Илья Подольский - Огненная печать
– А что тебе снилось? И как ты нашел браслет?
– Я его не нашел – он приснился мне…
– Постой-ка, – перебила я. – Неужели ты проснулся, а браслет рядом?..
Что-то беседа наша не складывалась. Мы друг друга перебивали и, кажется, осознавали, что не мы управляли браслетом, а что-то другое, но связанное именно с этим украшением.
– Не совсем. Той ночью я проснулся от раскатов грома. Мне не спалось, и я выглянул в окно лоджии, – Антон вдруг рассмеялся. – …А дальше, как в фильме ужасов. По ту сторону окна, то есть на улице, я увидел женскую фигуру, повисшую в воздухе. Она была в темной одежде, как у монахини. Через пару секунд она протянула ко мне свою худую и бледную руку, и на ладони ее лежал твой браслет. Не поверишь, но знаешь, о чем я подумал в этот момент? Я подумал: «Интересно, как высоко может подняться этот призрак?» Ну ты же знаешь, что моя комната находится на втором этаже.
– Да уж, странно, что ты не испугался. Нет, ты, конечно, смелый парень, но… Впрочем, ты не рассмотрел ее лица? Неужели это была Василиса?
– Какие-то черты лица исказились в моей памяти так, что я мог сравнить ее даже с тобой. Но только вот глаза ее…
– Неестественные, правда? Будто с зелеными линзами.
– Да, точно, – подтвердил Антон. – Затем я, как под гипнозом, открыл окно и взял из ее рук браслет. Как только я это сделал, она исчезла, и тут же полил сильный дождь.
Антон договорил и вдруг задумался. Кажется, одна и та же мысль пришла к нам одновременно. Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. До сих пор не понимаю, почему смех был таким безудержным, как будто мы сошли с ума, как будто мы могли узнать то, что не должны были знать…
* * *Я вновь встречала рассвет. Но теперь не из-за бессонницы. Я специально так рано проснулась. Я спешила.
Каспийское море в предрассветных сумерках немного теряло свою соблазнительность, но только не тайну. Не знаю, видел ли кто меня, когда я покидала турбазу. И кажется, все спали. Я быстро пришла к берегу моря. Шум и нежный ветерок придавали мне все большую уверенность. Вот небосвод будто двинулся, качнулся, и невидимый занавес с каждой минутой стал подниматься все выше и выше. Когда солнце роняло обруч в медный пролив на заре, то есть когда небо начинало светлеть, я произнесла заклинание, которое мне приснилось сегодня ночью:
На востоке птица
Завершит свой круг.
Снова повторится
Истина разлук.
Солнце уже взошло. И мой слух резко, точно так же, как в первом видении, погрузился в пропасть тишины. На мгновение все умолкло: и гул моря, и лепет ветра. От такой магической силы я закрыла глаза и вытянула обе руки ладонями вверх, словно в ожидании какой-то небесной благодати. Но ведь так оно и есть! Я совсем не ощущала время и лишь знала, что все происходит очень стремительно. На ладони осело тепло, и, открыв глаза, я увидела на них браслет и пластину. Предчувствие не могло обмануть меня. К тому же заклинание оказалось верным и своевременным. Итак, обе заветные вещи вернулись ко мне.
* * *Хотя одежда хорошо скрывала и браслет, и пластину, я все равно беспокоилась. Наверное, от усталости. Коварство Александра Ивановича казалось мне беспредельным. Уверена, если он увидит на мне эти украшения, то не станет даже разбираться. Он, не веря своим глазам, вновь потребует вернуть науке историческую реликвию.
– Почему ты не позвала меня с собой? – капризничал Антон, когда я рассказала ему о совершенном ритуале. После завтрака мы вдвоем гуляли по побережью, а потом, вернувшись к людям, присели на скамейку.
– Понимаешь, я должна была сама…
– Но откуда ты знаешь все эти сложные и непонятные заклинания? – продолжал удивляться Антон.
– Они снятся мне… Будто их кто-то нашептывает, понимаешь? – взволнованно говорила я. – Ах, Антон, давай лучше подумаем, как нам разгрызть сухарь, который вот-вот встанет поперек горла!
– Ты про Алексан…
– Тише! Вдруг эта якобы мудрая сова снова навострила свой слух, – загадочно сказала я.
– Подумаешь! – отмахнулся он.
– Напрасно ты так, – одернула я. – О тайне украшений должны знать только два человека – ты и я. Если они попадут в холодный и равнодушный музей, их магическая сила исчезнет.
– Как ты можешь так говорить? Ведь ты сама была свидетельницей волшебства! – возразил Антон.
– Да, но это не значит, что я теперь всемогуща!
– А что тебе мешает стать всемогущей?! – воскликнул он, и прозвучавший вопрос отозвался во мне горным эхом. Ведь я никогда не думала использовать дар в личных целях. Мне стало неуютно на душе.
– Не говори так, – нахмурилась я.
– А что тут такого? – удивился он. – В письме было сказано, что браслет принадлежит тебе по праву…
– Нет у меня никаких прав!
– Ева… – хотел он возразить. – Почему?
– Я не могу предвидеть судьбу другого человека, если он того не желает, понимаешь?.. Это было бы нечестно.
Антон замолчал. Наверное, мой довод показался ему убедительным.
После этой беседы мы долго не разговаривали на тему магии. Нам обоим надо было подумать и, быть может, найти новую загадку.
Когда объявили время убытия из Астрахани, я поняла, что в Поволжье больше нечего ловить. Эти волшебные семь дней навсегда останутся в моей памяти. На прощание я вновь решила прогуляться по берегу моря. Я села на землю. Погода, словно загрустив вместе со мной, стала хмуриться. Воспоминания… Они стали моими мыслями, и, кажется, нет ни прошлого, ни будущего, а только настоящее. Интересно, как поступила сарматская невеста, когда обрела дар? Усилием воли я сосредоточилась на этом вопросе. Важно, что только твоя воля может соединить прошедшее и еще неизвестное. А воображение помогает воплотить все это сию минуту, то есть в настоящем. Это просто, как дважды два, но только если у тебя есть дар. И теперь мне ясно, в какую зависимость я попала…
Видение становилось отчетливей, и вот я уже слышала знакомый звон молота и наковальни. Древние кузнецы готовили оружие, и меч вождя можно было сразу отличить от всех остальных мечей. Сам вождь подошел к своему оружию, поднял его к солнцу, а затем со всей силы воткнул меч в землю. Встав на колени, храбрый муж поклонился богу войны. Лицо воина выражало сосредоточенность на одной лишь единственной мысли – одолеть врага. Он завершил свой обряд и направился к палатке, где его ждала Прорицательница. Так звали невесту с тех пор, как она стала предупреждать своих людей об опасности.
– Отчего нельзя покончить со всеми нашими врагами? – спросил вождь свою мудрую невесту.
– Так хотят боги, – кротко ответила она.
– А что они хотят от нас?
– Чтобы мы спасли свой народ.
– Я знаю это и без подсказки богов! – в ярости воскликнул вождь. – В сражении мы истребим все их племя, а бегством лишь опозорим себя!
– Ты смел, и боги простят тебе твою дерзость, – провещала Прорицательница. – Но мы должны подчиниться их воле и скрыться в лесу до рассвета. Больше я ничего не скажу тебе, мой храбрый муж. Иди же и оповести всех об этой воле бога, которому ты поклоняешься.
Воин покинул палатку, вслед за ним вышла Прорицательница. Вождь созвал пеших и конницу и объявил им о решении. Лица воинов выразили досаду, ведь сарматы были мужественным народом…
Видение погружалось в туман и, кажется, вовсе исчезало, и уже навсегда.
Глава XIV Дар разделен
В Пскове совсем похолодало. Мы приехали домой глубокой ночью. Мои дорогие родители встретили меня, как всегда, шумно и радостно, будто мы не виделись сто лет. На следующий день, выспавшись и прекрасно себя чувствуя, я не уставала наслаждаться уютом домашнего очага. В самом деле, я тоже немного скучала, даже по Софье Харитоновне. Но когда я спросила у мамы о ее делах, то услышала не очень приятную новость. Нет, моя тетушка, слава богу, здравствовала и по-прежнему сумасбродничала. Неприятная новость касалась лишь меня. И вообще я уже не знаю, как все это назвать! Мистический сон, что ли?
Но как бы то ни было, завтра я должна была предстать перед судом. Оказывается, в то время, пока я отдыхала после дороги, случился грандиозный скандал. Я очень сожалела, что проспала такое представление. Когда я вышла из комнаты, меня тут же позвала мама. Я машинально прибежала к ней, но она была не одна. Возле нее в кресле, что в углу, уютно и, кажется, совсем не стесненно расположился Александр Иванович, тот, который был организатором путешествия по Волге. По его лысине разливался золотой свет нашего торшера. Не знаю почему, но профессор мне напомнил памятник Ленину, тот, который я видела на Театральной площади в Саратове. Скажу сразу, что и этот Александр Иванович был знаком с Софьей Харитоновной. Тетя их солит, что ли? Два Александра Ивановича, оба профессора археологии и оба Каренины. Если б мой двоюродный брат Дима узнал обо всей этой чепухе, он бы шутя воскликнул: «Чертовщина! Мистификация!» – или еще чего-нибудь там покруче. Но мне было не до шуток.
