Йон Колфер - Зов Атлантиды
— Вот именно, — сказала она. — Ты должен пойти. — И спрыгнула в пещеру.
Орион испустил звериный рык, словно тигр, которому завязали хвост узлом, и сердито топнул ногой.
— Ухты, — сказал Жеребкинс. — Топаешь. Значит, действительно разозлился.
— Похоже на то, — признал Орион, заглядывая в провал.
— Как правило, ногами топает другая сторона, поскольку это ты обычно сводишь Элфи с ума. Другой ты.
— Почему-то меня это не удивляет, — немного успокоившись, сказал Орион. — Порой я бываю невыносим.
Юноша лег на лед.
— Вы выбрали правильный маршрут, Элфи, — проговорил он почти неслышно. — Вам определенно удастся обойти эту огромную ледяную стену.
— Сомневаюсь, — проворчал Жеребкинс и оказался прав.
Элфи спускалась значительно быстрее, чем ей того хотелось, и это объяснялось исключительно неисправностью снаряжения. Не окажись катушка на ремне повреждена во время недавней атаки аморфоботов, она автоматически замедлила бы спуск и Элфи удалось бы избежать неминуемого теперь удара. На деле она летела почти со скоростью свободного падения, и смягчить посадку могло лишь слабое натяжение троса.
Мысль мелькнула в голове Элфи еще быстрее, чем несущийся перед глазами лед: «Надеюсь, обойдется без переломов — у меня совсем не осталось магии для исцеления».
В следующее мгновение она коленями и локтями впечаталась ледяную стену. Лед тверже стали и острее стекла вспорол ее костюм, как бумагу. Холод и боль пронзили тело, что-то затрещало, но, к счастью, это оказался лед, а не кости.
Стена полого опускалась к берегу подземной реки, питаемой ледниковыми стоками. Элфи беспомощно покатилась по склону кувырком, и лишь благодаря счастливой случайности ей удалось приземлиться на ноги. Остатки воздуха вылетели из легких с последним выдохом, когда удар отдался в ногах. Она молила об искорке магии, но ничто не могло избавить ее от боли.
«Шевелись, солдат», — велела она себе, представив, что приказ отдал Джулиус Крут.
Она поползла по ледяному берегу, глядя на собственное отражение. Глаза у отражения были безумными, как у доведенного до отчаяния пловца, оказавшегося подо льдом катка.
«Посмотри на это лицо. Не мешало бы провести денек в расслабляющей грязевой ванне», — подумала она.
Обычно одна мысль о бесполезной трате времени в ванне приводила ее в ужас, но сегодня такая перспектива казалась вполне привлекательной.
«Восстанавливающая грязь и кружочки свежего огурца на глаза. Как приятно…»
Впрочем, об этом не стоило даже мечтать. Ее ждала работа.
Элфи подползла к спасательной капсуле. Мимо неслась река и била в фюзеляж, заставляя лед покрываться трещинами.
«Ненавижу холод. Как же я его ненавижу».
С поверхности воды леденящими облаками поднимался туман, окутывая призрачно-голубой вуалью массивные сталактиты.
«Призрачно-голубой вуалью? — подумала Элфи. — Может, пора начать сочинять стихи? Какая рифма подойдет к “осколочному перелому”?»
Элфи ударила ногой по образовавшемуся у основания капсулы льду в надежде очистить люк, к счастью не успевший уйти под воду, иначе без «нейтрино» до него было бы не добраться.
Капитан вложила все скопившиеся за день разочарования в следующие несколько минут ожесточенных пинков. Элфи лупила ногами по льду так, будто это он взорвал шаттл, будто его кристаллы направляли атаку зонда. Откуда брались силы, непонятно, но ее действия принесли плоды, и скоро под прозрачной коркой раздробленного льда проступил контур люка.
Откуда-то сверху донесся голос.
— Эге-ге-е-ей, Элфи! У тебя все нормально?
В конце прозвучала еще одна фраза. Приглушенно. Неужели этот Орион снова назвал ее прекрасной девой? Элфи отчаянно надеялась, что нет.
— Я… в полном… порядке! — прохрипела она, сопровождая каждое слово ударом по ледяной оболочке.
— Постарайтесь не перенапрягаться, — произнес гулкий голос. — Сделайте несколько дыхательных упражнений.
«Потрясающе, — подумала Элфи. — Этот парень провел в голове у Артемиса столько времени, но понятия не имеет, как следует вести себя в реальном мире».
Она просунула пальцы под утопленную ручку люка и принялась выковыривать оставшиеся комки льда, мешавшие открыть дверцу. Чисто механическому замку блокировка не грозила, но это не обязательно распространялось на систему управления капсулой. Теоретически мятежный зонд мог поджарить навигационное оборудование спасбота так же легко, как вывел из строя их средства связи.
Элфи уперлась ногой в корпус и рывком распахнула люк. Из проема, затопив ее второй ботинок, хлынул поток розового дезинфицирующего геля и быстро испарился, превратившись в туман.
«Дезинфицирующий гель. На случай, если зонд подвергся заражению».
Она сунула голову в капсулу, и датчики движения нагрели пару фосфоресцирующих пластин на панелях потолка.
«Отлично. По крайней мере, аварийное питание есть».
Перевернутая спасательная капсула смотрела строго в центр Земли. Спартанская обстановка предназначалась для солдат, а не для пассажиров.
«Ориону понравится», — подумала Элфи, застегивая на себе сбрую пилота. Сбруя состояла из шести ремней, поскольку в плане гироскопов и подвески кораблик оставлял желать лучшего.
«Может быть, удастся вытряхнуть Артемиса из его собственного мозга. Вместе сумеем досчитать до пяти».
Она пошевелила пальцами, потом поднесла их к пульту управления.
Ничего. Никаких включений, никакой внезапной реакции системы управления. Никаких иконок, требующих ввести пусковой код.
«Каменный век», — мысленно фыркнула Элфи, подавшись вперед, насколько позволяли ремни, чтобы извлечь из-под пульта старомодный штурвал и ручки управления двигателями.
Она нажала на кнопку зажигания, двигатель зачихал.
«Давай. У меня еще столько дел».
Еще одно нажатие, и жалкий мотор капсулы ожил и заработал — прерывисто, как дышит умирающий, но все-таки заработал.
«Спасибо», — подумала Элфи за мгновение до того, как из вентиляционных отверстий клубами повалил в кабину черный дым, заставив закашляться.
«Имеются некоторые повреждения, но, надеюсь, у нас все получится».
Элфи вручную отдраила передний иллюминатор, и открывшийся вид встревожил ее. Она ожидала увидеть синюю воду подземной реки, стремительно несущейся за прозрачным полимером, а узрела бездну. Капсула висела над пещерой, пронзавшей ледник и заканчивавшейся головокружительным отвесным обрывом до материковой породы. Волнистые стены льда уходили вниз, их освещал далекий мерцающий огонь двигателей зонда, стремительно погружавшегося в глубины земли.
«Вот он. Идет строго вниз».
Элфи ударила по кнопке оттаивания топливного блока и нетерпеливо побарабанила пальцами по пульту, пока он прогревался.
— Сейчас мне необходимо только одно, — пробормотала она едва слышно. — Задний ход. И очень быстро.
Но включить задний ход достаточно быстро не удалось. Ледниковая река обвила щупальцами торос, на котором лежала капсула, и легко разрушила его. Капсула на мгновение зависла в пустоте, а потом провалилась в разверзшуюся дыру и беспомощно полетела в пропасть.
За пару минут до этого юноша с лицом Артемиса Фаула стоял на поверхности льда и смотрел на Элфи Малой, оценивая по достоинству ее старания и восхищаясь фигурой.
— А она весьма темпераментна, n’est-ce pas?[10] Посмотрите, как она сражается со стихией.
К нему, цокая копытами, подошел Жеребкинс.
— Прекрати, Артемис. Тебе не удастся меня обмануть. Что ты задумал?
Орион ответил ему совершенно спокойным взглядом. Знакомое лицо Артемиса сейчас казалось открытым и заслуживающим доверия. Ловкий трюк, поскольку в исполнении самого Артемиса то же самое лицо всегда выглядело коварным, почти зловещим, можно даже сказать подлым. На самом деле один учитель музыки использовал это слово в отчете об успеваемости Артемиса, то есть поступил совсем не профессионально, но справедливости ради следует заметить, что Артемис действительно перемонтировал клавиатуру преподавателя так, чтобы она играла только всем известный рождественский мотивчик, на какие клавиши ни нажимай.
— Я ничего не задумал, — ответил Орион. — Я жив, и я здесь. Вот и все. У меня сохранились воспоминания Артемиса, но не его характер. Думаю, своим внезапным появлением я обязан тому, что волшебный народец называет синдромом Атлантиды.
Жеребкинс погрозил ему пальцем.
— Отличная попытка, но синдром Атлантиды обычно проявляется через непреодолимое влечение и галлюцинации.
— Вторая стадия.
Жеребкинс обратился к своей почти фотографической памяти.
— Вторая стадия синдрома Атлантиды может привести к появлению у объекта симптомов возникновения нескольких совершенно разных и непохожих личностей.
