Надежда Чубарова - Проверка на смелость
– Тихо… тихо… – дрожащим голосом приговаривала Дашка, непонятно кого в эту минуту уговаривая – себя или паука.
И вот она коснулась кончиками пальцев шершавой, волосатой кожи зверя. Буэ! – гадость какая! Я даже скривился, представив, как это мерзко. Но Дашка только легонько повела головой, не отводя взгляда от многочисленных глаз паука, и тихонько выдохнула. Я тоже выдохнул и услышал рядом еще несколько одновременных выдохов – это были Саня, Колька и фиоляндцы. Мы в напряжении ждали, чем же все закончится, и теперь позволили себе с облегчением выдохнуть.
Паук зарычал, но Дашка не убрала руку, хотя было видно, как дрожит ее подбородок. Наверное, единственное, о чем она сейчас мечтала, это убежать куда-нибудь, как можно дальше отсюда. Она напряженно сглотнула и провела ладошкой над верхней челюстью чудовища, приговаривая:
– Тихо… тихо… Ну вот, видишь, не так-то это и страшно…
Я опять не понял, кого она уговаривала. Но заметил, что пауков вокруг стало меньше. То ли они уходили, то ли исчезали – не знаю, но похоже, Дашка все делала правильно. Она все смелее гладила его и в какой-то момент даже улыбнулась, видя, как паук начал жмуриться всеми своими двадцатью глазами и урчать – совсем как большой кот. Неожиданно он высунул язык и лизнул Дашкину руку, сильно обслюнявив ее.
– Фуу!.. Буэ!.. – не удержавшись, скривился я, видя как Дашка, растопырив пальцы, пытается стряхнуть с руки сгустки слизи. И тут же почувствовал, что паутина уже не держит меня так туго. Вполне можно шевелиться. И даже выбраться из этих пут.
– Ты молодец, Даша! – сказала Седа, освободившись от паутинного кокона. – Ты справилась со своим страхом.
– Седа перед сном сказала не думать о своих страхах, а я не смогла справиться, только и думала о пауках, – Дашку все еще слегка потряхивало, но было видно, что она уже не боится, она спокойно трогала это мерзкое чудище. – Если бы она не сказала так, то мне бы и в голову не пришло вспоминать, чего же я больше всего боюсь.
– Но теперь-то ты уже не боишься! – улыбнулась Седа.
– А ведь я его и правда больше не боюсь! – воскликнула Дашка. – Он вовсе не такой и страшный! Посмотрите сами!
– Да уж, прямо красавец! – сморщился Колька.
– Разве он не должен исчезнуть вместе с остальными пауками? – спросил Саня.
В это мгновение начало светать. Восход в этой удивительной стране был таким же стремительным, как и закат. Несколько секунд – и солнце стоит уже высоко, ярко освещая все вокруг.
При свете дня паук и мне показался не таким уже страшным. Огромным – да, но не ужасным. А может, это Дашкина смелость придала мне уверенности. Ведь, если девчонка запросто стоит рядом и трогает это страшилище, то парню даже как-то стыдно бояться.
Льон обошел вокруг паука, посмотрел в его ужасную морду, заглянул под брюхо, обошел еще раз вокруг, тщательно рассматривая, и на одной его ноге заметил небольшую отметину в виде голубой кляксы размером с березовый лист.
– Все понятно, – сказал он, ткнув пальцем в отметину, – этот паук так сильно напитался страхом, что он уже не исчезнет. Видимо, Дашин страх был очень велик.
– И что теперь с ним будет? – спросила Дашка.
– Ничего, – ответил Льон. – Он просто будет здесь жить.
– А можно, я дам ему имя? – спросила Дашка.
– Это твой ночной кошмар, – сказала Седа, – можешь делать с ним все, что захочешь.
– Глупости все это! – проворчал Льон. – Зачем ему имя? Ты его больше никогда в жизни не встретишь.
– Ну и пусть! Я хочу! Я назову его… я назову его… эмм… я назову его Кошмарик! – обрадованно воскликнула Дашка.
– Подходящее имя для такого чудища, – усмехнулся Колька.
– Ладно, хорошо, что все хорошо закончилось. Но нам нужно идти дальше, – сказала Седа. – Вы не забыли, что у нас есть очень важное дело? Нужно постараться успеть до наступления следующей ночи.
– Да уж, давайте поспешим, а то если уж Дашкины пауки оказались такими страшными, то боюсь, что с моими ожившими кошмарами мы не справимся, – заторопился Колька.
А я подумал, интересно, чего такого он боится? Вот я, пожалуй, больше всего на свете боюсь одноглазого, который живет в старом бараке. Неужели, если бы он мне приснился, то очутился бы здесь? Хорошо, что я не вспомнил про него перед сном. Может, и Колька про него сейчас подумал? Ни за что ведь не признается, если спросить! Впрочем, я тоже не признался бы в своих страхах.
* * *При солнечном свете этот лес не казался ни мрачным, ни жутким. Обычный лес. Разве что туман, стелющийся по земле, так и не исчез. Это на самом деле странно – одновременно солнце и туман. Такого быть не может! Но в этих местах мы уже не в первый раз сталкивались с необычными вещами, поэтому потихоньку привыкали ничему не удивляться.
Дашкин паук, не отставая, плелся за нами. Ну прямо как ручная собачонка!
– Ты теперь так просто от него не отвяжешься, – засмеялся Льон.
– Ну что мне с ним делать? Кошмарик, кыш! Пошел отсюда! – махала на него руками Дашка, но, постояв немного за деревьями, паук опять шел за ней следом. Это было очень смешно – видеть, как такая громадина пытается спрятаться за тоненьким стволом дерева.
Спустя какое-то время Дашка смирилась и уже не обращала на него внимания. Мы тоже больше не шарахались от огромного паука, как будто знали его много лет. Правильно сказал Льон: как только перестаешь бояться, кошмар тут же становится нестрашным. Нужно только суметь убедить себя в этом.
– Если увидите что-то странное, ну наподобие Дашиного паука, то не трогайте. Это тоже чей-то оживший кошмар, – на ходу пояснял Льон. – Нужно как можно незаметнее пройти мимо. Видели голубую кляксу на пауке? Это метка, по которой можно узнать кошмар. С чужими страхами справиться гораздо проще, так что не волнуйтесь. Но только если эти страхи не совпадают с вашими.
– Ага, проще! Как же! – воскликнул Колька. – Если бы Дашка сама не справилась, то вряд ли мы как-то выпутались бы из тех коконов.
– Ну бывают, конечно, исключения, но они очень редкие.
– Далеко нам еще идти? – спросил Саня.
– Не очень. До Гнилых болот, – ответил Льон. – Ужасина растет только там. Если это был след, значит, наша госпожа на Гнилых болотах. Я знаю короткий путь.
А я все думал, странно это как-то – зачем тот, кто похитил госпожу, подложил карту и листочек этой ужасины? Он что, хотел, чтоб его (или их) поймали? Может, у них тут так положено – совершаешь преступление и сразу же подкладываешь подсказку, как тебя разоблачить.
– Не пора еще есть? – спустя какое-то время спросил вечно голодный Колька.
Если честно, я и сам уже думал об этом, но стеснялся сказать, потому что видел, что никакой еды мы с собой не взяли, а вокруг не было ни ягод, ни грибов, чтоб чем-то подкрепиться.
Седа посмотрела на небо, немного подумала, что-то посчитала, загибая пальцы, и принялась рыться в сумке, висевшей у нее через плечо.
– Ладно, сейчас мы поедим. Но нам нужно экономить еду и время, дорога предстоит дальняя, – сказала она, достав из сумки небольшой сверток, – так что не будем останавливаться, поедим на ходу.
В свертке оказалась горсть маленьких, как горошины, шариков зеленого цвета. Ну точно, горошины! Седа выдала всем по одному шарику, а остальное спрятала обратно в сумку. Колька проследил голодными глазами за всеми ее движениями, потом жалобно взглянул на нее в надежде, что Седа достанет из сумки еще что-нибудь. Но та молча засунула в рот шарик и принялась его сосать, громко причмокивая.
– Это все?! – Колька с недоумением посмотрел на горошину, которую держал в руке. – Вы что, думаете я – Дюймовочка?
– Это называется «поэкономить еду», – усмехнулся Саня, закинул в рот свою горошину и, по примеру Седы, тоже стал громко причмокивать. – Ммм?! – промычал он и с удивлением посмотрел на Седу, а та широко улыбнулась.
Льон уже давно ел свою горошину. Для него это была обычная пища, и он не удивлялся так, как мы, а просто положил ее в рот и пошел дальше. Я тоже попробовал шарик. Сначала осторожно лизнул. Хм, безвкусный какой-то… Как будто пластмассовый. Вчера мы уже ели шарики в замке, но те были больше размером и действительно вкусные. Лучше бы мы их с собой взяли! Я даже не понял, чего это Саня так мычит и чавкает. Но делать нечего, больше-то у нас никакой еды с собой не было, поэтому я решительно засунул горошину в рот. Ммм!! Да, это оказалась очень вкусная штука! А если еще и причмокивать, так, как это делали Седа, Льон и Саня, то получалось еще вкуснее. И я принялся с наслаждением причмокивать и чавкать.
Дашка быстро засунула шарик в рот, при этом зажмурившись, как будто от страха, хотя после такого паука я думал ее уже ничем не напугать. И тут же распахнула в удивлении глаза, ощутив невероятный вкус.
– А если будешь чмокать, то будет еще вкуснее, – подсказал ей Саня.
И Дашка, забыв о правилах приличия, принялась чавкать, довольно улыбаясь при этом.
