Владислав Крапивин - Сказки о рыбаках и рыбках
Тесной дружбы у Тур-Емельяна с Крутовым, конечно, не получилось, но Лев Иванович был человек доверчивый, мог проговориться при случае, что Валентин делает рисунки для его новой повести. А повестью, видимо, уже “интересовались”…
Да, но в чем тут роль Луизы? Скорее всего, попросили присмотреть заранее, где, в каких шкафах-сундуках, держит Волынов свои эскизы. Недаром она восторженно причитала: “Ах, Валентин Валерьевич, а нельзя ли взглянуть хоть глазочком на ваши новые работы?.. Ах, какой у вас порядок, все под рукой, учись, Андрюшенька…”
А затем еще — лишняя гарантия, что Валентин шестнадцатого будет занят с гостями, не окажется раньше срока дома…
Если построить цепочку: Крутов — Тур-Емельян — Луиза — Разин — и он, Валентин Волынов… Что тогда выходит? Шестнадцатого пустая квартира Волынова должна ждать гостей…
Конечно, если мыслить здраво, зачем Разину разворачивать столь громоздкое тайное действо? Мог бы придумать что попроще. Но Валентин за эти годы узнал и понял многое. Именно такие сложные “операции” имело обыкновение устраивать Ведомство, делая вид, что занято крайне важной, а порой и опасной работой. Ибо как иначе могло задействовать оно непомерное количество своих сотрудников и оправдать их немалую зарплату?
А здесь к тому же в случае удачи достигалась двойная цель: и повесть с рисунками окажется у них, и доказательства нелояльности Свирского налицо. Возможно, в связи с новыми веяниями шла перерегистрация всех необъявленных сотрудников и проверка их благонадежности…
Вечером, сохраняя осторожность, Валентин переправил повесть и рисунки к Сашке, а тот — в известное одному ему место.
Далее Валентин разработал план. Завтра он “забудет” дома коробку с пастелью для эскизов и вернется за ней. Где-то через час-полтора после отъезда. Оставит гостей на ребят и Алика Замятина, поймает на шоссе машину до города… Дома “шмон” будет в разгаре. Если окажутся люди незнакомые, он просто повышвыривает их за дверь… Нет, одного, пожалуй, стоит оставить заложником и вызвать милицию. Вот будет потеха! Если же там обнаружится Максим Васильевич Разин собственной персоной… ну, тем лучше. Поговорят. Последний раз…
Почти успокоенный, Валентин сел за установку — посмотреть и подправить готовые кадры “Сказки о рыбаке”. Мысли, однако, продолжали рассеянно вертеться вокруг Луизы и Андрюшки. И вдруг одна мысль — колючая, прямая, беспощадная в своей простоте — вроде бы без всякой причины проткнула мозг: “А если я ошибся?”
Да, если все-таки Разин говорил правду? Если эта дура все-таки в самом деле связана с какой-то оппозицией и привезла сюда что-то запретное? Вдруг? И завтра мальчики из Ведомства это все получат в готовом виде… Что тогда? Мало вероятности, что в наше время за это посадят, особенно женщину, у которой сын-школьник. Но кто знает! И если это случится, то, значит, маму — за проволоку, а сына Андрюшку — в интернат для сирот? Пусть не в такой “дом обреченных”, как в крутовской повести, но все равно в казарму, подальше от матери!.. А ей каково!.. И виноват в этом будет он, Валентин Волынов, всю жизнь старавшийся делать для ребятишек только хорошее…
Он метнулся к телефону, лихорадочно вспоминая номер для связи с Разиным: сообщить, что завтра съемка отменяется и пусть они катятся… Разинский служебный телефон не ответил. Оно и понятно, полночь уже. Валентин тремя четверками вызвал дежурного по Ведомству и не терпящим возражения тоном потребовал номер домашнего телефона ротмистра Разина. По неотложному делу! Номер дали. Но и этот телефон молчал.
Что было делать? Рвануться за помощью к Сашке? За советом? С просьбой просчитать все варианты на машине? Но судьба била до конца: Сашка утром уехал по делам института “Набоб” в столицу.
Валентин лбом прислонился к холодному косяку. Темно было за окном, беспросветно — ни огней, ни звездочки. Выть хотелось от бессилия и ненависти к себе. Допрыгался, сволочь паршивая, стукач недорезанный! Поиграть хотелось, потанцевать на краешке, вставить фитиль профессионалам! А теперь что? Если даже башкой о бетон, дело-то не поправишь!
Самое глупое, что он не знал даже фамилии Луизы и Андрюшки, не спросил, в какой они гостинице живут. Чтобы не демонстрировать излишнего любопытства… Черта с два разыщешь теперь, хоть подними на ноги всех ночных дежурных в степях Краснохолмска. А если и разыщешь? Звонить ночью в номер? “Извините, завтрашняя поездка отменяется…”
“Можно было бы позвонить рано утром… Кстати, почему они живут в гостинице, если у Луизы здесь сестра? Опять неувязка… Да прекрати ты играть в Шерлока Холмса, идиот!..”
Он позвонил все-таки в гостиницу “Селена”: не помогут ли ему разыскать женщину по имени Луиза с мальчиком Андреем? Разыскивает, мол, редакция “Вечерних новостей” по срочному вопросу. Он знал, что разговор фиксируется, но наплевать… Дежурная ответила, что узнать можно только в справочном, а оно работает с восьми утра… А в восемь все должны уже быть в “Репейнике”, чтобы ехать на автостанцию! Уговорить Альку Замятина, чтобы тот скандально уперся и отказался брать на съемку гостей? Но пока вся эта история закончится, пока мать с Андрюшкой вернутся в номер, Разин может уже провернуть, что задумал…
Валентин, вздыхая от ощущения беды и позора, поколотился о косяк виском. Что-то легким металлом задело щеку. Это на гвоздике, на цепочке висел у окна оставшийся от тетки образок. Похожий на овальную медаль. На нем отчеканена была Дева Мария с маленьким Иисусом на руках, а над ними — лучистая рождественская звезда.
Никогда до той поры Валентин всерьез не думал о вере. Библию читал, но не как наставление для религиозного человека, а как сборник легенд. В приметы верил, о бессмертии души интуитивно догадывался, но к Богу не обращался. Если Он даже и есть, чего его тревожить суетой мирских дел?.. Но сейчас — от безысходности и страха, от жгучего желания спасти Андрюшку от несчастья, а себя от проклятия — он сжал образок в потной ладони и сказал отчаянно, с последней надеждой:
— Господи… Ну пожалуйста, пожалуйста, пусть минует меня это. Умоляю тебя…
И миновало. Перед рассветом обложили город вязкие тучи, и не предсказанный синоптиками циклон стал заливать округу безостановочным хлестким дождем.
Ни о какой съемке не шло уже и речи. Луиза и Андрюшка просто не появились в “Репейнике”, поняв, что поездка сорвалась. И вообще больше не появлялись…
Через три дня Валентин позвонил Разину и сказал, что по ряду причин больше не может поддерживать с ним и с его коллегами никаких контактов.
Разин почему-то не удивился, но все же спросил:
— А что за причины, если не секрет?
— Вы не догадываетесь?
— М-м… Возможно, и догадываюсь. Но только…
— Что? — сказал Валентин.
— Видите ли… — Деликатный Максим Васильевич прямо-таки застеснялся. — Если вы отказываетесь от контактов сейчас… кто может гарантировать, что прежние контакты останутся навсегда секретом для окружающих?
— Вот я испугался-то! — злорадно сказал Валентин. — Думаете, я не знал, что когда-нибудь вы мне этим пригрозите? Валяйте. Я не сделал ничего, за что меня можно предать анафеме. Слава Богу, не успел…
— А кто поверит? — ласково заметил Разин.
— А мне плевать! Главное, что я знаю это сам!
2
Нет, не стал Валентин рассказывать Абову про Луизу и Андрюшку. Только тяжело сказал:
— Не хочу я иметь с вами ни малейших дел… В прошлом году вы… то есть ваша фирма… поставили меня на край. Буквально… Конечно, я сам виноват, но вы… Из-за вас я чуть не предал ребенка.
Абов качнулся к Валентину.
— Я не знал, что у вас есть дети!
— Не у меня… Какая разница?! Чужих, по-вашему, можно предавать?
Абов сказал виновато:
— Поверьте, я ничего не знаю об этой истории.
— Возможно… Я и сам ее не раскопал до конца. И тем не менее…
Абов опять поколотил белыми пальцами по колену.
— Но то дело, с которым я к вам пришел… Если вы откажетесь, как раз и получится, что вы предали… несколько детей. Извините уж за прямоту.
Валентин толчком сел прямо.
— Что вы городите!
— А вы послушайте, наконец, — озабоченно попросил Абов. — А то мы все вокруг да около… Дело вот в чем. Завтра лагерь будет эвакуирован, за два дня до конца смены. В связи с аномальными явлениями, которые творятся вокруг. Ну, вы знаете: шары, пришельцы, площадка и так далее… Но несколько ребят останутся еще на три дня. Так называемые контактеры. Те, кто своими глазами видел этих инопланетян, будь они неладны, или бывал непосредственно на месте посадки их аппаратов…
— Там бывала половина лагеря!
— Это не так. Ребятишки любят выдумывать. Кроме того, есть так называемые ложные площадки. А на месте приземления были всего десять человек. Их-то и оставляют…
— Но зачем?!
