Томас Брецина - Заколдовать учителя? Нет проблем!
Спасаясь от возмущенных родственников, а также от обозленного церемониймейстера, бедный Дэвид ухитрился опрокинуть две высокие вазы и со всего размаха врезался в жениха, когда тот наклонился поправить шнурки на своих ботинках. Незадачливый жених шлепнулся так неудачно, что подбил один глаз и посадил ссадину под другим.
Лисси поймала младшего братца и теперь крепко держала его за руку.
Я сейчас вызову черта, если ты не будешь вести себя как следует, — пригрозила она.
Ты не знаешь номера его телефона, — дерзко ответил невоспитанный мальчишка.
Наконец многострадальное праздничное общество было препровождено в небольшой зал, и гости расселись на приготовленных стульях. Господин Тедимайер и госпожа Клювель стояли впереди, а перед ними за столом с приветливой улыбкой на лице восседал служащий, регистрирующий браки.
Фрэнк, как всегда, попытался отличиться остроумием, и когда добродушный чиновник спросил господина Теди-майера: «Хотите ли вы взять Грит Клювель в законные супруги, и если хотите то скажите «да»!», — Фрэнк во всеуслышание произнес: «Мамочка, ты еще можешь передумать!»
Служащий магистрата не смог подавить легкой усмешки, кто-то из гостей захихикал, но большинство посмотрело на Фрэнка осуждающе.
Наконец необходимые формальности были выполнены, и Борис Тедимайер запечатлел на губах жены робкий поцелуй. Когда новобрачные покинули ратушу, ожидавшие их на улице друзья, по обычаю, осыпали новоиспеченную супружескую пару пригоршнями риса.
Тинка не верила своим глазам: жесткая, не склонная к сентиментальности Лисси во время брачной церемонии тайком смахнула две непрошеные слезинки. Неужели она и вправду растрогана?
Сестры должны были оказаться дома раньше всех. Лисси — чтобы приветствовать прибывающих гостей у ворот и провожать их в сад. Тинка — чтобы объяснять гостям, где для них приготовлены закуски и напитки и где находится туалет. Девочки гордились тем, что им разрешили без взрослых поехать домой на такси. Когда машина остановилась и Тинка стала расплачиваться с шофером* с Лисси вдруг что-то произошло: она испытала нечто похожее на шок.
— Мы не выходим! — громко закричала она. — Едем дальше!
Ты что, рехнулась? — спросила ее Тинка, покачав головой. — Простите, мы должны выйти здесь.
Нет, мы едем дальше! — настаивала Лисси.
Выходим! — прикрикнула на нее Тинка и открыла дверцу машины.
Закрой! Нам нужно ехать! — Казалось, Лисси была вне себя и полностью утратила чувство реальности.
Шофер, приветливый человек с моржовыми усами, повернулся к пассажирам и терпеливо спросил:
Итак, что мы будем делать, юные особы? Выйдем или поедем дальше?
Выйдем! — решительно сказала Тинка.
Поедем дальше! — Глаза Лисси расширились от страха.
Тинка не могла понять, почему Лисси, сидевшая позади водителя, внезапно соскользнула вниз, на пол, как будто что-то уронила.
— Но, Лисси, почему... — Дальше Тинка не стала спрашивать, так как увидела ответ собственными глазами.
Впереди на тротуаре стояла статная женщина в ниспадающей черной накидке, слишком теплой для летнего дня. Ее серая шляпа напоминала вывернутый наизнанку горшок, на остром носу выделялась бородавка, из которой тянулся длинный волосок.
Тинка узнала ее. Это была колдунья-наставница, с которой они уже несколько раз имели дело, и у них сохранились об этих встречах не совсем приятные воспоминания.
— Вылезай, бежим! — скомандовала Тинка и широко распахнула дверь.
Она выскочила первой и, схватив Лисси за запястье, потащила ее за собой. Колдунья-наставница, жестом подзывая девочек, приближалась. Они бросили на нее затравленный взгляд и ринулись в глубь сада. Забор затрещал, когда они с силой захлопнули за собой ворота. К их радости, внутри торчал кем-то позабытый ключ. Лисси повернула его на два оборота и помчалась вокруг дома, чтобы войти в него с той стороны, где была терраса. Тинка, спотыкаясь, бежала за ней. Еле дыша они упали на стулья, приготовленные для гостей.
— Это определенно связано с Ваннэ, — с трудом выговорила Лисси, хватая ртом воздух.
Тинка озабоченно кивнула.
Из гостиной в сад вышли два официанта с большими серебряными подносами и предложили девочкам маленькие бутербродики. Поскольку от волнения Тинка всегда ощущала голод, она обеими руками схватила сразу несколько и запихнула себе в рот.
С улицы донесся шум автомобилей, которые с короткими гудками остановились перед домом. Прибыли гости, и ворота необходимо было отпереть.
— Я не пойду, — сказала Лисси и, словно защищаясь, закрыла лицо руками.
Тинка вздохнула. С набитым ртом она пошла по выложенной каменными плитами дорожке вокруг дома. Несколько их родственников — дядей и теть — уже теснились у забора и стучали в ворота. К великому Тинкиному облегчению, колдуньи в черной накидке среди них не было. Тинка открыла ворота и приветствовала прибывших сияющей улыбкой.
Ее тоже радостно обнимали и целовали, и она выслушала множество комплиментов за светло-желтое платье, в котором чувствовала себя неловко (на нем настояла ее мама). Даже Лисси предпочитавшая брюки, в честь новобрачных надела белое платье, казавшееся ей ужасным.
Родственники со стороны Тедимайеров, которых Тинка еще не знала, представились ей. Тинка всем кивала и улыбалась, но взгляд ее все время скользил вдоль тротуара.
Очевидно, колдунья постояла у запертых ворот и ушла. Однако Тинка хорошо понимала: это вовсе не означает, что инцидент исчерпан и что она не появится снова.
Наконец все гости прибыли и разбрелись по саду, топча клумбы и балансируя тарелками с угощением и бокалами с шампанским. Настроение у всех было отличное. Из шатра полилась музыка, исполнителей которой Фрэнк и Стэн презрительно окрестили «кладбищенскими пиликалками».
Тинка снова заперла ворота на ключ. Если кто-нибудь опоздает, он позвонит в звонок. Главное, чтобы колдунья оставалась снаружи.
Лисси почувствовала облегчение, узнав, что опасность миновала. Законы и правила Клуба колдуний были достаточно строгими, и она панически боя лась наказания за исчезновение учителя.
Между тем господин и госпожа Тедимайер-Клювель со всех сторон получали поздравления, цветы и подарки.
Немного позже громкоговоритель объявил о торжественном разрезании свадебного торта, который был водружен на стол рядом с шатром. Торт представлял собой пирамиду из четырех различных тортиков, стоявших друг над другом на специальных сахарных колонках. На вершине пирамиды в башенке восседали на троне новобрачные из марципана.
Лисси поискала глазами Тинку, но не обнаружила ее среди гостей. Наверное, она стоит в первом ряду, чтобы ей достался самый большой кусок.
— Лисси, быстрее сюда! — услышала она Тинкин голос. Ее сестра высунулась из окна их комнаты на втором этаже и взволнованными жестами манила ее к себе.
Лисси вопросительно подняла брови, но Тинка сделала нетерпеливое движение, предлагая ей поторопиться. Как всегда, перепрыгивая через три ступеньки, Лисси взбежала по лестнице и ворвалась в комнату. Тинка стояла в самом дальнем ее конце. Собственно, там была территория Лисси, напоминавшая небольшие джунгли. Тинка стояла опустив руки и, казалось, ждала, чтобы Лисси подошла поближе.
— Эй, — вопросительно сказала Лисси, — в чем дело?
Тинка сделала шаг навстречу. Ее светлые прямые волосы вдруг начали курчавиться, утратили свой цвет и блеск и сделались матово-серыми. Одновременно лицо Тинки искривилось, словно это была резиновая маска. Нос вытянулся и заострился, и на нем выскочила толстая бородавка.
Лисси испуганно отпрянула и метнулась к двери.
Фальшивая Тинка подняла правую руку с длинными костлявыми пальцами и направила ее на дверь. Лисси услышала, как гостья бормочет колдовское заклинание. Когда Лисси схватилась за ручку и стала ее дергать, она поняла, что дверь ей открыть не удастся.
Девочка обернулась к колдунье и посмотрела на нее расширенными от страха глазами. Нечистая совесть не давала ей покоя.
Необычная авария
Старая колдунья раскинула руки. Концы накидки, которая теперь казалась не черной, а темно-серой, свисали с ее рук, как изношенные паруса призрачного корабля. Большими шагами она подошла к Лисси и, прежде чем та успела увернуться, крепко прижала ее к своей груди. Лисси ощутила запах мятных таблеток от кашля и розовой туалетной воды.
— Бедняжка, милая маленькая бедняжка! — сочувственно сказала колдунья и, чтобы ободрить девочку, легонько похлопала ее по спине. — Какой ужас ты должна была пережить! Три дня переживаний, и все это только по моей вине.
Сначала Лисси подумала, что ослышалась, но колдунья четко повторила последнюю фразу еще раз. Наконец Лисси удалось выскользнуть из ее объятий и бросить на нее взгляд, выражающий одновременно полнейшее изумление и нетерпеливый вопрос.
