Йон Колфер - Зов Атлантиды
Жеребкинс выскочил из кратера и схватил Элфи за локоть.
— Элфи, скорей. Нам осталось жить всего несколько секунд, до того как эти твари, которых ты привела прямо к нашему укрытию, уничтожат нас, словно грызунов.
Элфи побежала так, что даже кости затрещали.
— У меня есть план.
Они скатились по склону ледника в яму, в которой лежал Артемис Фаул, по-прежнему в отключке. За ними, как шарики по миске, посыпались аморфоботы.
Жеребкинс нырнул в яму. Не слишком изящно — кентавры ныряют плохо, поэтому редко участвуют в состязаниях по водным видам спорта.
— В чем бы твой план ни заключался, он не работает, — крикнул он.
Элфи нырнула в углубление вслед за ним и попыталась закрыть Артемиса своим телом.
— Прижмись лицом ко льду, — приказала она, — и задержи дыхание.
Жеребкинс проигнорировал ее приказ — его внимание привлек «Ледяной куб» Артемиса, который начал вращаться на основании.
— Кажется, орудие Артемиса собирается выстрелить, — сообщил он, несмотря на приближающуюся ужасную смерть не в силах совладать с любопытством ученого.
Элфи схватила кентавра за гриву и грубо пригнула к земле.
— Мордой вниз, не дышать. Что не ясно?
— О, — глухо промычал Жеребкинс. — Понял.
Вероятно, где-то шло накопление тепла, поскольку боты на мгновение замерли и принялись обмениваться недоуменными звуками. Но эти звуки скоро поглотил басовитый грохот, за которым последовал приближающийся свист.
— О-о-ох, — хором произнесли аморфоботы, выдвинув гелевые перископы.
Жеребкинс закрыл один глаз и навострил одно ухо.
— Мортира, — провозгласил он, но, когда свист стал громче, предпочел затаить дыхание и закрыть как можно больше отверстий на теле.
«Будет действительно больно», — подумал он и почему-то захихикал, как четырехлетний пиксёнок.
Вся яма оказалась заваленной плотным слоем нанопластин, они забили все щели и в итоге полностью изолировали обитателей кратера, уничтожив все тепловые сигнатуры.
Аморфоботы откатились подальше от таинственного вещества, поискали преследуемые объекты, не нашли, пожали своими бесформенными плечами и покатили за кораблем-носителем, пробившим и проплавившим себе путь сквозь поверхность к подземным вулканам.
Два подземных жителя и человек лежали под толстым слоем грязи, выдувая пузыри своим дыханием.
— Сработало, — выдохнула наконец Элфи.
— Заткни пасть! — рявкнул Жеребкинс.
Элфи освободила голову от жидкой грязи.
— Что ты сказал?!
— Ничего личного, — отозвался Жеребкинс. — Мне вдруг захотелось сказать что-то грубое. Ты понимаешь, насколько трудно будет вычесать это дерьмо из моей гривы? Кобыллина меня побреет, это точно.
— Погреет?
— Побреет. Ты что, оглохла?
— Нет, просто уши забились этой дрянью.
Элфи стряхнула с себя и Артемиса нанопластины, проверив жизненные функции юноши сенсором перчатки.
«Все еще жив».
Она запрокинула ему голову, дабы обеспечить приток воздуха.
«Артемис, возвращайся. Ты нам нужен».
Аморфоботы исчезли, и об их пребывании на Ватнайёкюдле свидетельствовали только следы на снегу. Чириканье, хвала богам, прекратилось, хотя в разумных дозах, может, и отвлекло бы внимание от треска догорающего боевого шаттла.
Перчатка Элфи отклеилась от Артемиса с таким звуком, словно с мокнущей раны содрали огромный пластырь.
«Какое несчастье, — подумала эльфийка, повесив голову под тяжестью облепленного нанопластинами шлема. — Полная катастрофа».
Капитан Малой огляделась в попытке хоть как-нибудь оценить сложившуюся ситуацию. Командующий Виниайа погибла, солдаты погибли. Марсианский зонд, принадлежавший полиции Нижних Уровней, захвачен неизвестными и, судя по всему, направляется к земной коре. Этот зонд блокировал их связь с Гаванью, а здесь в скором времени неизбежно появятся люди, которых не могли не заинтересовать все эти взрывы и осветительные ракеты. А у нее даже на собственную невидимость магии не хватит.
— Давай же, Артемис, — сказала она с нотками отчаяния в голосе. — В такую переделку мы еще не попадали. Очнись, ты любишь такие неразрешимые проблемы. Прости, что пришлось выстрелить в тебя.
Элфи стянула перчатку и посмотрела на пальцы в надежде увидеть хоть искорку магии.
«Ничего. Магии нет. Наверное, оно и к лучшему. Мозг — крайне чувствительный механизм, и как раз занятия волшебной наукой, скорее всего, и послужили первопричиной возникновения у Артемиса синдрома Атлантиды. Возжелай Артемис поправиться, мог бы прибегнуть к старомодным способам, таблеткам и электрошоку».
«Первый сеанс электрошоковой терапии я ему уже обеспечила», — подумала Элфи, проглотив виноватый смешок.
Артемис зашевелился на льду и попытался открыть глаза под слоем мокрых нанопластин.
— У-у-у-уг, — простонал он. — Ды-а-ать.
— Подожди, — воскликнула Элфи, горстями убирая нанопластины с его носа и губ. — Я тебе помогу.
Собственное изобретение Артемиса таяло, стекая ручейками по лицу. И что-то изменилось в его глазах. Цвет остался прежним, но взгляд стал другим.
«Тебе кажется».
— Артемис? — позвала она, ожидая услышать привычный резкий ответ: «Конечно Артемис. А кого ты ожидала увидеть?» — но вместо этого…
— Привет, — сказал он просто.
Это вполне устроило бы Элфи, если бы не следующая фраза:
— А вы кто такая?
«О-о-о-о. Д’арвит».
Элфи сорвала с себя шлем.
— Это я — Элфи.
Артемис просиял.
— Да, конечно. Артемис постоянно о вас думает. К стыду своему, я не сразу вас узнал. Впервые в жизни вижу так близко.
— У… Артемис думает обо мне. А ты нет?
— Постоянно думаю, и, позвольте заметить, во плоти вы еще очаровательней.
Элфи ощутила, как на нее надвигаются плохие предчувствия, словно грозовые тучи на летнее солнце.
— Значит, раньше мы не встречались?
— По сути, нет, — ответил юноша. — Я, конечно, знал о вашем существовании. Видел издалека, будучи погружен в личность Артемиса. Кстати, спасибо, что освободили меня. В течение некоторого времени, после того как у Артемиса возникла одержимость числами, я вторгался в сознание «хозяина», но выстрел из вашего оружия послужил необходимым толчком. Это ведь вы стреляли?
— Да, я, — рассеянно отозвалась Элфи. — На здоровье. — Несмотря на смятение, ее осенила внезапная догадка. — Сколько пальцев я показываю?
Юноша быстро сосчитал пальцы.
— Четыре.
— И это тебя не беспокоит?
— Нисколько. Для меня число — просто число. «Четыре» является предвестником смерти в такой же степени, как любое целое число. А вот дробные числа могут оказаться причудливыми.
Юноша улыбнулся собственной шутке. Такая полная искреннего добродушия улыбка вызвала бы у Артемиса тошноту.
Втянутая в чужой психоз, Элфи не могла не спросить:
— Если ты не Артемис Фаул, то кто?
Юноша протянул ей мокрую от растаявшего снега руку.
— Меня зовут Орион. Я так рад наконец познакомиться с вами. Всегда к вашим услугам.
Элфи пожала протянутую руку, подумав, что его хорошие манеры — это, конечно, здорово, но сейчас им больше бы пригодился кто-то хитрый и беспощадный, а этот юноша не производил впечатления хитрого и тем более беспощадного.
— Мне очень приятно, гм… Орион. Правда. Мы оказались в безвыходном положении, и я буду признательна за любую помощь, какую ты сможешь предложить.
— Великолепно, — произнес юноша. — Я критически оценивал ситуацию, так сказать с заднего сиденья, и предлагаю удалиться на безопасное расстояние и расположиться биваком.
Элфи застонала.
Приспичило же Артемису отправиться в самовольную отлучку в собственной голове именно в это время.
Жеребкинс выбрался из болота нанопластин и пальцами раздвинул закрывавшую обзор завесу грязи.
— Вижу, Артемис очнулся. Отлично. Нам не помешал бы один из его «очевидно нелепых, но на самом деле гениальных» планов.
— Бивак, — сказал поселившийся в голове Артемиса юноша. — Предлагаю разбить бивак, может быть, собрать растопку для костра и листья, дабы устроить мягкое ложе для прекрасной дамы.
Растопку? Артемис Фаул произнес слово «растопка»? А кто такая «прекрасная дама»?
Ветер вдруг усилился, его порыв поднял поверхностный слой снега и погнал его по льду. Элфи почувствовала, как снежинки опустились на шею и иголочки холода пробежали вниз по позвоночнику.
«И так все плохо, — подумала она, — а обещает стать еще хуже. Дворецки, где ты? Почему тебя нет рядом?»
Глава 4
МАЛЬЧИШНИК ФЛОЙДА
Снова Канкун, Мексика, днем раньше
У Дворецки имелась веская причина отсутствовать в Исландии, которая сгодилась бы не только для суда любой инстанции, но даже для записки школьному учителю. На самом деле причин было несколько.
