Валентина Ульянова - Потерявшиеся в мирах
После долгих примерок и сдержанных споров Сергею и Асе удалось ограничить его стремление их обрядить необходимым минимумом. Решили, что оба они останутся в своей, привычной и удобной одежде, лишь кое-что добавив к ней. Сергею выбрали тёмно-вишнёвый лёгкий кафтан и круглую чёрную матерчатую шапку с высоким, разрезанным спереди, отворотом, а Ася прямо поверх своей блузки и длинной юбки накинула что-то вроде голубого свободного халата на множестве пуговок и с широкими короткими рукавами. Застегнув несколько пуговиц, она обнаружила, что одета на древне-русский манер, во что-то подобное летнику. Удовлетворённый таким результатом Горкун протянул ей синюю ленту, с которой свисали, позванивая, длинные понизи разноцветных стеклянных бус:
— Повяжи по головке, — сказал он ласково, любуясь плодами своих трудов, — и под косу. Ну, совсем наша девка вышла!
Ася почувствовала, что краснеет, и поспешила ответить:
— Спасибо! Я сейчас всё остальное сложу и уберу. А то ведь поздно уже…
Действительно, пока они копались с одеждами, за окном успело стемнеть. Хозяин вспомнил, что всем надо будет вставать до рассвета, и, сразу заторопился. Он взял со столика у стены подсвечник с тремя горящими свечами (друзья и не заметили, как и когда он их зажёг), отвёл детей в соседнюю комнату, сказал, что умыться можно на заднем дворе, и исчез, захватив одну из свечей.
Друзья переглянулись: обоим было жаль, что так и не удалось ни о чём его расспросить. Подавив тревожные мысли, они огляделись. Вдоль стен их комнаты тянулись гостеприимно застеленные лавки с подушками и лоскутными одеялами, на небольшом столе у окна стояли возле подсвечника ковш с водой и тарелка румяных яблок.
— Так! — сейчас же объявил Сергей. — К делу!
Он поставил свой рюкзак на лавку и достал из его бокового кармана два браслета.
— Ася, — позвал он, протягивая ей один из них, — надень. Мало ли что может случиться, они всегда должны быть на нас.
Ася, сдержав готовые вырваться упрёки, молча застегнула на запястье браслет. После драки кулаками не машут, мысленно сказала она себе, они всё равно уже здесь, зачем же попусту ссориться, если теперь всё равно ничего не изменить… пока не найдётся Глеб.
— И зачем он отправился в это… гиблое место, хотел бы я знать?! — воскликнул Сергей, словно отвечая на её мысли.
Он уже надел свой браслет и теперь грыз яблоко, сидя на пёстром одеяле. Ася вздохнула, тоже взяла яблоко и устроилась на противоположной лавке. Сидеть на одеяле оказалось приятно: оно мягко пружинило и, наверное, было тёплым. Вот бы взять такое с собой в дорогу! Ведь им, наверное, придётся в пути ночевать?
— В Гиблую падь, — поёжившись от этого названия, уточнила она. — Интересно, это далеко? И как путешествуют здесь купцы?
— В любом случае это лучше, чем идти вдвоём по незнакомой стране, — оптимистично ответил Сергей, беря ещё одно яблоко.
— Так-то так… Но ты заметил, что Мэджер боится за нас? В прошлый раз он отпустил нас почти спокойно. Мне это совсем не нравится, — Ася нахмурилась.
Она знала, что друг поймёт её правильно и не упрекнёт в трусости. Просто им, как на военном совете, надо было обсудить все опасности, чтобы быть готовыми к ним.
— Хм… — задумался Сергей. — А ты права! Надо будет завтра первым делом разузнать всё об этой… — фу ты! — Гиблой пади! Что за боги там появились, исчез ли кто, кроме Глеба, и что там вообще за народ. Горкун должен знать, чем они там дышат: купцы — они такие. Ну ладно… — он с сожалением посмотрел на пустую тарелку, — яблок больше нет… давай собираться спать: завтра чуть свет поднимут!
Пока он ходил умываться, девочка, тревожась о том, что их ждёт, решила помолиться перед сном, и множество новых смыслов раскрылось ей в знакомых словах привычных молитв. А Сергей, вернувшись, только перекрестился перед тем, как нырнуть под одеяло. «Он устал, — подумала Ася, — и может быть, ещё не привык всегда искать Божией помощи… Господи, защити Сергея, — неудержимо засыпая, попросила она, — и меня…» — и провалилась в сон.
Глава 3. Странности купца
Конечно же, наутро расспросить купца удалось не сразу. Друзья и не пытались. Только, поёживаясь от утреннего холодка и протирая сонные глаза, молча, удивлённо смотрели на две неизвестно откуда взявшиеся перед домом телеги с прикрытыми рогожкой корзинами, из которых торчали клочья соломы, на красавцев коней, на деловитую властную суету купца, в последний раз проверявшего груз и упряжь, и содержимое собственных карманов.
На облучке второй телеги сидел белобрысый паренёк, судя по виду, не намного старше Сергея и Аси. Он так напряжённо следил за действиями купца, что как будто и вовсе не заметил юных попутчиков.
— Так! — Горкун оглядел свой маленький караван взглядом полководца, готового к бою. — Трогаемся! Дети, садитесь на облучок первой телеги, будете возле меня. Белуш, смотри, не отставай! А где Дружок?! Что же ты не напомнил?! Ведь чуть не забыли! — он кинулся в садик и вскоре появился опять, ведя на верёвке большого лохматого чёрного пса.
Тот возбуждённо оглядывался, подпрыгивал и, как пропеллером, крутил хвостом. Горкун привязал его ко второй телеге и строго распорядился, почему-то хмурясь:
— Смотри, Белуш, чтобы с Дружком всё было в порядке! Отвечаешь за него!
Паренёк радостно засмеялся, глядя на весёлого пса:
— С удовольствием, господин!
— Вот ещё! — отчего-то рассердился купец. — Нужно мне твоё удовольствие! Чувствительный больно! Работай — и всё! — и он, не обращая внимания на три пары юных удивлённых глаз, сердито направился к первой телеге.
Обоим друзьям показалось, что их провожатого подменили за ночь. Они переглянулись и поспешили за ним, не решаясь сказать ни слова. Молча они выехали из Радоплеса, молча поехали по светлой грунтовой дороге среди зелёных пологих холмов. Вскоре дымчатые облака в бледном небе порозовели, следом за ними радостно заалело полнеба, и вот уже над холмами слева от путников медленно поднялось огромное алое солнце. Рассветный туман, стелившийся меж холмов, сгустился, опускаясь всё ниже, словно убегая от солнца, потом побледнел, поредел и вскоре совсем исчез, оставив после себя на траве сверкающую алмазную россыпь росы. В придорожных рощицах безудержно пели птицы. Небо стало голубым и бездонным, обещая ясный и тёплый день.
— Как хорошо! — вырвалось у Аси.
— Хорошо! — как ни в чём не бывало, откликнулся Горкун. — Погожий будет денёк!
— А долго нам ехать? — сейчас же воспользовался случаем Сергей.
— С неделю… — словоохотливо ответил купец и добавил, странно взглянув куда-то вкось: — если ничего не случится… Дней шесть добираться до Грозной гряды по долине, один — по горам до Гиблой пади. В долине ночевать будем на постоялых дворах, а накануне последнего дня пути я обычно делаю на ночь привал в предгорьях, есть там у меня пара укромных местечек… Оттуда через горы торная дорога только одна, через Туманный лог, его безопаснее всего пересекать в полдень. А от него до Гиблой пади часов восемь пути.
— А почему, — отважилась Ася, — у этого города такое странное название?
— Не-ет, — потряс Горкун рыжей лохматой головой, — не странное, в самую точку! Раньше-то это местечко звалось Грозная падь, а тамошние и посейчас так его зовут. Крепость у них и правда великая и неприступная, а князья их от века были грозой всех соседей. Только вот уже года с два, как переменилась к ним судьба… То засуха урожай погубит, то мор на жителей нападёт, а потом стали люди пропадать… Сама княжна!.. Старый князь от горя, почитай, лишился ума… Словом, место стало… гиблое… — купец умолк и задумался.
Дети ждали продолжения рассказа, но Горкун, нахмурясь, смотрел в неведомое пространство, словно решал и никак не мог решить какую-то страшно сложную задачу. Всё-таки что-то с ним было не так, и Асю снова охватила непрошенная тревога.
— Вы смелый человек, раз не перестали ездить туда! — попытался вернуть его к разговору Сергей.
— Я то?! — Горкун, словно проснувшись, с недоумением посмотрел на него. — А-а… Нет, дело моё такое — ездить, этим живу, вот и весь мой сказ. Да, по правде, и любопытно мне там бывать: объявился в Гиблой пади кудесник, говорит с богами, и, представьте, те его слушают, являются даже людям! Ваш-то Глеб, как я ему о них рассказал, тут же напросился со мной! И так они ему по нраву пришлись, что остался там!
— Кто — они?! — холодея на тёплом солнце, спросила Ася.
Горкун засмеялся:
— А и кудесник, и боги! Да что там, скоро сами увидите их! А теперь разомните-ка косточки, детвора, что-то вы засиделись! — и он, придержав коня, свободной рукой столкнул их с облучка.
Делать нечего, пришлось отложить расспросы. К тому же трястись в телеге было не слишком приятно, и друзья с удовольствием зашагали возле неё по обочине. Потом они пропустили обе телеги вперёд и пошли следом за ними по упругим, немножко пыльным колеям нагретой солнцем дороги. Горкун ехал не торопясь, то ли берёг коней, то ли подгадывал так, чтобы в нужное время подъехать к месту намеченной стоянки.
