Гарри Тин - Космические пираты
— Ну, ты даешь, Шоколадик! — восхитилась Аза. — Раньше у нас только Дормидонт «глотал» книги и поэтому все знал. Судя по последнему выражению, ты тоже глотнул парочку книг и что-нибудь интересненькое узнал. Верно?
— Нет еще, — скромно потупился тот. — Все еще впереди.
И, забрав стул, Жвачкин удалился в кают-компанию. Вскоре за ним последовали остальные.
Накормив едоков, можно было и отдохнуть.
— А где Альф? — заметил его отсутствие Жвачкин.
— Наверно, остался сторожить свой пульт, — засмеялась Аза. — Хотя когда мы все внутри, от него можно спокойно отходить. Он об этом забыл.
— Совсем нет, — вступился за Альфа Марс. — Это не забывчивость, а осторожность. Мы на Луне обнаружили неизвестного врага. Хотя невидимого, но от этого не менее опасного. Вот мы и договорились с Альфом по очереди нести караульную вахту. Сейчас как раз его очередь. Пока мы будем отдыхать, он будет сторожить и осматривать местность вокруг корабля.
Через восемь часов время отдыха кончилось, но не кончилась лунная ночь. Чтобы чем-то занять свободное время, Аза предложила сыграть в «Угадайку». Она будет загадывать их описания, а они должны отгадать, кто это.
Воинственный герой,
За ним как за скалой,
Всех может защитить
И с ним легко дружить.
Это был первый портрет. В принципе, он относился к ним всем. Поэтому не хотелось сразу кричать — это я, это я. Лучше было несколько раз сверить слова с характеристикой каждого из них, чтобы определить, кому они больше подходят.
Наконец, Жвачкин первым провел все анализы и скромно заявил:
— По-моему, это я.
— Не угадал, не угадал, — захлопала в ладоши Аза. Это Марсик! Ясно как дважды два.
Возразить было нечего. Это был Марс.
Второе описание звучало так:
Разбирается во всем,
Ночь не спутает он с днем,
Много мыслей бережет,
А потом нам отдает.
Это оказалась не очень героическая характеристика, хотя и неплохая. Дормидонт сразу узнал себя, но из-за вышесказанного решил пока не признаваться. Вдруг это подойдет еще кому другому. Но остальные думали. Дормидонт с надеждой посмотрел на Жвачкина, но тот уже сам показывал на него пальцем. Пришлось выдавить: «Я».
— Вот видите, — сияла Аза. — Разбирается во всем. Молодец, Дормидонт. Слушайте дальше.
Очень он красивый,
И такой счастливый,
Иногда печальный,
Но зато отчаянный.
Романтический образ печального рыцаря понравился Жвачкину. И о своей красоте он был достаточно высокого мнения. Поэтому, воспользовавшись тем, что Альф в очередной раз задумался, вспоминая далеких Па и Ма, он решительно принял описание на себя.
— Я. — И ревниво огляделся кругом, не претендует ли кто на его печальность.
Но вместо печальности раздался дружный хохот, выведший из задумчивости Альфа и заставивший крепко призадуматься Шоколадика.
— Ничего, ничего, бывает, — успокоила его Аза. — На то это и загадки, чтобы не легко найти отгадки. Продолжаю.
Самый маленький из нас,
Но притом, весь — высший класс.
За других в огонь и воду
Он пойдет, не зная броду.
— Это точно не я, — без раздумий выпалил Жвачкин. — Но кто, не знаю. Угадал?
— На этот раз угадал. Если один раз не угадал, то другой раз повезет. Как тебе.
Жвачкин немного успокоился после такой удачи. А то что-то ему с утра не очень везло.
— Пуфик, Пуфик, — громко начали скандировать участники.
Тому ничего не оставалось, как выйти вперед и вежливо поклониться. Самого маленького трудно было не узнать.
— Дайте-ка мне, — вдруг вызвался Альф, — которому на ум как раз пришло пару рифм.
— Пожалуйста, — с готовностью уступила свое место Аза. — Только короткое и чтоб было не очень понятно.
— Слушаю и повинуюсь. Вот!
Очень-очень верный друг,
В трудном деле стоит двух,
Всех нас выручает,
Хоть много сочиняет.
Это посвящение явно относилось к Азе. Но Жвачкину было не до тонких материй. Загадки кончались и он боялся, что ему хорошей не достанется. Надо было брать то, что есть. «Пусть не герой, но стоит двух. Это тоже неплохо».
— Это должен быть я, — и с надеждой посмотрел на Альфа.
Но, как каждый поэт, Альф сейчас был занят только объектом своего вдохновения и не обратил никакого внимания на этот взгляд.
— Нет. Это Аза. Я бы еще лучше-сказал, но быстро не придумалось.
— Эх, друг называется, — опять огорчился Жвачкин. — Пусть уж лучше Аза загадывает.
Аза обратно заняла свое место.
Страха он совсем не знает.
Во всем старшим помогает,
С него можно пример брать,
Заменяет Альфу мать.
Все с облегчением вздохнули, так как загадка оказалась легкой, а неотгаданным оставался только один участник. И очень хотелось, чтобы ему она понравилась.
— Это уже я? — все же с определенной опаской уточнил Жвачкин.
Характеристика являлась несколько неожиданной и он еще не понял, как к ней относиться. Оказывается, он является для других примером, а сам об этом не знает. Тут было о чем подумать.
— Да, похоже, это я, — наконец принял он решение.
— Конечно ты, — решил на всякий случай приземлить его Дормидонт. А то, чего доброго, станет и его учить. — Кто же еще. «С него можно пример брать, очень сильно любит врать». Конечно ты.
— Это нечестно, — обратился Жвачкин за помощью к Азе. — Там про «врать» ничего не было. Хотя я могу и это, — самокритично признался он.
Аза только засмеялась. На этом «Угадайка» и закончилась.
А уже следующее внутрикорабельное утро совпало с началом дня на Луне. Пошло перебазирование космолета к кратеру.
На этот раз Альф все проделал сам, без автопилота. И подъем, и перелет, и посадку. То ли безотрывное дежурство около пульта ему помогло, то ли что другое, но выполнил это он достаточно уверенно.
Сам кратер можно было сравнить с высохшим круглым озером, на противоположном конце которого стоял одинокий утес. Это мог быть след от удара какого-нибудь гигантского метеорита или лопнувший пузырь кипящей лавы древнего вулканического извержения.
Возвышенность отсюда находилась подальше и это действовало успокаивающе. Но на всякий случай Альф продолжал дежурить у приборов наблюдения.
Марс обследовал всю местность вокруг кратера. Вместе с Пуфиком на всякий случай осмотрели и утес. Для чего последний воспользовался шеей и плечами Марса, пока тот подымался на двигателях. Ровная площадка на верху не могла внушить ни малейших подозрений.
Наученные опытом прошедшей лунной ночи, роботы решили на этом не останавливаться. Взяв с собой Азу для связи с Альфом, они все вместе начали спускаться на дно кратера.
Удивительное дело! Чем ниже они спускались, тем кратер становился больше. Это был, конечно, обман зрения, но очень убедительный. Час за часом они упорно продвигались вперед. Валуны побольше обходили, а маленькие просто перепрыгивали. Но ближе к центру им попалась преграда, которую с первого раза они не смогли взять. Это была большая куча какого-то мелкого песка или пыли.
Лучше всех здесь пришлось Азе. Она единственная находилась в герметическом скафандре и пыль ей не могла повредить. Чего не скажешь о роботах.
Тогда они попробовали обойти кучу. Но та оказалась достаточно длинной. Марс собрался перелететь ее, но его вовремя остановил Дормидонт. Пыль, поднятая струями газа, надолго прервала бы их работу.
Однако Марс от своей идеи не отказался. Он взлетел подальше и, набрав высоту побольше, еще раз внимательно осмотрел центр кратера.
Оказалось, что пылевая гора представляла из себя совсем и не гору, а замкнутый вал. То есть внутри большого кратера находился как бы кратер поменьше. Это уже было интересно. Как и непонятно образование такой массы пыли.
Тем больше хотелось перебраться. Аза попробовала с разбегу преодолеть преграду. Но через пять минут барахтанья ее еле достали из кучи, в которую она успела за такое короткое время погрузиться по самые плечи.
— Раз, два, взяли, — скомандовал Дормидонт, дирижируя руками, и Марс со Жвачкиным одновременно за руки выдернули Азу наружу.
— Придется тебе, Марсик, придумать что-нибудь другое.
— Я уже придумал. Кто из вас самый храбрый?
— Я! — по очереди ответили все, опрошенные Марсом по головной связи.
— Тогда по-другому. Кто будет первым?
— Я! — никто не отступил от своего.
— Вы даже не знаете что, а все равно говорите «Я».
— Я! — упрямо твердил каждый.
Пришлось обращаться за помощью к Азе.
— Пусть каждый задумает про себя цифру и быстро ее скажет. Моя — 3.
— 7, 4, 5, — были остальные ответы.
