Юрий Томин - А, Б, В, Г, Д и другие…
Каждую вещь перетрясли несколько раз и набрали еще две пригоршни крупы пополам с мусором. Алексей Палыч и Борис, разумеется, ничего не могли внести, кроме идей.
Выходить было уже поздно. Сегодня решили дальше не двигаться, а хорошо все обдумать. Борис предложил поискать грибов: по его расчетам, они должны уже появиться. Борис и Алексей Палыч ушли в лес. Мартышка, уже на правах старой подруги, увязалась за ними. Гена направился на берег ловить рыбу.
Валентина осталась выуживать крупинки из мусора.
Шурик расстелил палатку и улегся на нее мечтать об обеде. Лжедмитриевна с необычным для нее рвением принялась носить к стоянке дрова.
В общем, все пока выглядело так, будто ничего страшного не произошло. Да и что может произойти в довольно населенном районе нашей перенаселенной планеты? Привыкнув к сытости, трудно представить себе голод.
Из ребят только Стасик и Чижик попытались решить проблему одним ударом. До вечера они болтались на плоту посреди озера, шаря по дну самодельной кошкой, но ничего не нашли.
Что же касается Веника, то, порыскав у костра, поискав рюкзак, начиненный вкусными запахами, он его не обнаружил, но выводов из этого не сделал.
НАЗАД ИДТИ НЕЛЬЗЯ
Пологий склон тянулся вверх от озера; он порос густым осинником, кое-где попадались березы. В таком лесу как раз и должны расти первые грибы. Это Борис знал совершенно точно. Но грибы об этом, очевидно, не знали.
— Поднимемся повыше? — предложил Алексей Палыч.
— В бору сейчас делать нечего, — заявил Борис. — Разве горькушки…
— Боря, а какой гриб лучше всего? — спросила Мартышка.
— Тот, который в корзине. — Так говорил отец Бориса, гордившийся тем, что собирал только молоденькие, находя их чуть ли не под землей.
— А я думаю — сыроежки. Их можно есть сырыми.
— Где это написано?
— Нигде. По названию видно.
— Найдем — попробуй, — хмыкнул Борис.
Из всех грибов Мартышка четко могла распознать только мухомор, да и то потому, что дома был цветной телевизор. В ее семье грибами не увлекались. Борис и Алексей Палыч тоже не были знатоками. Они даже не подозревали, что съедобны почти все грибы. Из примерно тысячи пятисот видов съедобных они собрали всего несколько: белый, подосиновик, подберезовик, лисичку, волнушку, сыроежку, масленок. Все остальные на их языке именовались «поганками». Это общечеловеческое заблуждение приносит лесу большую пользу: кое-что в век тотального опустошения леса остается для животных и насекомых.
Первый гриб все же нашла Мартышка. Она радостно взвизгнула и бросилась к нему с такой скоростью, словно тот от нее убегал.
— Теперь можешь попробовать, — сказал Борис.
— Поганка?
— Сыроежка.
— Дай честное слово.
Борис молча пожал плечами: это уж точно — протяни ей палец, она до плеча руку отхватит.
Мартышка откусила кусочек сыроежки, пожевала и выплюнула.
— Горько… — сказала она с какой-то обидой, будто не гриб ее обманул, а Борис. — Почему ты меня не учишь грибы собирать?
Да, теперь уж получалось, что Борис ей как будто бы что-то должен. А он не любил ходить в должниках. Он и так уже чуть ли не превратился в подхалима, не нагрубив Мартышке ни разу за последние полчаса.
— Поменьше разговаривай, — сказал Борис. — Грибы шума не любят.
— Разве они слышат? — наивно спросила Мартышка.
Но цену ее наивности Борис уже знал.
— Не мешай.
— Попроси как следует, — тут же нашлась Мартышка.
Поняв, что любое его слово никогда не будет последним, Борис замолчал надолго. И сразу же начали попадаться грибы. Сначала два сросшихся черноголовика, затем семейство упругих рыжих лисичек. Все это отправилось в кепку. Еще черноголовик и маленький красный.
— Какой хорошенький, — сказала Мартышка. — Как называется?
— Подосиновик.
— А почему он рос под березой?
«О господи!» — произнес Борис мысленно. Вслух он заметил:
— Не он под ней, а она над ним росла.
Пока Мартышка пыталась разобраться в этой подозрительной фразе, Борис успел удрать к Алексею Палычу.
У Алексея Палыча дела шли похуже, но зато он нашел один белый.
— Не густо… — сказал Алексей Палыч. — Сухо, наверное.
Как и большинство грибников, Алексей Палыч был склонен обвинять не себя, — а природу. Если грибник найдет мало грибов, то он всегда найдет много причин: мало дождей, много дождей, ранняя весна, поздняя весна, ночные заморозки, мало солнца и, годящаяся на все случаи, — «тут до нас целый полк прошел, все вытоптали».
На сей раз виноватым оказалось солнце, ну, а если добираться до самых корней, то Бюро прогнозов погоды, лишившее дождей целую область, вопреки своим показаниям. «Тюрьма по ним плачет» — так говорили в Кулеминске про метеорологов рыбаки, грибники и дачники. Алексей Палыч сначала помалкивал: образование он получил как раз в Метеорологическом институте, но со временем и он распоясался.
— Сухо, — повторил Алексей Палыч. — Да и вообще, в нашем положении грибы не спасение. Калорий на их сбор мы затрачиваем больше, чем получаем при еде. Впрочем, надеюсь, у нее хватит ума не настаивать на продолжении похода.
— Смешно говорить, — сказал Борис. — Остальные-то соображают… А рюкзак она нарочно столкнула. Я хоть и не видел… От края он лежал далеко, а ног у него нет.
— Вот это мне совсем непонятно. Казалось бы, она заинтересована в продолжении похода… Теперь ясно, что это невозможно. Что-то, Боря, концы с концами не сходятся.
Подошла Мартышка. Нет, не подошла — подбежала, задыхаясь от счастья. В руках она несла громадный белый гриб.
— Во какой! Это какой? — крикнула она, показывая Борису язык.
Но Борис знал цену таким шикарным грибам, особенно в сухое лето. Он взял «полковника» — так называли в Кулеминске белые — и безжалостно отломил половину его ноги. Мартышка ойкнула, словно это была ее собственная нога. Борис показал ей трухлявую половинку и отломил остаток. Триб оказался весь источенным червями, а в шляпке они обнаружились в живом виде.
— Ну и что! — сопротивлялась Мартышка. — Симпатичные червяки. Их можно выгнать, а гриб засушить.
Борис протянул ей остатки «полковника».
— Выгоняй. Скажи им «кыш»!
Мартышка ударила Бориса по руке.
— Ты все умеешь испортить!
Пока Борис размышлял, что такого он тут напортил, Алексей Палыч, со свойственным ему стремлением к миру, выступил в роли огнетушителя.
— Марина, — сказал он голосом мягким, и призрак пальмовой ветви возник в его кулаке, — гриб твой прекрасен, но он червивый и в пищу не годится. Борис поступил правильно.
Но Мартышка мира не приняла.
— При чем тут пища! — закричала она. — Он такой красивый и большой! И я сама его нашла! При чем тут правильно-неправильно?! Ломайте свои!
Слегка обескураженный этим взрывом, Алексей Палыч чувствовал, что дело тут не в грибе. Кажется, Борис уничтожил не продукт, а нечто иное. Он понимал также, что сейчас не время для ссор, даже самых пустячных.
— Возьми мой, — предложил он примирительно. — Он тоже белый и совершенно чистый.
— А мне ваш не нужен! Мне нужен мой! И вообще, я дальше не пойду с вами!
Марина развернулась и побежала к берегу озера.
— Не заблудись! — крикнул ей вслед Алексей Палыч.
— Не заблудится, не беспокойтесь, — заметил Борис.
— А ты думай, прежде чем сказать или сделать.
— О чем думать?
— О том… — сказал Алексей Палыч туманно, ибо четко сформулировать свою мысль не успел. — О том самом, что ты не один на свете живешь. Кроме того, она первая предложила тебе свитер…
— Значит, я теперь всю жизнь должен кланяться?
— Довольно, — строго сказал Алексей Палыч, — не хватает еще, чтобы мы с тобой поссорились.
Борис слегка обиделся, но промолчал. Он не понял, почему Мартышка кричала на Алексея Палыча, а не на него. Он еще не научился понимать, что при ссоре двоих очень часто достается третьему, невиновному. Так же как сегодня на плоту попало Мартышке, хотя гнев Бориса был направлен на Лжедмитриевну.
Кроме того, мысли об утонувших продуктах постепенно, но неутомимо натягивали нервы всей группе. Бактерии ссоры плавали в воздухе невидимым облаком. Всем было обидно, что поход завершается, едва начавшись. Обида была общей, но растекалась она по разным каналам.
Как раз сейчас у костра Шурик ссорился с Валентиной из-за того, что отказался идти за водой.
Примерно в это время Гена не полез в воду отцеплять крючок, зацепившийся за камыш, а дернул с такой силой, что порвалась леска.
И даже Стасик и Чижик, устав от бесплодных поисков, перемолвились парочкой слов, совсем не относящихся к тому, чем они занимались.
После ухода Мартышки дело пошло побыстрей. Алексей Палыч и Борис не отвлекались на разговоры: впервые в жизни они искали грибы не для удовольствия, не ради грибного азарта, а с настойчивостью голодных людей. Это изменило психологию поиска. Алексей Палыч заметил, что глаза его стали зорче, безошибочно отсекали жухлые листья, световые пятна и другие «обманки». Зато почти полностью отключился слух — все органы чувств работали на желудок.
