Йен Макдональд - Будь моим врагом
Тосты уже не казались Эверетту такими аппетитными.
— Я не знаю, чему верить, — сказал он.
Шарлотта Вильерс улыбнулась. Эверетт Л думал, что замерзал, когда лазеры высасывали из него энергию, но это было ничто по сравнению с абсолютным нулем ее улыбки.
— Тогда мы поладим. Потому что за нами правда. А если наши методы сейчас кажутся вам жесткими, то лишь потому, что еще не пришло ваше время стать одним из нас.
Шарлотта Вильерс опустила глаза на элегантные дорогие часики, игнорируя электронные часы в корпусе телевизора.
— Суть вашей миссии, Эверетт. Я понимаю, мы хотим от вас слишком многого, а вы молоды и неопытны. Итак, вы должны будете прикрепить к корпусу дирижабля устройство слежения. Всякий раз, когда ваш двойник перемещается, он оставляет след в квантовом поле. Мы знаем, куда он прыгнул, но не знаем, куда отправится после прыжка. Дирижабли очень мобильны. Вам предстоит вернуться на Землю-4, где Шарль передаст вам устройство. Это сведет на нет феномен квантовой запутанности, и мы сможем найти вашего двойника в любом мире Паноплии. Вам нужно лишь прикрепить устройство к корпусу. Мой двойник также позаботится о том, чтобы снабдить вас новым оборудованием от мадам Луны. Раз уж вы отправляетесь на Землю-1, вашему телу не помешают некоторые… усовершенствования.
Шарлотта Вильерс встала, опустила вуаль и поправила шляпку перед каминным зеркалом.
— Полицейские заберут вас ровно в пять. Они постараются убедить миссис Брейден, что вам ничего не угрожает. Вы вернетесь, как только завершите миссию. Пожалуйста, поблагодарите миссис Брейден за гостеприимство и посоветуйте ей держать дома «Дарджилинг», на всякий случай. Счастливо оставаться, Эверетт, и не подводите нас больше.
14
Он резко подскочил на месте, ничего не соображая со сна. Что, где? Где: в его собственном гамаке, который мерно раскачивался в такт колебаниям «Эвернесс». Что: крик. Тихое хныканье перешло в полный ужаса вопль. В первое мгновение Эверетт решил, что вопль исходит из его глотки. Он ошибался, прерывистое бормотание доносилось из соседней лэтти. Эверетт закутался в одеяло и постучал.
— Сен.
— Что?
— Как ты?
— Уходи.
— Не спишь?
— Все нормально.
— Мне показалось…
— Повторяю, все нормально.
Эверетт стоял, прижавшись лбом к карбоволокну. Дверь не была заперта.
— Ничего не нормально.
Сен сидела, закутавшись в одеяло, и выглядела очень маленькой при тусклом ночном освещении. В ее расширившихся глазах застыл ужас. В лэтти царил привычный беспорядок: груды мятой одежды вперемешку с проводами и бумажными клочками — набросками новых карт. Сен, словно тисками, сжимала в ладонях колоду. Ее любимцы — голые до пояса игроки в регби — хмуро смотрели с плакатов, кое-как прилепленных к стене. Пахло девичьим потом, застиранными простынями и мускусом — фирменным ароматом Сен.
— Что случилось?
Она казалась такой крошечной, что Эверетту захотелось обхватить ее руками за плечи, но он не решился.
— Мне приснился сон, понял? Миизи. — Сен вздрогнула, но виной тому был не холод, просочившийся из гулкого пространства дирижабля в теплую маленькую лэтти. — Я не хочу туда снова. Ни за что. Побудь со мной, Эверетт Сингх, чтобы я не заснула.
Эверетт заскочил к себе, прихватил одеяло и последний бумажный кулек манной халвы. Вместе с его фирменным горячим шоколадом халва безотказно поднимала моральный дух капитана Анастасии. Не мешало проверить, падка ли на халву ее приемная дочь.
Сен повела его в грузовой отсек. Изо рта Эверетта шел пар. Со шпангоутов капал конденсат. Сен повернула циферблат на запястье. Платформа под ними накренилась и мягко поехала вниз. От холода у Эверетта захватило дух. Снаружи было темно, хоть глаз коли. Пока Эверетт опускался, ему казалось, что звезды вокруг него сияют, словно нимб. Сен остановила снижение.
— Садись. — Закутавшись в простыни и одеяла, она уселась на самом краю, болтая ногами в пустоте. — У тебя есть свое место, Эверетт Сингх?
— Место?
Сен похлопала ладонью рядом с собой. Эверетт сел и с опаской вытянул ноги над бездной. Звезды потрясали. Никогда раньше, даже в Пенджабе, когда они с Теджендрой гостили у родственников, он не видел таких темных небес.
— Твое место.
— Есть, но не здесь.
Горло сдавило. Душ — под льющейся сверху теплой водой в голову приходили самые светлые идеи; угол в саду, на самом солнцепеке, где можно было весь день болтаться в одних шортах с газировкой в руке; письменный стол напротив окна, откуда видна улица напротив… Ничего не осталось. Все отнял тот, кто выглядел как он, говорил как он, пах как он. А еще любил то, что любил он, смеялся над тем, над чем смеялся он, знал то, что знает он. И все-таки это был не он.
— Дом.
— Ясно…
Эверетту хотелось, чтобы его ответ прозвучал равнодушно, но нельзя потерять дом и семью, потерять целый мир, и унять дрожь в голосе, отвечая на такой вопрос.
— А это мое место, — сказала Сен, болтая ногами в воздухе. — Мне нравится, когда внизу пустота. Нравится чувствовать себя ничем не связанной, свободной от гравитации. Тут хорошо думать. Я слышала их, Эверетт Сингх. Тех людей в башне. Прямо в моей комнате, они звали меня по имени, и был один голос, один из многих, и… я поняла, откуда они знают мое имя.
— Они далеко, Сен, между нами много миль.
Капитан Анастасия не меняла курса, пока черная башня не осталась далеко за горизонтом. И даже тогда она упрямо гнала корабль над безлюдной равниной. Они остановились, только когда Макхинлит потребовал, чтобы капитан пришвартовалась там, где можно стянуть немного энергии. Земля, что простиралась внизу, звалась Оксфордширом.
— Я была внутри, Эверетт. Поэтому они знают мое имя. Помнишь, ты сказал, что в других мирах есть мои двойники. А я стала спорить, что все это выдумки и я такая одна. Теперь я знаю, что ошибалась. Я слышала ее, Эверетт. Она там, внутри, она не может оттуда выбраться. И поэтому хочет умереть. Но и умереть она не может.
— Это был сон, Сен.
— Никакой это не сон! Ты видел лица, слышал голоса! Она там. Она — это я.
Сен закусила губу.
Эверетт выпростал из-под одеяла кулек с халвой.
— На, возьми, сам делал. Фисташки и кардамон.
Он зашуршал бумагой. Шуршание бумаги — самый дурацкий звук во вселенной. На мгновение темнота и безумие отодвинулись дальше.
— Эвереттова халва…
Сен отломила кусочек, но есть не стала.
— Я слышала еще кое-что. Тебя, Эверетт.
Он вздрогнул, и виной тому был не холод зимней ночи.
— Вот почему они закрыли этот мир на карантин, — промолвила Сен. — Как думаешь, тут кто-нибудь остался? Я боюсь, что если мы задержимся здесь, то рано или поздно окажемся внутри башни, и я буду так же кричать рядом с той, другой я!
— Не говори так.
— Зачем ты притащил нас сюда? — гнев зазвенел в голосе Сен, словно плеть. Эверетт знал, что никогда не привыкнет к резким стенам ее настроения. — Я ненавижу этот мир и боюсь его. Что мы здесь делаем?
— Я обещаю, надолго мы не задержимся.
— Того, что ты ищешь, здесь нет! Здесь нет ничего.
Как обычно, Сен озвучила страхи, терзавшие самого Эверетта.
— Есть. Должно быть.
— Как бы не так, Эверетт Сингх. — Сен откусила кусочек халвы, пожевала и скорчила гримасу. — Вкус не тот.
— Я всегда делаю халву одинаково.
— Ошибаешься. Вкус, он как оми со всем, что намешано в его голове. Так и ты намешал сюда того, чего боишься и что не можешь изменить. Намешал того, что горчит.
Сен подбросила остатки халвы в воздух.
— Прости, Эверетт.
— Он с моей семьей. С мамой и Виктори-Роуз.
Сен молчала. Конденсат на платформе начал замерзать.
— Он — это я, — сказал Эверетт. — Они что-то с ним сделали, обратив в моего злейшего врага. Что они сказали ему, как убедили? Нигде в Пленитуде люди не бывают такими от рождения. А моя мама, Виктори-Роуз, мои родные и друзья думают, что это я. Они считают, что я вернулся. А он просто пришел и отобрал мою жизнь. Всю без остатка. А кроме того, там, на кладбище, он победил нас.
— Вот еще! Это ты его обдурил. Бона трюк! Кто бы мог подумать, что ты откроешь портал прямо в рубке! Фантабулоза.
— И все-таки он победил, Сен. Я пришел за мамой и сестрой. Он знал, что я приду. Откуда? Потому что он — это я. Он поступил бы так же. Я пришел за ними, а ушел с пустыми руками. И теперь они не дадут маме и Виктори-Роуз жить спокойно. А знаешь, Сен, он не особенно старался. Ему ничего не стоит стереть с лица земли весь Стоуки. Он сделает нас одной левой.
Эверетт ощущал тепло и тяжесть Сен, ее волосы щекотали лицо.
— Я никогда об этом не думала. Не думала, что значит быть тобой. Странником между мирами. Раз — и в дамках, невероятно круто и все такое, но у меня всегда был корабль, мама, команда. Семья.
