Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
— С какими сообщниками? — не понял Юлиан.
— Об этом я бы хотел спросить тебя, — рявкнул полицейский. — С сообщниками, от которых он теперь сбежал. И которые охотились за тобой! Я ведь и о твоем отце навел справки. Он очень состоятельный человек.
— А что, это преступление? — дерзко спросил Юлиан.
Врач улыбнулся, но жестом призвал его к сдержанности.
— Мальчик, у твоего отца столько денег, что он мог бы купить весь город, если бы захотел! —ответил полицейский. — Он не просто богат. Такие деньги не заработаешь парой-тройкой площадных фокусов!
Юлиан знал, что его отец богат, но настолько...
— Я не сомневаюсь, что он замешан в каких-то темных делах, — продолжал полицейский. — И я выясню, в каких именно.
— Ну еще бы, — язвительно сказал Юлиан. — У кого есть деньги, у того непременно рыльце в пуху, не так ли?
— Если вокруг него исчезают люди, то да! — парировал полицейский. — Где ты пропадал эти сутки, ты и твой друг?
— Мы были на ярмарочной площади.
— Мы обыскали ее сантиметр за сантиметром!
— Мы были там, но в то же время и не там, — уклончиво ответил Юлиан. — Понимаете, мы были... в прошлом. Это было своего рода... путешествие во времени. Мы оказались в тысяча девятьсот восьмом году.
Цвет лица полицейского сменился с красного на белый как мел. Он начал хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Тогда как врач изо всех сил старался сдержать смех.
Юлиан поискал взглядом зеркало позади доктора. Тень все еще маячила в нем, но Юлиан сомневался, то ли это, чего он боялся. Ведь зеркала иногда дают второе, призрачное отражение, если встать к ним под определенным углом. Один из фокусов его отца был построен именно на этом эффекте.
— Ну, а теперь довольно! — рявкнул полицейский. — Сейчас ты мне немедленно расскажешь, что...
— Я вообще больше ничего не скажу, — перебил его Юлиан. — Мне нужно поговорить с адвокатом моего отца.
Полицейский усмехнулся:
— Либо ты насмотрелся американских фильмов, либо ты самый прожженный маленький негодяй, какого мне только приходилось видеть. — Он резко встал со стула. — Но насчет адвоката не такая уж и плохая идея. В конце концов, ты еще несовершеннолетний. Придется оформлять попечительство над тобой.
С этими словами он вышел из палаты, хлопнув дверью. То есть он хотел ею хлопнуть. Но за ним бросился его ассистент, и ему прищемило дверью руку.
На сей раз врач не протестовал против крика, эхом разнесшегося по больнице, он смеялся.
Но быстро посерьезнел, повернувшись к Юлиану:
— Не бойся, оформление опеки — дело непростое. Особенно если твой отец действительно богатый человек. Ты можешь позволить себе хорошего адвоката. Но в одном пункте он, я боюсь, прав.
— Да? — недоверчиво спросил Юлиан.
— Я не хотел бы становиться на его сторону, — продолжал врач, — но, когда тебя доставили, ты был действительно в очень тяжелом состоянии. И твой друг тоже. Если тебе угрожает какая-то опасность, ты должен об этом сказать. Мы не можем тебе помочь, не зная, что произошло. Можешь не сомневаться, врачи связаны врачебной тайной и не имеют права ее разглашать.
Улыбка врача внушала доверие, и Юлиан был близок к тому, чтобы все рассказать. Но взгляд его снова упал на зеркало. В нем все еще маячила тень. И она шевелилась, хотя врач стоял совершенно неподвижно.
Доктор Бертрам заметил его взгляд и тоже обернулся.
— Что-то с зеркалом? — спросил он.
— Нет-нет, — поспешно ответил Юлиан. — Просто я задумался.
— Твой отец работал с зеркалами, не так ли? — Врач глубоко вздохнул. — Мне искренне жаль, что все так случилось. Если ты захочешь поговорить со мной, позвони в любое время.
Он уже хотел идти, но Юлиан окликнул его:
— А господин Рефельс... Он тоже здесь?
— Да. Ему повезло меньше, чем тебе. Кто-то пытался перерезать ему горло — но ты, наверное, знаешь это лучше меня. Ему придется задержаться здесь надолго. Ты хочешь его увидеть?
— Если бы это было возможно...
— Отчего же нет? — Врач некоторое время соображал, как поступить. — Знаешь что? Я отведу тебя к нему, а пока ты будешь с ним разговаривать, позвоню адвокату твоего отца.
Юлиан надел больничный халат и вышел из палаты вслед за врачом, беспокойно скользнув взглядом по зеркалу. Ему не терпелось поговорить с Рефельсом, но главная причина его просьбы состояла не в этом. Он не хотел оставаться в палате один. Особенно наедине с этим зеркалом.
Франк находился в противоположном крыле клиники, в реанимации. Врач успокоил Юлиана, что это всего лишь мера предосторожности. Но потом мальчик увидел еще одну «меру предосторожности» в лице постового полицейского у двери в палату.
Увидев Франка, Юлиан опять испугался. На карусели он не заметил, как это маленькое чудовище расправилось с репортером. Шея его была закрыта толстым бандажом, левая рука и правая нога — в гипсе, а если бы ему заплатили по марке за каждую царапину на теле, он смог бы, пожалуй, купить в собственность газету, в которой работал.
Но, несмотря на все это, он радостно улыбнулся, узнав Юлиана, и попытался приподняться на постели. Врач жестом запретил ему это и сказал:
— Я оставлю вас одних на десять минут.
Как только дверь за ним закрылась, Юлиан подошел к зеркалу над раковиной и попытался его снять. Убедившись, что это у него не получится, он завесил его полотенцем.
— Что ты там делаешь, если можно спросить? — удивленно осведомился Франк. Было заметно, что ему очень трудно говорить. Видимо, Белоснежка изранила ему горло гораздо сильнее, чем Юлиан мог заметить в ту ночь.
— О, ничего, так. Всего лишь «мера предосторожности». — Он указал на ногу Франка: — Я и не думал, что она так тебя покалечила.
— А это не она, — Франк криво улыбнулся: — Я сам, когда мы... возвращались.
— Полиция к тебе тоже приходила?
— Еще бы! Они выжимали меня как лимон! Я сам себе показался настоящим Аль-Капоне!
— И что ты им сказал?
— Я? — Франк, посмеиваясь, поднес здоровую руку к горлу. — Ничего. Я же не мог говорить. Они и у тебя были?
— Конечно.
— И что ты им сказал?
— Правду, — ответил Юлиан и осклабился, увидев, как вздрогнул Франк. — Но они мне не поверили. Когда я заговорил про Белоснежку, комиссар чуть не упал со стула.
Франк засмеялся. За спиной Юлиана что-то зашуршало.
— Но рано или поздно нам придется что-то говорить им, — сказал Франк. — Надо придумать какую-нибудь историю.
— А почему бы нам не сойтись на правде? — предложил Юлиан. Шорох у него за спиной повторился. Юлиан оглянулся. Или ему почудилось, или действительно полотенце, которым он завесил зеркало, шевельнулось?
— Нам никто не поверит, — сказал Франк, — Я и сам не верю. Давай говорить, что ничего не знаем. Прыгнули в зеркало и отключились на сутки. А пришли в себя, только когда рухнули на площадь. Договорились?
— В это они тоже не поверят, — сказал Юлиан, поглядывая на полотенце. Он мог бы поклясться, что оно сдвинулось.
— Естественно, — сказал Франк. — Но с этой историей мы хотя бы не сразу угодим в закрытое отделение психушки.
Юлиан наконец оторвал взгляд от зеркала.
— Можешь ты мне наконец сказать, как твой отец сделал это? Если бы я не знал, что это невозможно, я мог бы поклясться, что это настоящее волшебство.
— Возможно, так оно и есть, — очень тихо произнес Юлиан.
Франк ничего на это не ответил, только озадаченно смотрел на него, и Юлиан добавил:
— Я не знаю, Франк. Честное слово. Но узнаю, клянусь тебе!
— Мы узнаем это вместе.
— Тебе что, не терпится погибнуть? —спросил Юлиан. — Посмотри на себя. Еще бы немного — и...
— Но ведь с тобой то же самое. И неужто ты думаешь, что сможешь так просто от меня отделаться? Да за такую историю журналист душу продаст!
— Может быть, ты уже и сделал это, — прошептал Юлиан. Он вспомнил о тех существах, которые живут в тени и все перемалывают и заглатывают. А вдруг все те истории и легенды про ад, про демонов, чертей и про вечное проклятие не такая уж и выдумка? — Сегодня я поговорю с адвокатом моего отца. Может, после этого мы узнаем немножко больше.
— Мы? Я тоже буду при этом?
— А разве у меня есть шанс от тебя отделаться?
— Вряд ли, — ухмыльнулся Франк. Полотенце, завешивающее зеркало, зашуршало. По спине Юлиана пробежали мурашки.
В этот момент открылась дверь, и вошел врач.
— Время визита истекло, — весело сообщил он. — Вам нельзя перенапрягаться.
Заметив полотенце на зеркале, он озадаченно взглянул на Юлиана и шагнул к раковине. Когда он сдернул полотенце, Юлиану показалось, что тень снова прошмыгнула по стеклу. Даже не по стеклу, а... что-то втянулось назад в зеркало.
— Идем! — сказал ему врач и хлопнул в ладоши. — Завтра снова увидитесь.
В коридоре он сообщил:
