Джеймс Паттерсон - Последнее предупреждение
— Сами понимаете, мы находимся в экстремальных условиях, — продолжает Бриджит, — и сами видите, что здесь опасно. Сколько глаз хватает, зрительные ориентиры практически отсутствуют. Поэтому заблудиться здесь проще пареной репы. Скажите, что вы будете делать, если поймете, что заблудились?
— Взлечу вверх, пока не увижу станцию. Туда и поверну, — отвечаю я.
Ученые смотрят на меня ошарашенно. Такого решения проблемы они, очевидно, не ожидали.
— Ладно, — соглашается Бриджит, медленно кивая. — Пожалуй, это решит проблему. Следующая опасность — трещины и пропасти в залежах снега. Их немного, но те, что есть, очень опасны. Что будете делать, если упадете в такую снежную расщелину?
— Вылечу из нее вверх.
— Мммм… Возможно, — Бриджит героически переходит к новым задачам. — Вы знаете, что пингвины не опасны и что крупные хищные птицы здесь не водятся. Однако, пожалуйста, помните, что к гнездам подходить нельзя. Следующий пункт — хищники. Здесь нет полярных медведей.
Мы киваем, хотя понятно, что отсутствием белых медведей Надж, Ангел и я страшно разочарованы.
— Зато вы видели, что морской леопард может порой оказаться агрессивным. Не рекомендуем подходить к ним ближе, чем на двадцать метров. Но если вы снова окажетесь под угрозой нападения со стороны тюленя, совету…
— Улететь от него подальше. — Мне даже неловко за ее дурацкую технику безопасности.
— Перейдем к пурге, — гнет свое Бриджит. — Ураганные ветры, случается, превышают восемьдесят миль в час. Они несут частицы льда, и ветер буквально режет лицо. — Она помедлила, словно ждала, как я сейчас скажу, что вылечу из пурги.
Чего я, понятное дело, не говорю. Только полный кретин будет летать в такой ветер. Бриджит вздыхает с облегчением. Наконец-то она может дать дельный совет:
— Не старайтесь никуда идти одни. Окопайтесь и ждите помощи. Выкопайте себе нору в снегу. Держитесь вместе. Даже если хотите пить, не ешьте снег. От этого температура вашего тела упадет еще больше. Главное, не теряйте уверенности, что вас найдут.
В завершение Бриджит обнадеживающе улыбнулась, и мы пошли собираться. Брайен Карей наблюдает, как мы увязываем снаряжение. Сам он остается на станции печатать какие-то отчеты.
Прежде Сью-Энн анализировала образцы льда, которые мы ей приносили. Теперь это делает Мелани. Она следит за концентрацией во льду углекислого газа и других химических веществ. Оказывается, лед здесь такой старый, что можно увидеть изменения в нем от века к веку. Ты, мой образованный читатель, думаю, удивишься, если я скажу тебе, что концентрация углекислого газа в верхних современных слоях льда во много-много раз больше, чем она была за последние восемьсот тысяч лет. Но что ж тут удивительного: углекислый газ — побочный продукт сжигания растительного топлива. А топлива-то этого мы сколько теперь жжем?
48
Стоим на льду на коленях и помогаем Мелани и Бриджит управиться с тяжелым непослушным буром, чтобы взять ледяные пробы.
— Ужасно, конечно, что на свете есть компании-кровопийцы, которые готовы потратить несусветные миллиарды долларов, чтобы уничтожить летающих детей-мутантов, но все-таки еще ужасней, что на свете есть компании-кровопийцы, готовые сознательно уничтожить нашу планету, только чтобы сделать новые несусветные миллиарды долларов, — сокрушенно вздыхает Надж.
Согласна, эти гнусные корпорации совсем загадили землю. С этим я спорить не буду. Но я по-прежнему не уверена ни в том, что мировое потепление — это их вина, ни в том, что подъем температуры на пару градусов — такое уж непоправимое несчастье.
— Я вообще не пойму, зачем им нужны эти миллионы.
Это правда. Зачем? Получается, деньги дают контроль над миром, странами, армиями и правительствами, а контроль над миром дает возможность делать новые деньги, чтобы контролировать мир, армии и т. д. Дурацкий заколдованный круг какой-то. Как тебе моя логика, дорогой читатель?
Я никому не судья и приговоров никому выносить не хочу. Но кто же скажет правду? Кто вынесет приговор этим хапугам и дуболомам? Даже если я в мировом потеплении сомневаюсь, совершенно не значит, что я против загрязнения планеты не выступлю. Выступлю, да еще как! Без колебаний и сомнений. Только держись!
— Ма-а-акс! — дергает меня за рукав Ангел. — Я хочу пингвиненка.
Мои экологические размышления как ветром сдуло.
— Нет, — говорю, еще даже не поняв хорошенько, чего она такого хочет.
На лице у нее проступает то упрямое выражение, которое всегда приводит меня в содрогание.
— Нет, — в голосе у меня зазвенел металл. — Хватит с тебя Селесты и Тотала. А пингвинов за собой таскать мы не можем. Особенно потому, что эти пушистые малыши вырастают в мясистые тушки ростом и весом с упитанного третьеклассника.
Ангел обиженно выпятила губу:
— Они такие хорошенькие… И ужасно смешно чирикают. Смотри, их здесь сколько. И денег никаких тратить не надо. Мы можем просто…
— Ангел! Ты видела, чем родители кормят своих пингвинят? Прожуют рыбу и всякий криль, проглотят, попереваривают, а потом все это прямо в клюв птенцам отрыгнут. Ты что, хочешь все время жевать сырую рыбу и в клювик своему пингвиненку каждый час сплевывать?
Ай да я! Нашла-таки правильные аргументы. Ангел поджала губы, гордо расправила плечи и, отвернувшись от меня, отошла в сторону.
А я избежала очередных неприятностей.
Будто мало мне Клык со своей ненаглядной Бриджит нервы треплет.
Смотрю искоса, как они идут рядком, головы друг к другу склоняют, наклоняются вместе и в снегу ковыряются. В какой-то момент эта умница ученая не может отвинтить крышку своей специальной камеры и протягивает ее Клыку. Ты, мол, такой сильный, помоги мне, крылатый парнишка. И уж как ему улыбается, ослепительней сверкающего на солнце снега.
Но тут, к счастью, от дальнейших наблюдений меня отвлекает Акела. Она торопится туда, где работает Майкл, а за ней вприпрыжку чешет запыхавшийся Тотал. Он так пыхтит, что я едва разбираю, как он перед ней выкаблучивается:
— Меня восхищают целеустремленные женщины! Я в этом отношении, видите ли, очень современный. Сильная женщина — это моя мечта…
Вдруг волосы у меня на затылке сами собой зашевелились. Быстро встаю. Оглядываюсь, заслоняя глаза рукой от слепящего солнца. Снег и лед отражают солнце, и оно от этого здесь в сто раз ярче. Так что без темных очков в два счета ослепнешь. Мы их вообще не снимаем. Даже Игги постоянно носит.
— Макс! Возьми, проверь этот образец, — ко мне бегут Надж и Газман.
— Подождите… — я настороженно поднимаю руку.
Что-то здесь не так. Горизонт абсолютно чист. Небо вокруг и над нами совершенно пустынно. Даже с моей птичьей зоркостью ничего не могу заметить. Нигде никакого движения. Снова и снова вглядываюсь в океан, в небо, в снежную равнину вокруг. Здесь любое движение, любое существо за три версты в глаза бросятся.
Нет, все тихо. Ни-че-го-шеч-ки.
А все-таки что-то не так, и я каждой клеткой чую опасность.
Теперь уже то, что я насторожилась, заметно всей стае. Даже Клык отвлекся от своей зазнобы, торопливо поднялся на ноги и заозирался по сторонам. Игги инстинктивно подошел к нам поближе, безошибочно минуя ледяные глыбы.
Клык, похоже, тоже ничего не заметил, повернулся ко мне и вопросительно поднял брови. Я пожимаю плечами. Мы оба замерли, напряженно оценивая ситуацию.
— Клык, — позвала его Бриджит.
Он еще раз бросил на меня взгляд, подумал и снова вернулся к ней.
Может, мне показалось? Стараюсь отвлечься и сосредоточиться на обледенелых раковинах, принесенных Надж и Газманом.
Но внутренняя тревога не отпускает. Нас явно подстерегает какая-то опасность. И рано или поздно нам придется повстречаться с ней лицом к лицу.
49
Вы читаете блог Клыка. Добро пожаловать!
Вы посетитель номер 723989.
Приветствую моих верных читателей! Я уже здесь писал про свою детскую мечту не жить в собачьей конуре. Видать, не больно-то многого мне тогда хотелось. Среди вас наверняка есть такие, у кого мечты покруче будут. А для тех, у кого амбиции еще не проснулись, я вот что надумал. Как насчет того, чтобы стать ученым?
Знаю-знаю, сейчас кто-нибудь скривится и скажет, что в гробу видал всяких Биллов Найев. Скажите еще, что Маппет доктор Бунсен Бурнер[9] тоже вас не слишком вдохновляет. Но, поверьте мне, быть ученым, не психом-генетиком, с которыми мы раньше дело имели, а нормальным, человеческим — просто классно. Я точно знаю, потому что недавно повстречал совершенно здоровских ученых.
Мы сейчас с ними работаем, и они ничего не боятся: ни корпораций, ни правительства. А все потому, что в дело свое верят и хотят спасти нашу планету. А еще у них есть одна девчонка — закачаешься. Хоть всего немного меня старше, а уже доктор наук. Умная — ужасно, но совсем не зануда и не зазнается. Я вам честно должен признаться, когда встретится такая суперкрошка, и суперумная, и суперсмелая, которая хочет и людям помочь, и мир спасти, — устоять совершенно невозможно.
