Джеймс Дашнер - Дневник загадочных писем
— Четвертая подсказка?
— Быстро схватываешь.
Он протянул конверт Тику, который немедленно разорвал его и вытащил картонку с новой весточкой от М. Д. Прежде чем он мог ее прочесть, Рутгер накрыл подсказку своей пухлой ладошкой:
— Запомни то, что я сказал о мертвецах, молодой человек.
— А что ты о них сказал?
— Если уж на то пошло, то особенно ничего. И в любом случае не должен был много говорить. Это ты должен догадаться.
— Да, Рутгер, ты все прояснил, спасибо.
Глаза круглого человечка сузились:
— Я чувствую сарказм.
Тик засмеялся:
— Ничуть нет. — Он вытащил записку из-под руки Рутгера. — Позволь мне, пожалуйста, это прочесть.
Рутгер махнул рукой:
— Сколько душе угодно.
Прищурившись, чтобы что-нибудь разобрать в лунном свете, Тик так и сделал:
«Ты сам выберешь место, можно даже в твоем городе. Я попрошу только, чтобы его название начиналось с буквы, идущей после А и до я, но не и остальном алфавите. С тобой может быть сколько угодно людей, но убедись, что они будут мертвы к тому моменту, как ты произнесешь волшебные слова. Но, клянусь Палочкой, убедись, что ты-то будешь жив. Иначе наши дела будут плохи».
Тик опустил глаза на Рутгера:
— Я могу брать с собой людей, но они должны быть мертвы, когда я буду исполнять условия? Это бессмыслица!
Карлик улыбнулся и пожал плечами:
— Эй, это писал не я!
— А как буква может идти после А, но до Я, и при этом не принадлежать остальному алфавиту? Букв же вообще не останется.
— Я тебе кто, Шерликен Холмстоттер? Разгадку должен найти ты, а не я. — Он растер плечи руками в перчатках.
— Что за Шерликен? Шерлок Холмс, что ли?
Рутгер удивленно посмотрел на него:
— Нет, Шерликен Холмстоттер, величайший в мире сыщик.
Тик не знал, что и думать о таком ответе:
— Ты собираешься сказать мне что-нибудь полезное или нет?
— Склоняюсь к тому, что все же нет.
— Да уж, от вас с Нафталин просто уйма толку. Почему М. Д. было просто не отправить все письма по почте? — Тик снова начал дрожать, понимая, что теплая одежда и шарф его не согревают.
— Я тоже рад знакомству. — Рутгер уставился на землю, что при его пузе было достижением. — Ты, похоже, не рад моему приходу.
— Эй, это была шутка! — Тик пытался удержаться от смеха, наклоняясь и хлопая человечка по плечу. Может быть, виноват был его рост, но у Тика было ощущение, что он утешает маленького ребенка. — Я рад, что мы познакомились. Просто хотелось бы, чтобы ты немножко разъяснил мне происходящее.
— Можешь мне поверить, я умираю от желания все тебе рассказать, но это решит смысла всю затею.
Тик воздел руки в небу:
— А в чем затея?
Рутгер посерьезнел:
— Я думал, ты понял, Тик. Ты сделал выбор не сдаваться, и ты дойдешь до конца, несмотря ни на что. Когда ты доживешь до особой даты и разгадаешь все загадки, ты будешь подготовлен к тому, чтобы… — Он остановился и принялся возиться с пуговицами на куртке.
— Чтобы что сделать?
— Не могу сказать.
— Я удивлен. — Тик хотел разозлиться, но чувствовал только смесь разочарования и нетерпения разгадать все сразу. Это была его вечная проблема — он хотел все узнавать здесь и сейчас, поэтому, наверно, так хорошо и учился. Он частенько заглядывал в следующие параграфы учебников, потому что ему не терпелось узнать, что будет дальше. Понятно. Что это только укрепляло его репутацию главного ботаника во Вселенной.
— Скажу только одно, — сказал Рутгер. — Я действительно надеюсь, что ты справишься, Тик. Я действительно хочу посмотреть на тебя, когда все это дело завертится. — Он развернул свое шарообразное тело и посмотрел Тику в глаза: — У тебя получится, я уверен.
— Буду стараться.
Рутгер фыркнул:
— Стараться — это для тараканов за печкой. А ты справишься, молодой человек, справишься.
— Ты что, Йода?
— Что?
— Проехали.
Рутгер с громким стоном поднялся, не особенно увеличившись от этого в длину:
— Что ж, пора исчезнуть в темной снежной ночи. Как будто три недели не ел. — Он погладил себя по животу. — Я уверен, ты то и дело наедаешься досыта. — Он громко прочистил горло, явно пытаясь привлечь внимание.
— Кстати, откуда ты родом? — спросил Тик, пытаясь избегать любых тем, связанных с весом.
— Я, молодой человек, из Одиннадцатой — лучшее место на свете.
— Одиннадцатая?
— Там все немного иначе, чем здесь, если ты меня понял.
— Нет, я тебя не понял.
— А, ну да. Со временем поймешь.
Тик вздохнул:
— А что за слова ты говорил сначала? Каэф, Барьерная Палочка, Чика-что-то?
Рутгер только поднял брови в ответ.
— Дай-ка я угадаю, ты снова не можешь мне сказать.
— Умнеешь не по дням, а по часам. — Рутгер потянулся и широко зевнул. — Был счастлив тебя встретить. Я ожидал увидеть кого-нибудь более гостеприимного с хлебом-солью и накрытым столом, но что поделаешь?
Тик закатил глаза:
— Ты хочешь?..
— Нет, нет, может быть, в следующий раз ты будешь хорошим хозяином, — неделикатно ответил Рутгер. — Иди внутрь и набивай живот индейкой и бобами, пока бедный маленький Рутгер идет домой. По крайней мере, у меня есть новые ботинки.
«Маленький?» — подумал Тик, но вслух этого не произнес:
— Задержись на секундочку. Ты хороший актер! — Он проскользнул в дом и захватил немного хлеба, мешок печенья и пару бананов, засунув их в большую продуктовую сумку, стараясь не шуршать. Он заставлял себя соблюдать осторожность на каждом шагу. Ему не нужно было будить отца, чтобы тот увидел, как он раздает бесплатную еду маленьким толстячкам, да еще и в середине ночи.
Когда он вручил сумку Рутгеру, тот засветился от радости:
— Ой, спасибо тебе семь раз, благодетель!
Тик улыбнулся:
— Всегда пожалуйста. Мы снова увидимся?
Рутгер направился по дорожке, оглядываясь, насколько мог, через плечо:
— Много раз, я думаю, много раз. До свидания, мастер Аттикус.
— До свидания, — помахал рукой Тик, чувствуя легкую грусть от того, что Рутгер уходит.
Эдгер наблюдал за этим из окна на втором этаже, разрываясь между изумлением от того, что его сын подружился с этим миниатюрным толстячком, и грустью от того, что Тик был втянут в какую-то очень странную авантюру и еще ничего ему не говорил. Они с Тиком всегда все друг другу рассказывали. Сколько же всего изменилось! Мальчик вырос, а бедный отец и не заметил?
Теперь все встало на свои места. В последнее время Тик вел себя очень странно, и причины этого могли сильно изменить то, как Эдгар смотрел на мир. Наблюдая за разговором на крыльце, он был готов выбежать наружу при первых признаках опасности. Но этот человечек оказался другом, и Эдгар решил немного повременить с расспросами.
Он сказал себе, что сам не знает причин, но в глубине души надеялся, что сын решит по доброй воле рассказать ему, что происходить. Эдгар мог подождать еще день, наблюдая за каждым движением Тика.
Тем временем под окном Тик махал своему удаляющемуся другу. Эдгар поспешно развернулся и ушел к себе.
Глава 17. Клубящийся туалет
Назавтра была пятница, последний школьный день на ближайшие две недели, и Тику казалось, что она никогда не кончится. Насладившись аж четырьмя часами сна накануне, он постоянно клевал носом на уроке, постоянно просыпаясь с ниточкой слюны на подбородке. Мистер Чу был единственным из учителей, кто задал ему трепку по этому поводу, но Тик это пережил.
Наконец прозвенел последний звонок.
Тик был у своего шкафчика, уже предвкушая наступающие каникулы, когда подоспело несчастье в виде хлопка по плечу. Он обернулся и увидел ухмыляющегося со сложенными руками Билли «Козла» Купера и его дружков, собравшихся за его широкой спиной.
«Пережди это, Тик, просто пережди это».
— Глядите-ка, — сказал Билли голосом, звучащим как дробимый в тисках камень. — Похоже, Тики Фиггинботтом и его Тошношарфик не могут дождаться пойти домой и встретить Санта Клауса. Что тебе подарят в этом году, Аттикус? Нового плюшевого мишку?
— Да, — сказал Тик с каменным лицом, зная, что это собьет Козла с толку.
Билли запнулся, явно думая, что Тик начнет яростно это отрицать или попытается уйти:
— Тогда, надеюсь… Он будет плохо пахнуть.
Тик очень хотел сказать что-нибудь ироническое в духе: «Это плюшевый мишка, а не кукла Билли Козла». Но здравый смысл победил:
— Возможно, так и будет.
— Да, так и будет. Совсем как твои ноги. — Билли усмехнулся, и его приятели подхватили.
Тик не мог поверить тому, насколько этот парень туп, но ничего не сказал.
— У меня для тебя рождественский подарок, Тики Фиггинботтом, — сказал Билли, и натянутый смех приятелей оборвался. — Сиди в шкафчике всего три минуты вместо десяти, а потом сходи в туалет и сунь голову в унитаз. Сделай это, и мы от тебя отстанем до конца рождественских каникул. По рукам?
