будто вихрь вырвался изнутри.
Юлиан отчаянно пытался закрыть дверь, но ему что-то мешало. Мужчина у окна ругался, негодующе жестикулируя. Что-то... ворвалось в палату. Ринулось к Юлиану. Коснулось его.
Юлиан отшатнулся, отбиваясь от бестелесного врага, и его охватил ужас, как в ту ночь на карусели. Казалось, что-то проникает в него, заполняя его до отказа, и в то же время высасывает его, выворачивая наизнанку.
Он споткнулся о загипсованную ногу Франка, но успел в падении заметить над собой что-то белое. Видимо, медсестра прибежала на звон разбитого стекла. Юлиан хотел крикнуть ей что-то предостерегающее, но у него перехватило горло.
И случилось чудо. Тени не проглотили медсестру, а, казалось, наоборот, отступили перед ней. Юлиану почудилось, будто по ту сторону действительности вздыбилось что-то огромное, грозное, нацелившись на медсестру невидимыми когтями — и затем отступило и исчезло. И только тут Юлиан увидел, что это не медсестра, а девочка из стеклянного лабиринта. Девочка, которая однажды уже спасла ему жизнь.
Юлиан тотчас забыл обо всем, и даже об опасности, в которой он и Франк —а может быть, и она! —все еще находились. Как загипнотизированный, он смотрел в ее ангельское лицо, думая только о том, как бы к ней прикоснуться и провести кончиками пальцев по ее черным шелковистым волосам...
Юлиан! Вставай же!
Девочка повторила это трижды, прежде чем он смог понять смысл слов. Только теперь он заметил испуг на ее лице.
— Бегите! Они явятся сюда снова, а у меня не хватит сил каждый раз отгонять их!
— Кого? О ком ты говоришь? И кто ты сама?
— Меня зовут Алиса, — горячо и быстро ответила девочка. — Ты меня не знаешь, зато я знаю тебя. Сейчас не время для объяснений. Я буду вам помогать. Слушайте внимательно! Вам надо отсюда уйти, они не отступятся, пока не получат свою жертву.
— Они? — переспросил Франк. — Кого ты имеешь в виду?
Юлиан с удивлением посмотрел на Франка. Он не ожидал, что Франк тоже видит девочку. Как ни абсурдно это было, но единственным чувством, которое он испытал в этот момент, была безрассудная ревность.
— Повелители Сумерек, — сказала Алиса. — А теперь идемте! Я покажу вам дорогу!
Франк попытался встать, но упал и вскрикнул от боли. Из-за поворота коридора выбежала медсестра и всплеснула руками:
— Боже мой! Что вы натворили?
Юлиан не стал тратить времени на ответ, продолжая поднимать Франка на ноги. Франк кривился от боли и только мешал Юлиану.
— Что здесь произошло? — допытывалась медсестра.
— Эти двое просто рехнулись! — донесся голос из палаты. — Вы только посмотрите, что они натворили!
Сестра ахнула, заглянув в открытую дверь палаты. Юлиан тоже рискнул быстро заглянуть туда.
Палата являла собой картину полного опустошения. Хотя осколки разбитого стекла вылетели наружу, ворвавшийся вихрь перевернул все, что не было закреплено, и все окатил дождевой водой. Ветер и теперь беспрепятственно носился по палате.
Между тем на шум стали сбегаться медсестры и дежурные врачи. На Юлиана и Франка посыпались вопросы, и кто-то уже схватил Юлиана за плечо. Внезапно коридор озарился такой яркой вспышкой, будто за окном взорвалась бомба. Чудовищным ударом грома сотрясло все здание клиники, и за четырьмя или за пятью дверьми послышался звон разбитых стекол и хор испуганных криков.
Всеобщий интерес к Юлиану и Франку мгновенно погас. Все бросились по палатам спасать положение.
В выбитые окна ворвался ураган с ледяным дождем, и Юлиан вспомнил слова Алисы. Они не успокоятся, пока не получат свою жертву! Он отчаянно силился поднять Франка на ноги. Пробегавший мимо санитар указал ему на дверь в коридоре:
— Вон в той каморке есть кресла-каталки, возьмите одно!
Между тем сестры и врачи начали выводить пациентов из палат с разбитыми окнами. Юлиан мчался по коридору с каталкой, торопясь, пока никому не пришла в голову мысль перехватить его каталку для больного, нуждающегося в ней больше, чем Рефельс. Не успел тот как следует сесть, как Юлиан уже покатил его вперед.
Конечно, случилось именно то, чего он и боялся. Какая-то медсестра, энергично жестикулируя, стала указывать на его каталку и попыталась заступить ему дорогу. Юлиан круто обогнул ее, но двумя колесами все же проехал по ее ногам. Сестра взвизгнула, отпрянула назад, налетела на врача, всеобщий хаос в коридоре усилился, и Юлиан сумел улизнуть за поворот коридора. Он попал в коридор, который с обеих сторон заканчивался торцевыми зеркалами.
В одном конце вдруг появилась темноволосая девочка в белом.
Франк вздрогнул — ему пока был внове ее способ неожиданно появляться и исчезать. Юлиан бросился в сторону Алисы, не медля ни секунды. Она была отчетливо видна в зеркале, но стояла, опустив голову, так что Юлиан видел только ее темные волосы.
Значение ее появления в зеркале было совершенно ясно. Франк, видимо, тоже понял его именно так, потому что начал заметно нервничать по мере того, как Юлиан набирал разгон.
— Эй! — испугался Франк. — Уж не собираешься ли ты...
— Раз там Алиса, значит, это выход!
Когда до зеркала оставалось не больше десяти метров, в коридоре распахнулась какая-то дверь, и оттуда выглянула Алиса.
