Александр Пересвет - Затерянные в истории
Сашка толкнул Алину в бок:
— Слушай, это же первобытные люди!
Да гос-споди! Давно уж догадалась сама!
Она помотала головой и пожала плечами, с опаской косясь то на кончик копья, то на лицо рыжего чужака:
— Не понимаю!
Откуда-то из темноты, из глубины пещеры — а краем взгляда уже зафиксировалось, что это была именно пещера — выдвинулись ещё три могучих, заросших волосами, фигуры. Тоже с копьями.
Намерения этих существ были очевидны.
Саша вскочил на ноги, пригнулся в напряжённой позе и выставил против них свой бамбуковый дротик. Оказывается, он и его прихватил с собой.
Алина пригнулась к лежащему Антону, чтобы закрыть его собственным телом.
Мужики приостановились, окружив ребят.
Нависла пауза.
— Дяденьки, — прокашлявшись, солидно произнес Сашка. — Я, конечно, не думаю, что вы меня поймёте. Но копьём нас тыкать не надо, — он осторожно, пальчиком, отвел остриё от своего лица. — А то мы, понимаешь, ребята тоже серьёзные, динозавров побеждаем, — и он мотнул головой на ужасную когтистую лапу, которая осталась лежать на полу рядом с Антоном. — И вообще, видишь, у нас раненый? — и показал на лежащего ничком друга. — Помог бы лучше!
Сцена была сюрной: в багровых отблесках костра на каменных стенах и потолке ломались, прыгали, бились тени четырёх огромных мужчин и одного маленького мальчика, бесстрашно выставившего против них своё несерьёзное оружие…
Пауза была, казалось, готова лопнуть.
Кровью…
Но в этот момент, видно, по-своему что-то оценив, один из четвёрки смерил мальчишку взглядом, остро глянул на лежащего без сознания Антона, на Алину, опустил копьё. И вдруг широко, чисто по-человечески улыбнулся.
Зубы внушали уважение…
Саша тоже приопустил своё оружие и несмело улыбнулся в ответ.
Напряжение вроде бы чуточку разрядилось.
Алина вскочила на ноги и встала рядом с мальчиком.
— Смотрите, — протянула она вперёд свои открытые ладошки. — У нас ничего нет. Мы к вам попали случайно и не желаем зла. Мы очень хотим домой, и у нас раненый друг… — она показала на Антона.
Все четверо проследили за рукой, но промолчали. Хотя выслушали её слова, казалось, с вниманием.
С неким даже напряжённым вниманием.
Потом один из них, тот, что улыбнулся, протянул руку вперёд и указал на челюсть динозавра, которую Саша, не зная, куда деть перед тем, как освободить одну руку для камня, попросту надел на себя. Теперь она сидела у него на плечах, словно некий сказочный воротник короля.
Гусю от некоего элемента хвастовства не могла избавить даже теперешняя опасная ситуация.
Он выпрямился и гордо объявил:
— Да динозавр обыкновенный! Я его завалил! Да ничего особенного, — скромность, которая его распирала, была сильно паче гордости. — Ерунда. Мы там с Антохой ещё троих побольше уконтропупили…
Одного, того неудавшегося "альпиниста", он, конечно, приписал. Тот сам неудачно решил с горочки спуститься. Но теперь это было непринципиально…
К тому же мужики всё равно ничего не понимали. Старший ещё раз показал на трофей и снова совсем по-человечески вопросительно мотнул головой.
Саша сообразил всё быстро.
Он показал на себя, Алину и Антона и, присев на корточки, изобразил, будто они сидят возле костра. Потом подскочил, отошёл в сторону, снял с шеи челюсть, выставил её перед собой, состроил зверскую рожу и зарычал. Затем показал, будто подкрадывается.
Было так похоже, что по спине Алины пробежали мурашки.
Сашка прыгнул!
Челюсть, поднятая им теперь над головой, казалось, клацнула зубами. А тень от гигантских зубов метнулась по стенам так страшно, что собеседники даже чуть отпрянули. В глубине пещеры кто-то пискнул.
Это было до жути артистично… и до жути знакомо…
Саша указал на лежащего Антона и изобразил, как зверь терзает его спину когтями. Лапа с когтями, валявшаяся рядом, была продемонстрирована тоже.
На сей раз мужики очень внимательно посмотрели на антоновы раны. Предводитель их — тот, первый, что их встретил, что-то произнёс.
А Саша уже показывал дальше. Он встал в ту же стойку, что тогда в лесу, точно так же взял своё копьё наперевес в обе руки. И затем, крутанувшись, как в тот раз, нанёс удар воображаемому зверю.
Прервался, выпрямился, показал на своём боку, куда сумел вонзить оружие тогда. Приставил копьё к своему боку — причём слушатели отчего-то заволновались, запереглядывались и что-то кратко пробурчали — и повалился на пол, изображая теперь раненого динозавра. Уже лёжа на полу, снова очень похоже задёргал ногами — точно как ящер! — и жалобно заверещал.
И уронил голову, вроде бы умерев.
Затем встал и после некоторой паузы произнёс:
— Вот они — свидетели, — и показал на Алину и Антона.
Аплодисментов не было.
Слушатели некоторое время ещё смотрели на него со странным выражением на лицах. Затем старший просительным жестом протянул руку к Сашкиному копью.
Тот, поколебавшись, протянул оружие вперёд.
Но мужик брать его не стал, только чуть наклонил поближе к своим товарищам.
На копье явственно были видны застывшие бурые потёки.
Да в общем, и сам Саша был ещё в динозавровой крови. Никаким Гусей он уже не выглядел — настоящий, хоть и маленького роста, воин-победитель.
Алина вдруг ощутила прилив гордости за своего мальчишку…
Мужики окончательно опустили копья и смотрели теперь на мальчика со странной смесью почтения и опасения на грубых лицах.
Старший снова что-то сказал. Один из воинов так же коротко ответил. Другой что-то крикнул, обернувшись назад, в глубь пещеры.
Четвёртый молчал, всё с тем же странным выражением на лице оглядывая поочерёдно всех троих ребят.
Из темноты к ним медленно и словно бы даже боязливо приблизились ещё четыре фигуры.
Одна была ростом поменьше прочих — явно ребёнок. Другие, когда подошли поближе, оказались женщинами. Гораздо менее волосатыми, чем эти мужики, и с сисечками, указывавшими на половую принадлежность. Алина даже испытала что-то вроде мимолётного ощущения стыда перед Гусей…
Ростом все они были едва ли намного выше ребят. Да и мужики, если приглядеться, теперь уже не казались такими гигантами. Великанами их делали мощные связки мышц под волосатой кожей, громадные мускулы спины и плеч, сильные длинные руки.
Ну, и лица. Не учительница пения в их школе, явно…
Одна из женщин, постарше, наклонилась над Антоном, внимательно разглядывая его спину. Потом сказала что-то девочке. Та метнулась назад, в темноту, и вернулась уже с кожаной баклажкой в руках.
Женщина осторожно начала промывать антоновы раны. По крайней мере в двух местах было видно, что разрывы доходят до самой кости. Алине подурнело.
Антон несколько раз дёрнулся от боли, видимо, придя ненадолго в сознание. Затем снова затих.
Девочка, повинуясь новому приказу, принесла ещё одну корчажку и мешочек.
Женщина что-то отобрала из содержимого и начала колдовать над Антоном. Причём колдовать в самом прямом смысле — что-то бормотать, подвывать, снова бормотать, петь, делая в это время быструю работу руками.
Хотя речь шла об их друге, ни Алине, ни Саше вмешиваться не хотелось. От пожилой дамы исходило что-то, внушающее полную к ней доверенность. И ещё чувствовалось, что она в своём деле — мастерица…
Единственное, что заставило Алину забеспокоиться, это соображение о гигиене, когда женщина начала пережёвывать во рту какие-то листочки и корешочки, а затем накладывать полученную жвачку на раны мальчика. Но когда-то внушённые мамой правила показались такими далёкими и такими… учебными, что ли. До них ли здесь, на краю времени в неизвестно какой первобытной пещере…
Мужики серьёзно наблюдали за всеми манипуляциями, не делая никаких движений.
Сеанс первобытной медицины закончился тем, что женщина обильно покрыла спину Антона мазью из второй корчажки, с помощью другой женщины туго запеленала его в мягкую выделанную кожу и оставила пока лежать, как он был.
Все словно бы вздохнули…
А что теперь?
Алина ткнулась взглядом в их проклятый камень. Опять! Опять она про него забыла! И он снова лежал одинокий, покинутый, словно снова готовый исчезнуть!
Наклонившись, она быстро подхватила его и засунула поглубже в карман джинсов. Не забыла и удостовериться, не дыряв ли карман. Как только Антон придёт в себя, этот волшебный камень им ещё очень пригодится!
Старший — наверное, его можно было называть вождём — сделал ребятам приглашающий жест. Звал к костру, что тепло шевелился в центре пещеры.
Когда все сели, он пробормотал что-то дружелюбное и протянул Сашке кусок вяленого мяса. Настоящего!
Господи, подумал мальчик, это ж сколько они времени ничего не ели!
Уже вгрызаясь зубами в мясо, Саша понял, что Алине вождь ничего не предложил! Вот скотина! Да и он хорош!
