Илья Подольский - Огненная печать
– Знаешь, – повторила она, как испорченная пластинка, – я думала, что в классе нормальная только я. Но оказалось, что и ты, и Красильников, и Гислер…
– Не думай больше об этом, – спокойно сказала я, но Кирсанова не могла остановиться до самого своего подъезда. Мне даже жутковато стало от самой себя. Зачем я внушила Ольге то, чего она совсем не хотела говорить? Кажется, это уже становится злоупотреблением. Внезапно во мне вспыхнуло любопытство, и я посмотрела на Антона и Лию, которые в это время что-то весело друг другу рассказывали. Интересно, злоупотребляет ли он сейчас магией?
* * *О, где же тот человек, который ответит на все мои вопросы? Я и впрямь ненормальная, раз допускаю возможность существования такого человека. До сих пор магия, которой я обладаю, – белая. Но почему тогда чувства мои будто загнаны в темный угол?
Антону и мне теперь не нужен ни телефон, ни даже компьютер. Расстояние для нас – всего одно мгновение. И в полночь, как всегда, мы говорим друг с другом. Мысли, вопросы, ответы – четкие, в них нет ничего лишнего, иначе б они рассеялись по пути. И он, и я – в своих домах, комнатах, лежали в своих постелях, смотрели в ночь; нам было интересно, а иначе ничего бы и не было…
– Антон, тебе страшно?
– Немного. Что с нами будет?
– Я пытаюсь узнать, но как будто кто-то запрещает мне.
– Ева, ты знаешь, кто это?
– Этот кто-то сильнее нас.
– Почему?
– Их магия гораздо совершенней, чем наша с тобой.
– Их? Значит, это не бог?
На этом наша телепатическая связь оборвалась. В эту беспокойную ночь ни Антон, ни я не смогли ее возобновить. Быть может, сама природа мешала нам сделать это.
* * *Наутро по радио передавали, что ночью в нашем городе бушевал сильный ураган, но, как ни странно, не сломано ни одно деревце, не сорван ни один плакат, не повреждена ни одна линия электропередачи.
– Мистика! Я говорю вам, это высшее вмешательство! – восклицала моя любимая Софья Харитоновна.
Мама пригласила ее пожить у нас несколько дней, пока в ее доме не закончится ремонт. Конечно, ремонт не был следствием, как она говорит, мистического урагана. Просто дом тети был действительно стар и годился на то, чтобы его назначили архитектурным памятником. К счастью, Софья Харитоновна отыскала спонсоров для его реставрации.
– Вы думаете, высшее вмешательство возможно? – спросила я об урагане, когда мы пили кофе.
– Конечно, моя глупенькая, – всплеснула тетушка руками. – Ты вот засела в своей машине…
– Но-но, попрошу вас не обижать мой компьютер, а то он очень капризный, – остановила я тетю.
– Смотрите-ка, какие мы суеверные, – с иронией сказала она.
– А вы будто бы не суеверны, так?
Мама, до этого молча готовившая ужин, прекрасно слышала наш разговор и, почувствовав, что мы опять начнем спорить, вовремя предложила нам попробовать ее овощной салат. Папа теперь не мог без него ужинать.
После ужина я решила прогуляться до реки, встретить там закат, а вместе с ним новое видение, которое я уже предчувствовала. Мои предчувствия по-прежнему сопровождались появлением и исчезновением татуировки, и птица эта все так же парила, не меняя положения своих могучих крыл.
По сравнению со вчерашним днем, сегодня погода напоминала идиллию. На небе давно появился старик-месяц. Беседа с Софьей Харитоновной натолкнула меня на одну мысль. Вернее, это всего лишь очередной вопрос. А именно, возможна ли магия без суеверия? Может быть, я и Антон – суеверные лунатики. Как бы не так!
Я сосредоточилась на солнце, которое медленно и царственно уступало место луне. Если выразить то, что я видела, обычными словами, тогда и сама картина получится простой и невзрачной. И поэтому я больше слушала, чем смотрела. Образ этот был странным и отчего-то, как никогда, чарующим…
…Угасал закатный огонь. Черное море тайно волновалось. Высокая женщина в плаще изумрудного цвета стремительно и легко шла по, казалось бы, грубым камням. Пепельные волосы, как и одежда ее, трепетали от южного, мягкого ветра. Наверное, она шла долго. Лицо ее было прекрасно и выражало ожидание… Тут же, ей навстречу, уверенно и спокойно шел мужчина. Его волосы до плеч серебрились, руки были сомкнуты сзади, будто он был узником, которого только что освободили, но привычка закладывать руки за спиной еще не забылась. Он шел так же стремительно, и взгляд его был направлен только на идущую к нему женщину. Верно, он тоже ждал этой встречи…
– Ты все-таки нашла способ вернуться, – как-то грустно сказал мужчина. Они стояли друг от друга примерно в трех шагах и говорили… глазами.
– В ином образе, – кротко ответила женщина.
– Куда же сгинул прежний твой облик? – все так же тоскливо спросил мужчина.
– Растворился в рассвете.
– Но ты создала себя новую и… столь прекрасную, что дух мой замирает, как звон колокола в поднебесье, – волновался серебряноволосый.
Мужчина и женщина встали рядом и устремили свои взоры на закат… Они спешили, но речь их была размеренна и осторожна, каким бывает лишь заклинание. Голоса их звучали вместе и по отдельности. Если б кто услышал, то слова превратились бы в песню.
– Когда наступит время, на западе причалит Старая ладья.
– Когда солнце взойдет, на востоке престол весь охватив.
– Тогда вода стечет на землю, свет возродит ее, смешав с воздухом.
– И будет мир храним…
Солнце покинуло горизонт, и две таинственные фигуры скрылись под покровом ночи.
* * *Кто же они? Не понимаю. Я никогда еще не встречала таких красивых людей. Но слова, слова их – новое заклинание, и я знаю, как его применить.
Возвращаясь домой, у своего подъезда я застала Красильникова. Он уже собирался уходить, но, увидев меня, обрадовался.
– Ева, с тобой все в порядке? – глубоко вздохнув, спросил он.
– Все хорошо.
– Я полчаса пытаюсь запросить твое внимание, уже боялся, что потерял дар, – взволнованно проговорил он.
– Это глупо… бояться. Дар – только иллюзия для нас. Пойми, – ответила я.
Мы присели на скамейку и договорились, что будем общаться мысленно. Я решила показать ему свое видение и заново, как в кино, повторила ему все, что видела на закате. Уже совсем стемнело, и мы были похожи на молчаливых призраков. В наших мыслях проносились огромные образы. Мы одновременно постигали тайну древних украшений. Браслет и пластина были прокляты богами за то, что люди злоупотребляли ими в личных, корыстных целях. Древние люди могли узнать, какой порядок царит во всем мире. Но вместо этого они устраивали войны.
– Теперь ты понимаешь, почему мы должны избавиться от древнего проклятия? – спрашивала я. – Представь, какое зло мы могли причинить другим, если б были менее осторожными.
– Но, Ева, с таким же успехом мы могли помочь… и многим, – возразил Антон.
– Ты прав… Что ж, такова воля провидения.
– Мы можем не подчиниться этой воле! – сказал Антон, будто воин.
– Конечно, мы не подчинимся ей… Мы – люди. Изничтожив древнее проклятие, мы найдем другой способ, как помогать людям и себе, – заключила я, и он согласился.
Условившись встретиться на берегу реки, утром и до восхода солнца, я и Антон разошлись по домам.
В один миг прошла ночь. Мы проснулись в одно и то же время, в одно и то же время пришли к реке. Мы теперь знали, как поступать…
– Смотри, Старая ладья причалила на западе, – сказала я, показав на убывающую луну.
– А солнце захватывает восточный престол, – ответил он.
Я сняла браслет. Сплошную линию земли обратила на запад, потому что западу соответствует земля. Стихия воздуха смотрела на восток. Антон снял медальон, на котором изначально была изображена старая луна. Я установила пластину на предназначенное ей место – в тот самый вогнутый круг. Рассвет. Мы повернули медальон так, чтобы Старая ладья причалила на запад, то есть – к сплошной линии, к земле. Солнце взошло, свет его рассеялся и попал на древнее украшение. Серебро тут же, прямо на наших руках, стало медленно превращаться в воду и утекать сквозь наши пальцы…
Антон и я в один голос произнесли: «Тогда вода стечет на землю, свет возродит ее, смешав с воздухом…»
Примечания
1
Одно из имен Зевса.
