Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
— Идем! — сказал ему врач и хлопнул в ладоши. — Завтра снова увидитесь.
В коридоре он сообщил:
— Я позвонил адвокату. Он тебя всюду разыскивал и через час будет здесь. Когда я рассказал ему про этих полицейских, он пришел в ярость. Они не имеют права тебя трогать. Во всяком случае, — уточнил он после некоторого колебания, — больше они не посмеют так с тобой разговаривать.
Они спустились на лифте вниз — и Юлиан опять попал в свой прежний кошмар.
Клиника была не только очень большая, но принадлежала к числу супермодерновых строений из стекла, бетона и стали. Торцевая стена коридора, в который они вышли из лифта, состояла из сплошного зеркала. Юлиан увидел в этом зеркале себя, врача, медсестру, которая шагала впереди них, а также фигуру в черном мотоциклетном костюме и черном шлеме, идущую позади них.
Юлиан в ужасе оглянулся.
Позади никого не было.
Но когда он снова повернулся вперед и глянул в зеркало, тот, в кожаной куртке, по-прежнему шагал за ними следом.
— Что случилось? —встревожился врач.
Его слова будто разрушили чары. Кожаный начал тускнеть, как гаснущее телевизионное изображение, и спустя две секунды зеркало отражало только Юлиана, сестру и врача.
— Ничего, — сказал мальчик, взяв себя в руки. — Показалось.
Врач внимательно посмотрел в зеркало, потом повернулся и так же внимательно посмотрел назад.
Он без слов проводил Юлиана до палаты и вошел за ним.
Юлиан тут же лег, а врач удивленно вскрикнул: в зеркале над раковиной зияла дыра.
Само зеркало не раскололось, но в середине виднелось круглое отверстие величиной с кулак, от которого расходилась тонкая паутина трещин.
Врач с сомнением поднял руку, но в последний момент отдернул пальцы, не отважившись коснуться стекла.
— Что это такое? —пролепетал он. Какова же была его растерянность, когда он не увидел никаких осколков ни в раковине, ни на полу. — Какая-то странность. Будто что-то влетело в зеркало.
— Или вылетело, — тихо сказал Юлиан.
Ему было страшно. И как это он мог надеяться, что все позади? Может быть, все только начинается.
— Вот свинство! — ругался врач. — Кто-то разбил зеркало, втихаря убрал осколки и ничего не сказал.
Затем он все-таки коснулся зеркала. Стекло тут же рассыпалось и со звоном обрушилось в раковину. Осколки разлетелись по всей комнате.
— Осторожно, не наступи, — сказал врач. Он некоторое время размышлял, а потом сделал повелительный жест: — А еще лучше: идем со мной. Подождешь адвоката у меня в кабинете. А я пока распоряжусь повесить новое зеркало.
Не надо! — воскликнул Юлиан. — Я вполне обойдусь без него.
И снова врач глубоко задумался, но ничего не сказал, а только согласно кивнул.
В коридоре Юлиан судорожно избегал смотреть в большое торцевое зеркало. Он постоянно чувствовал на себе внимательный взгляд врача, и ему становилось все неуютнее. Наверняка доктор считает его сумасшедшим! Юлиан и сам уже сомневался, не пора ли ему в психушку.
Но ведь есть еще Франк, он тоже все это видел своими глазами. Или они оба рехнулись, или...
Врач указал ему на мягкое кресло в углу кабинета. Беспрерывно звонил телефон, заглядывала то секретарша за подписью, то кто-нибудь из других врачей с вопросом или историей болезни. Но вся эта суета имела свои положительные стороны: Юлиан ни на секунду не оставался один, и время до прихода адвоката пролетело незаметно.
Но на этом все хорошее и закончилось.
Адвокат явился не один, а в сопровождении полицейских, которых Юлиан надеялся увидеть не так скоро.
— А, это опять вы! — неприветливо встретил их Юлиан и сразу обратился к адвокату: — Их присутствие здесь обязательно?
— Нет, — ответил адвокат и смерил полицейских холодным взглядом. — Эти господа уже поджидали меня возле клиники. Если ты настаиваешь, я отошлю их за дверь. Но я думаю, будет даже лучше, если они останутся здесь и мы объяснимся на месте. Это не займет много времени.
Он выждал время, необходимое для ответа, принял молчание Юлиана как знак согласия и только после этого раскрыл свой «дипломат». Он по очереди извлек оттуда блокнот, золотую авторучку, несколько тоненьких папок с документами и светло-коричневый конверт, скрепленный красной печатью. Затем обстоятельно закрыл свой чемоданчик, открутил с ручки колпачок и надел очки в тонкой золотой оправе — все это неспешными, почти провоцирующе медленными движениями. Полицейские становились все нервознее, и Юлиану показалось, что адвокат своей чрезмерной обстоятельностью именно этого и добивался.
— Господа, — начал он наконец, — позвольте мне сразу приступить к делу. Доктор Бертрам поставил меня в известность, что вы подняли вопрос о возможном опекунстве. Несколько преждевременно, я считаю. Поскольку отец моего клиента исчез всего сутки назад.
— Обстоятельства, — ответил полицейский, — позволяют заключить...
— ...что вы испробовали все методы, чтобы подвергнуть моего клиента давлению, — холодно перебил адвокат. — Я сдержусь от комментариев и скажу лишь следующее: отец Юлиана давно предусмотрел возможность такого случая и оставил все надлежащие указания. Если он не появится в течение года, вопрос возможного опекунства уже решен. До указанного срока все заботы о своем сыне он возложил на меня. Соответствующие полномочия подтверждены вот этими документами.
Он протянул полицейскому плотно исписанный лист бумаги, дал ему время изучить текст и затем снова упрятал его в свой «дипломат».
— Видимо, у вашего клиента рыльце изрядно в пуху, если он так тщательно все предусмотрел, — злобно заметил полицейский.
— Ничуть. Он всего лишь отец, пекущийся о благополучии своего сына. У него опасная профессия. Ему приходится много ездить: поездами, теплоходами, самолетами и автомобилями. Вы сами знаете, сколько случается катастроф.
— Да, да, — прорычал полицейский. — И довольно об этом!
— Отнюдь! — возразил адвокат. — Я весьма сожалею, что с опозданием был поставлен в известность о. вашем неслыханном поведении. Вы разговаривали с Юлианом как с преступником! Неужто я должен напоминать вам, что он находится под защитой закона о молодежи?
— Его отец...
— Вопрос о том, что сделал или не сделал его отец, здесь не подлежит обсуждению, — сказал адвокат.
— Но ему что-то известно! — твердил свое полицейский. — Он утаивает от нас очень ценную информацию!
— Даже если и так! Сын не обязан давать показания против своего отца. Кроме того, Юлиан ничего и не утаивает, ведь так?
Юлиан кивнул.
— Тогда где же ты был прошедшие сутки?
— Я не помню, — уклончиво ответил Юлиан.
— Какой удобный ответ. Ты...
— Довольно! — резко оборвал адвокат. — Прежде чем вы созреете для допроса господина Рефельса, прошу принять к сведению, что я представляю также и его интересы.
— Ого, да ваш клиент действительно все предусмотрел! — с иронией сказал полицейский.
— Хотелось бы надеяться, — ответил адвокат. — Если у вас возникнут еще какие-то вопросы — вот мой номер телефона.
Полицейский больше не произнес ни слова, только хлопнул за собой дверью. Его ассистент —на сей раз предусмотрительно засунув руки в карманы — последовал за ним на безопасном расстоянии.
— Спасибо, — пролепетал Юлиан. — Это правда насчет Рефельса?
— Твой отец дал мне однозначные указания, — подтвердил адвокат. — Я должен позаботиться о том, чтобы ни одного из вас не беспокоили, когда дело касается... этих обстоятельств.
Юлиан ничего не мог понять. Уже само по себе то, что отец оставил распоряжения на случай своего внезапного исчезновения, было достаточно странно. Но Франк? Откуда отец мог знать обо всех этих неприятностях еще до того, как они произошли?
Врач вздохнул и вышел из кабинета, чтобы оставить их одних.
— Прежде чем мы перейдем к деталям, — продолжал адвокат, — я должен передать тебе письмо от отца...
Сердце Юлиана учащенно забилось. Он дрожащими пальцами принял старый, пожелтевший конверт с красной печатью, на котором рукой отца было написано имя Юлиана. Чернила выцвели, надпись пришлось по меньшей мере дважды обводить.
— ...И на словах сообщить тебе следующее: твой отец жив. Тебе не надо за него волноваться.
— Он жив? — Юлиан встрепенулся. — Где же он? Что с ним?
— Этого я не знаю, — ответил адвокат и умоляюще поднял руки. — У меня есть точные указания, что касается тебя и твоего друга, во всем же остальном мне известно так же мало, как и тебе.
Он сделал короткую сочувственную паузу и сменил тему:
— Доктор Бертрам считает, что тебе нужно побыть здесь еще два дня. Чисто для профилактики.
— А... потом? — помедлив, спросил Юлиан.
— Это зависит от тебя. Номер в отеле зарезервирован и оплачен до конца каникул. Ты можешь остаться здесь. Но если говорить честно, было бы лучше всего, если...
