Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом
Торквин впился в локулус жадным взглядом:
– Так близко…
Марко сделал глубокий вдох:
– Давайте мне эту амазонскую форму. И быстро. Пока я не передумал.
* * *– Ай! Ай! Ай! – морщился Марко, пока Элоиза выщипывала у него на ногах волосы. – К чему вообще эти щипчики?
– Моя приемная мама так делала, – ответила Элоиза.
– Я не твоя приемная мама! – взвыл Марко. – Леди-босс все равно не разглядит мою растительность. И потом, ты ноги Максимо видела?
Брат Димитриос вбежал в комнату, держа в руках большой кожаный мешок, который он едва не уронил при виде Марко.
– Клянусь копьем Массарима – что здесь происходит?!
– Где вы были? – спросил Марко.
– Наш дорогой друг Герострат дал мне кое-какое дополнительное оружие, – пояснил брал Димитриос. – Но я полагал…
– Сегодня роль Элоизы сыграет Марко Рамсей, – заявил Марко.
Снаружи из еще одного прохода выскочил Герострат и принялся исполнять что-то вроде клоунады, поджигая пятифутовую деревянную копию храма Артемиды. Даже в уменьшенной версии он выглядел впечатляюще – с бесчисленными рядами колонн снаружи и внутри. А когда храм вспыхнул, Герострат попытался потушить его с помощью маленького ведерка с водой. Одновременно с этим из проходов со шлангами в руках выбежали амазонки.
Специально, чтобы повеселить зрителей, они быстренько погасили пламя и переключились на Герострата, который, сбиваемый мощными струями, превращался то в голубя, то в кота, то в визжащую обезьяну.
– Думаю, разогрев почти окончен, – сказал я.
Касс обматывал лодыжки Марко до самых колен завязками от сандалий.
– Все равно тебе не хватает изящества, – заметил он.
– Могу надеть пачку. – Марко поправил шлем.
Я повязал вокруг его толстой шеи разноцветный шелковый шарф. Торквин затянул тунику, чтобы плечи Марко не выглядели такими широкими.
– Не раздвигай сильно ноги, когда стоишь, – посоветовал я.
– Не топай, когда идешь, – подхватил брат Димитриос.
– Ты не можешь сделать свои руки менее мускулистыми? – спросила Элоиза.
– Не говори как пацан, – добавил Торквин.
– Улыбайся почаще, – не отставал брат Димитриос. – Ты красив, когда улыбаешься.
Марко свел ноги вместе, прижал руки к бокам, на цыпочках прошел к двери, криво улыбнулся и пискляво спросил:
– Как теперь?
– Ужасно, – припечатала Элоиза.
– Леди-и-и и леди! – закричал Герострат под приветственные крики и улюлюканье. – Сядьте и расслабьтесь, потому что настал час главного представления!
Послышалось конное ржание, и из одного из проходов в галопе вынеслась всадница-амазонка в полной боевой готовности – со шлемом, в доспехах и с копьем в руке. Конь был гнедой масти, крупный и мощный на вид. Он встал на дыбы, и толпа взревела.
– Откуда у них конь? – прошептал Касс.
– Откуда у них два коня? – отозвался я.
Из противоположного прохода другая амазонка вывела за поводья вторую лошадь. Эта явно не желала заходить на стадион, она фыркала и упиралась. Еще одна амазонка пришла на помощь первой, и уже две девятифутовые женщины принялись тянуть за собой сопротивляющееся животное.
Наконец лошадь рванула вперед, сбив с ног обеих воительниц. Заржав и отфыркиваясь, она стала скакать по стадиону, пока три женщины не остановили ее, набросив на шею лассо.
Животное замотало головой и поняло, что его поймали. В последний раз сердито дернув головой, лошадь перевела взгляд на наш маленький проход.
– Думаю, я ей нравлюсь, – сказал Марко.
– Справа от меня верхом на этом благородном жеребце ваша и моя любимица Максимо! – вскричал Герострат.
Максимо села в седло спокойного мощного жеребца и под восторженный ор толпы в галопе проскакала круг по стадиону.
– А слева готовится оседлать печально известную своим неукротимым нравом дикую монгольскую кобылу Чингис претендентка на локулус Массарима! – надрывался Герострат. – Поприветствуем по-за-за-зонски… э-э… не по годам сильную Элоизу из мира смертных!
– За! За! Зон! – начала скандировать толпа, сначала медленно, но быстро ускоряясь.
– Дикую кобылу?! – пискнула Элоиза.
Касс хлопнул Марко по плечу:
– Задай им жару, настоящий техасец.
Марко, мелкими шажками и держа руки вдоль туловища, вышел из прохода. Подняв правую руку, он помахал пальцами зрителям и принялся посылать во все стороны воздушные поцелуи.
Касс крепко зажмурился и отвернулся:
– Не могу смотреть. Как он?
– Очень плохой актер, – ответил Торквин.
Три амазонки с трудом удерживали Чингис на месте. Даже когда Марко подошел к ним, они едва скользнули по нему взглядом. Но Марко не собирался взбираться в седло, по крайней мере не прямо сейчас. Вместо этого он, что-то неслышно бормоча, медленно приближался к лошади. Животное пару раз фыркнуло, не оставляя попытки вырваться из захвата сразу трех лассо, но не отводило глаз от Марко.
Он коснулся морды лошади и принялся ласково ее поглаживать. Затем, одно за другим, он стянул с шеи Чингис лассо. Больше ничем не удерживаемая, лошадь ударила по земле копытом и наклонила голову.
Марко сунул ногу в стремя и под гром аплодисментов запрыгнул в седло.
– И поскакали! – закричал Герострат.
Ну, по крайней мере один из всадников поскакал. Максимо хлыстом подгоняла своего жеребца. Ее лицо скрывала толстая кожаная маска. Амазонка наклонилась вперед, направив на Марко тупой кончик деревянного копья.
– А мне они такого не дали! – возмутилась Элоиза.
Заметив скачущую на него Максимо, Чингис в испуге встала на дыбы. Дождавшись, когда она опустится на все четыре ноги, Марко сильно сжал коленями ее бока.
Чингис сорвалась с места. Но у Максимо было преимущество в скорости. Под куполом разнеслось ее кровожадное: «ИЕ-Е-ЕХА-А-А-А-А!!!», – сопровождаемое возбужденными криками амазонок.
Марко отпустил поводья Чингис и развел руки в стороны, словно говоря: «Попробуй поймай меня».
И Максимо со всей силы направила копье ему в грудь.
Глава 24
Гнев Цинтии
У крика Марко определенно не было ничего общего с Элоизиным.
Тупой конец копья все еще упирался ему в грудь, когда он схватился обеими руками за древко и резко его поднял. Не ожидавшая подобного, Максимо не успела выпустить рукоять копья и сорвалась с седла.
Ее конь на полной скорости поскакал дальше, уже без наездницы.
Громко фыркнув от натуги, Марко махнул копьем себе за плечо – вместе с висящей на нем Максимо. Древко треснуло пополам, и лидер амазонок, совершив кульбит в воздухе, рухнула в грязь.
Стадион накрыла мертвая тишина. Большинство амазонок стояли с отрытым ртом, не смея поверить в случившееся.
– Какой прием! Какая отвага! Йе-ху-у-у! – заорал Герострат. – Никогда еще на нашем стадионе не случалось ничего подобного! Мертва ли Максимо, леди и леди? Ха! Конечно же нет! Амазонки бессмертны… ИЛИ НЕТ?! Главный вопрос теперь… когда жизни всех амазонок на кону… получит ли Элоиза первый приз?
Марко повел Чингис к локулусу. Цинтия сидела на своем троне – неподвижная точно изваяние. На другом конце стадиона Максимо с трудом пыталась подняться.
Наклонившись всем телом вбок, Марко подхватил локулус и поднял его над головой.
– Да-а-а! – завизжала Элоиза и прыгнула на Касса, едва не сбив его с ног.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Этот локулус обладал силой либо телепортации, либо перемещения во времени, и любая из них поможет нам выбраться отсюда, поэтому я позвал:
– Воспользуйся им, Ма… э-э, Элоиза! Задействуй его!
Но он был на другой стороне стадиона, совершал круг почета на Чингис перед амазонками. Локулус он прижал локтем, словно футбольный мяч, и без остановки орал, колотя себя кулаком в грудь:
– Он наш! Он наш! Наш-наш-НАШ!
– Какого черта он творит?! – ужаснулся Касс.
– МАРКО, БЕРЕГИСЬ! – заорал я.
Максимо, уже на своих двоих, бежала через травяное поле к Марко. С мускулистыми, как у олимпийского бегуна, икрами, она за один шаг преодолевала непостижимо огромное расстояние. Не снижая скорости, она закричала и прыгнула вперед, ракетой устремившись прямо на Марко.
Сомкнув руки на локулусе, она вырвала его из-под локтя Марко, одновременно с этим сбив его с лошади. Он покатился по земле, шлем сорвался с его головы и, подпрыгивая, улетел в траву.
Теперь всем в толпе стало видно лицо Марко. Узнав его, они принялись сердито кричать и выбегать на поле. Цинтия, разинув рот, встала.
Марко кинулся к шлему, но было уже слишком поздно.
– Нарушение правил! – закричал Герострат. – Смертные дисквалифицированы!
Касс, Элоиза, Торквин, брат Димитриос и я выскочили на поле.
– Хватай локулус, Марко! – заорал я.
Марко прыгнул к Максимо, но та, не выпуская локулус, увернулась. По обе стороны от нее встали амазонки, готовые к драке. Непонятно откуда по воздуху пронеслась жареная голова вромаски и с глухим хлюпаньем упала на Чингис.
