Марина Воскресенская - Последний из эльфов
— А вот и пивная…, - Флавиус немного замялся на этом слове и заметив удивление на лице Тома, быстро добавил:
— А что тут такого? Мы все пьем свежее пиво на обед. Тут у нас так принято. Семьи закупают целые партии, а еще есть здесь колбаса, лучшая в Перекрестье! Делается только у нас! — Флавиус сладостно причмокнул.
Том представил себе свежую рогульку колбасы, только что упакованную в натуральную кишку, и у него прямо-таки слюнки потекли. Тут он вспомнил, что уже будто целую вечность не ел настоящего мяса. Том сглотнул и посмотрел на Флавиуса, который вещал что-то про эту пивную с колбасками.
— Может, зайдем? — отчетливо услышал Том свой голос и запнулся, покраснев.
Мальчики воззрились на него как по команде.
— Ну… Но у нас нет лишних денег! — пролепетал Флавиус.
— Вы правы! — с усилием признал Том, хотя желудок был с ним не согласен и справедливо протестовал против наглого хозяина, бунтуя и начиная жестокую борьбу с разумом.
Том с сожалением проводил взглядом здание под названием "Мясной Тобби и сыновья" и отвернулся решительно, думая, что лучше не делать поблажки собственному организму. Ему оставалось только поджаривать мнимые колбаски на своем воспламенившемся воображении. Через пару минут Том снова ощутил на себе жгучий взгляд Лакедемона. Том решил, что лучше не прятаться от чужих взглядов, дабы не прослыть трусом, и тут же ответил взглядом на взгляд. Мальчики изучали друг друга с большим интересом, пока Том не взглянул на шрам Лакедемона, и тот, зло сощурив глаза, уставился в землю. "Ему это не нравится", — подумал Том и постарался представить себя на месте сына Лиго. Том успел заметить, что волосы Лакедемона все же отличаются от волос других ребят: и погуще, и посветлее, а кожа смуглая, хотя рыжые обычно не загорают и смуглыми не бывают. Черты лица были исключительно правильными….
"Еды"!! — настойчиво требовал желудок, перебивая мысли Тома. Том облизнул губы. Тут он вспомнил, что время к вечеру, а он ничего не ел с той самой минуты, как они покинули дом гостеприимного Лиго. Казалось, это было сутки назад, не меньше. Скоро желудок начал уныло подвывать, а в ушах стучало: "Есть!" "есть!", перед глазами так и стояла вывеска "Мясной Тобби и сыновья". И вот уже в воображении Тома возникла картина: сам Тобби несет ему целый окорок на здоровенном блюде и дарит его просто так… Под конец этой мысленной тирады желудок издал самый высокий из всех звуков, на которые способен, а потом взревел, как Отелло, узнавший о неверности Дездемоны, и Том решительно сказал:
— Пойдемте в лавку мясника!
Флавиус снова устремил на Тома свое вечно удивленное чумазое лицо и пискнул:
— Но у нас же нет денег….
— Есть! — еще решительнее отозвался Том, шаря по карманам с особым остервенением.
Мальчики уставились на Тома голодными глазами и ждали, следя за его действиями.
— О! Как же я мог сомневаться, мистер Уотсон! Разве вы, порядочный эльф, не можете иметь с собой несколько бань на дорогу! — начал было восхищенный Флавиус, но Том перебил его.
— Ты не прав ни в том, ни в другом, рыжик! И прошу тебя, не называй меня "мистер Уотсон", пожалуйста… Во-первых, ты, верно, не видел эльфов, которые, как известно, денег не любят, а во-вторых, у меня не бани, а вот что! — и с этими словами Том вытащил целый лей.
— Ого! — воскликнули ребята, кроме Лакедемона, который насмешливо смотрел на Тома. Ему явно было не впервой видеть целую стоимость коровы или лошади, или билета на Навозбол. Том почему-то подумал, что Лакедемон уже играл в Навозбол. Не смотря на насмешку в глазах Парня-со-Шрамом (как его окрестил Том про себя), Том постарался придать лицу самое невозмутимое выражение, какое только было в наличии, и зашагал в обратном направлении к лавке Тобби. Ребята гуськом и крайне нерешительно поспешили за ним, но Лакедемон остался на месте, провожая взглядом всю компанию. Флавиус остановился, повернулся к Лакедемону:
— А ты? — спросил он довольно громко.
Ребята шли за Томом и ничего не замечали.
— Зачем мне это? Что я, дома не поем? — фыркнул Лакедемон.
— Ну, как знаешь, Лак. А то он всех угощает. Правда, классный? — с восторгом поинтересовался Флавиус.
— Не лучше, чем вы все, недомерки! — холодно ответил Лакедемон и пошел в совершенно противоположенную сторону, оставляя позади себя ошарашенного его гневом Флавиуса, даже не удостоив его взглядом.
Когда чумазый очнулся от удивления, он с криком: "Подождите меня!" — рванул за Томом. Вскоре они уже сидели за столом у окна и жевали бутерброды с окороком, потягивая чай из кружек (хозяин отказался подавать "малолетним" пиво "в отсутствии взрослых"). Мальчики нимало не расстроились, а Флавиус, чтобы предупредить разочарование Тома, посоветовал:
— Представь, что это пиво. Накрой кружку крышкой и встряхни посильней, тогда появится пена.
Через некоторое время Том спросил Флавиуса, приканчивавшего вторую порцию бутербродов:
— А почему у Лакедемона шрам на лице?
— А! Это! Он же играет в Навозбол, а еще гоняет на метле. У нас в городке раз в три месяца устраиваются гонки на метлах и многие съезжаются поучаствовать. Вот он как-то в позапрошлом или поза-позапрошлом году шмякнулся с метлы и как раз в кусты терновника! Распорол себе левую щеку от уха до подбородка, а еще весь поцарапался, но это все зажило и пропало, а вот этот шрам — нет. Страшные эти гонки, но за них деньги платят. Выиграл, так бери все деньги в заложке: и те, которые гонщики на кон положили, и те, которые поставили болельщики. Конечно, часть болельщицких денег распределяется между выигравшими болельщиками, но другая уходит победителю гонок. Я бы сказал, что отчасти семейка Лакедемона разбогатела на его увлечении.
— Как так? Неужели они собственного сына не жалеют? — изумился Том.
— Так это ж его деньги! И его дело! Родители вообще уже его не ограничивают ни в чем, так вот. Понял? — возмутился Флавиус.
— Да. Ты в школу-то ходишь? — поинтересовался Том.
— Школа? А-а, я ж слышал. Там учат чему-то, вроде? Не знаю, не ходим мы. А ты…, вы у Лакедемона спросите, он ученый, мы ж нет! — оживился Флавиус.
Том тяжело вздохнул. "Да, от него явно ничего не добьешься, да и от них всех! А у Лакедемона узнавать — нет уж, увольте!" — подумал Том.
Тут разомлевший от обилия еды Флавиус оживился, пожирая глазами посох Тома, прислоненный к стене рядом с хозяином.
— У вас настоящий посох?
— Э-э… Да, настоящий. Ну скажи, что тут удивительного, — промямлил Том и сердито посмотрел на Флавиуса: как же он не любил эти вопросы!
— Но у нашей знахарки и посоха-то нет! А вы еще… м-м-м…Извините за это… Но слишком молодой… Простите… — попросил Флавиус.
— Меня учит Морлан, так что ж тут удивительного? — осведомился Том.
— Да… Я ж не дурак, понимаю. Ну, как это сказать… Ну, я ж вообще не подумал. Ага? Простите? — заискивающе пискнул Флавиус.
— Да ладно, о чем речь! — кивнул Том, засовывая в рот последний кусок бутерброда.
— А-а… М-м… Покажите нам колдовство? Я… То есть, немного совсем. А? Ну можно? Вы умеете колдовать? — разглядывая посох Тома спросил Флавиус.
— Что же тебе показать? — лениво спросил объевшийся Том.
— Ну хотя чтоб небольшое волшебство, а? Ма-аленькое! — попросил Флавиус.
— Ладно! — согласился Том, вытер руки и промокнул губы салфеткой. И взялся за посох.
— Illustro! — тихо шепнул он посоху, и конец посоха засветился, огонек оторвался от посоха и повис над головой Тома.
— Ух! Красиво! Ты как так умеешь? — хлопая, спросил Флавиус. Другие ребята тоже хлопали, да и хозяин Тобби с сыновьями, Диком и Херши вытаращились на Тома, аплодируя с особым остервенением.
— Я ведь учился! — заметил Том и улыбнулся зрителям.
— Пошли дальше смотреть город? — предложил Флавиус.
— Пошли! — согласился Том и встал, ребята тоже.
— Погодите! — к Тому подбежал Дик, двенадцатилетний мальчик с длинными волосами цвета мокрого песка, и протянул Тому девяносто пять бань, — Вот сдача.
— Спасибо! Пошли, ребята! — сказал Том и направился к выходу.
— Может, повидаем Левис? — обратился Флавиус к Тому, когда они шли по узенькой улочке по направлению к Советной площади.
— А кто такой Левис? — заинтересовался Том.
— Не кто такой, а кто такая! — возбужденно поправил его Флавиус. — Это девочка. Она проникнуть сквозь стену может и даже парить в воздухе!
— Без магии? — недоверчиво спросил Том, ведь он забыл всякие сообщения в газетах про подобных людей у себя дома и забыл, что означает "без магии".
— Вот уж не знаю! Как объяснить-то, если ты не видал?
Тут улица стала сужаться и в конце концов стала такой узкой, что пролезть можно было только боком. Том измазал себе всю куртку и брюки. Вдруг узкая улица расширилась и стала почти такой же ширины, как и Советная площадь. В самом центре возвышался дом с черепичной крышей, как и у Лиго, но еще с широкой короткой трубой. Окна были распахнуты настежь. Большая площадка около дома была размечена и имела по бокам какие-то странные трубки, вроде каминных, но не каменные, а стеклянные.
