Джоан Роулинг - Гарри Поттер и филосовский камень
«Ооооооооох! – прокудахтал он со злобой. – Малышня! Как забавно!» Он ринулся на них. Они пригнулись.
«Убирайся, Пивз! Или Барон об этом узнает, клянусь!» – прорычал Перси. Пивз показал ему язык и пропал, бросив палки Невиллу на голову. Они слышали, как он удалялся, стуча по доспехам стоявших в коридоре рыцарей.
«Опасайтесь Пивза, – предупредил их Перси, когда они снова пустились в путь. – Кровавый Барон – единственный, кто имеет над ним власть, нас, префектов, он вообще не слушается… Вот мы и пришли». В конце коридора висел портрет очень толстой дамы в розовом шелковом платье.
«Пароль?» – сказала она.
«Капут Драконус» – ответил Перси, и портрет качнулся вперед, открывая круглую дыру в стене. Они все пролезли сквозь нее – Невиллу пришлось помочь – и оказались в комнате отдыха, уютной и круглой, уставленной мягкими креслами.
Перси показал девочкам и мальчикам двери в их спальни. Поднявшись по винтовой лестнице – вероятно, это была одна из башен – они нашли свои постели: пять кроватей под темно-красными бархатными пологами. Их чемоданы уже были здесь. Слишком усталые, чтобы говорить, они натянули пижамы и забрались в постели.
«Классно тут кормят, правда? – прошептал Рон Гарри из-под своего полога. – Скабберс, отстань! Он жует простыни». Гарри собирался спросить Рона, не прихватил ли он с собой пирога с патокой, но почти сразу же заснул. Наверное, он съел слишком много, потому что ему приснился странный сон. На голове у него был тюрбан профессора Квиррелла, который говорил ему, что он должен немедленно перевестись в Слитерин, потому что это его судьба. Гарри сказал тюрбану, что не хочет в Слитерин, тот становился все тяжелее и тяжелее; он попытался сорвать его, но лишь натянул плотнее – там был Малфой, который смеялся, пока Гарри сражался с тюрбаном – потом он превратился в крючконосого учителя, Снэйпа, чей смех стал холодным и жестоким – потом вспышка зеленого света и Гарри проснулся, вспотевший и дрожащий. Он перевернулся на другой бок и опять заснул, а когда проснулся на следующее утро, начисто забыл все, что ему снилось.
Глава восьмая. Учитель алхимии
«Вон, смотри».
«Где?»
«Рядом с высоким рыжим парнем».
«В очках?»
«Ты видел его лицо?»
«Нет, ты видел его шрам?» Шепот преследовал Гарри с того момента, как он покинул спальню на следующее утро. Ученики высовывались из классов, вставали на цыпочки, чтобы посмотреть на него, несколько раз ходили туда-сюда по коридору, чтобы еще раз окинуть его взглядом. Гарри мечтал, чтобы они перестали, потому что пытался сконцентрироваться на поиске дороги в кабинеты. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы: широкие и длинные, узкие и шаткие; некоторые, например, в пятницу, могли привести в другое место; а кое-где были исчезающие ступеньки, которые надо запомнить и перепрыгнуть. Потом еще были двери, которые не открывались, если их вежливо не попросишь или не пощекочешь в определенном месте, и двери, которые дверями не являлись, а только притворялись, а на самом деле были твердыми стенами. Запомнить было трудно еще потому, что все вокруг, казалось, двигалось. Люди с портретов ходили друг к другу в гости, и Гарри был уверен, что железные доспехи могут перемещаться. Привидения тоже особо не радовали. Весьма неприятное ощущение, когда одно из них появлялось вдруг из двери, которую ты пытался открыть. Почти Безголовый Ник с радостью указывал новичкам Гриффиндорцам дорогу, но Полтергейст Пивз стоил двух запертых дверей и лестницы с секретом, если встретишь его, когда опаздываешь на занятие. Он мог сбросить на голову мусорное ведро, выдернуть ковер из-под ног, забросать мелом или незаметно подкрасться сзади, схватить за нос и крикнуть:
«ПОПАЛСЯ!» Еще хуже Пивза, если только такое возможно, был дворник, Аргус Филч. Гарри и Рон умудрились попасть ему под горячую руку в самое первое утро. Он поймал их в тот момент, когда они пытались пробиться в дверь, которая, к несчастью, оказалось, вела в запретный коридор на третьем этаже. Он не поверил, что они заблудились, и был уверен в их грабительских намерениях, и угрожал посадить их под замок в подземелье, когда их выручил профессор Квиррелл, проходивший мимо.
У Филча была кошка по кличке Миссис Норрис, тощее серое создание с глазами на выкате, точь-в-точь как у самого Филча. Она патрулировала коридоры в одиночку. Но стоило только нарушить правило в ее присутствии, переступить черту хоть на самую малость, как она неслась к Филчу, размахивая хвостом, и он появлялся, тяжело дыша, через пару секунд. Филч знал секретные коридоры в школе лучше всех (за исключением, может быть, близнецов Висли) и мог материализоваться где угодно с внезапностью привидения. Все ученики ненавидели его, и самой заветной мечтой не одного поколения, было однажды пнуть Миссис Норрис хорошенько. И, кроме того, если ты уж нашел кабинет, были и сами занятия. Магия, как быстро узнал Гарри, не просто взмах волшебной палочки и забавный стишок. Им приходилось изучать ночное небо в телескопы каждую среду в полночь, заучивать названия разных созвездий и движение планет. Три раза в неделю в оранжереях за замком у них было Травоведение, которое преподавала коренастая маленькая колдунья по имени профессор Росток, и там они учили, как выращивать странные растения и грибы и узнавали, для чего их используют. Самым скучным предметом была История Магии, и она была единственным предметом, который вело привидение. Профессор Биннс – старенький человечек, заснул однажды перед камином в комнате отдыха, утром проснулся и отправился в класс, оставив свое тело в кресле. Биннс гудел дальше и дальше, пока они неразборчивыми каракулями записывали имена и даты, путая Злодейку Рвотну и Урика Чудака. Профессор Флитвик, учитель Колдовства, был низеньким невзрачным волшебником, которому приходилось взбираться на кипу книг, чтобы видеть класс из-за своей конторки. На первом занятии он начал делать перекличку, и, когда дошел до имени Гарри, издал радостный писк и рухнул на пол. Профессор Мак-Гонагалл являла собой прямую противоположность. Гарри был абсолютно прав, решив, что она не тот учитель, которого можно позлить. Умная и строгая, она ввела их в курс дела, как только они успели сесть на первом занятии.
«Преобразование – один из самых сложных и опасных предметов, которые вы будете изучать в Хогвартсе, – сказал она. – Любой, кто вздумает лодырничать у меня на занятии, будет выгнан и не вернется. Это было предупреждение». Потом она трансформировала стол в свинью и обратно. Все очень впечатлились и с нетерпением стали ждать своей очереди, но очень скоро поняли, что до того момента, как они начнут превращать мебель в образцы фауны, пройдет еще очень много времени. Сделав кучу сложных записей, они получили каждый по спичке и стали пытаться превратить ее в иголку. К концу занятия спичка изменилась только у Эрмионы Грангер; профессор Мак-Гонагалл показала всему классу спичку, ставшую серебряной и заостренной и подарила Эрмионе одну из своих редких улыбок. Занятием, которого все ждали с нетерпением, была защита от темных сил, но уроки Квиррелла оказались своего рода шуткой. Его кабинет пропах чесноком, все говорили, что это для отпугивания вампира, с которым Квиррелл познакомился в Румынии, и теперь боялся, что он когда-нибудь вернется. Он рассказал им, что его тюрбан подарил ему африканский принц в благодарность за то, что Квиррелл избавил его от надоедливого зомби, но они были не слишком уверены в том, что верят ему. Во-первых, когда Шэймус Финниган спросил с любопытством, как Квиррелл дрался с зомби, тот покраснел и перевел разговор на погоду; во-вторых они чувствовали странный запах, исходивший от его тюрбана, а близнецы Висли настаивали, что он тоже битком набит чесноком, чтобы Квиррелл чувствовал себя в безопасности где бы то ни было. Гарри с облегчением узнал, что он не единственный, кто не разбирается в магии. Большинство учеников было из семей магглов и не имело ни малейшего понятия, что они маги или волшебницы, до того, как получить письмо. Учить надо было так много, что даже люди вроде Рона не обладали большим преимуществом. Пятница стала звездным днем Гарри и Рона. Они наконец нашли дорогу в Большой зал ни разу не потерявшись.
«Что у нас сегодня?» – спросил Гарри, посыпая кашу сахаром.
«Две пары алхимии со Слитерином, – сказал Рон. – Снэйп – глава слитеринского колледжа. Говорят, он всегда отдает им предпочтение – посмотрим, правда ли это».
«Хорошо бы Мак-Гонагалл отдавала предпочтение нам», – сказал Гарри. Профессор Мак-Гонагалл была главой Гриффиндора, но это ее не останавливало и не далее как вчера она выдала им огромное домашнее задание. Как раз в этот момент пришла почта. Гарри уже привык к этому, но в первое утро он испытал сильное удивление, увидев, как около сотни сов разом влетели в Большой зал во время завтрака и, кружа над столами, принялись разыскивать своих владельцев, чтобы уронить письма и свертки им на колени. Пока еще Хедвиг ничего не принесла Гарри. Иногда она прилетала вместе со всеми, чтобы ущипнуть его за ухо и съесть кусочек тоста перед сном в совятне с другими школьными совами. Однако этим утром она перепорхнула через вазу с мармеладом и сахарницу и уронила письмо Гарри в тарелку. Гарри сразу же открыл его. Очень корявым почерком там было выведено:
