Джоанн Роулинг - Harry Potter and the Deathly Hallows
Гарри сидел, задумавшись, довольно долго, а возможно и несколько секунд. Здесь было очень сложно быть уверенным в таких вещах, как время.
- Он убил меня вашей палочкой.
- Он не смог убить тебя моей палочкой, - поправил Дамблдор Гарри. - Я думаю, мы можем согласиться с тем, что ты не умер… хотя, конечно, - добавил он, как будто боясь показаться невежливым, - я не преуменьшаю твоих страданий, которых, я уверен, было много.
- Но сейчас я себя чувствую замечательно, - сказал Гарри, глядя на свои чистые, незапятнанные ладони. - Где именно мы находимся?
- Ну, я собирался спросить это у тебя, - сказал Дамблдор, оглядываясь по сторонам. - Как ты думаешь, где мы?
До того, пока Дамблдор не задал вопрос, Гарри не имел об этом ни малейшего представления. Сейчас, однако, у него был готовый ответ.
- Это похоже, - сказал он медленно, - на станцию Кингс-Кросс. Только здесь слишком чисто и пусто, и здесь, как я вижу, нет поездов.
- Станция Кингс-Кросс! - Дамблдор не слишком вежливо ухмыльнулся. - Святые угодники, неужели?
- А вы как считаете, где же мы находимся? - спросил Гарри, и в его голосе прозвучали оборонительные нотки.
- Мой дорогой мальчик, я понятия не имею. Как говорится, это твоих рук дело.
Гарри понятия не имел, что это означает. Дамблдор начинал раздражать его. Гарри посмотрел на него, затем вспомнил более насущные вопросы, чем их конкретное месторасположение.
- Дары Смерти, - сказал он и обрадовался, увидев, что эти слова стёрли улыбку с лица Дамблдора.
- Ах, да, - сказал тот. Он казался даже слегка обеспокоенным.
- Итак?
Впервые с тех пор как Гарри встретил Дамблдора, тот не был похож на старика, совсем не похож. Он напоминал маленького мальчика, пойманного на совершении чего-то запретного.
- Ты сможешь простить меня? - спросил он. - Ты сможешь меня простить за то, что я не доверял тебе? За то, что не рассказал тебе? Гарри, я просто боялся, что ты потерпишь неудачу, как потерпел её я. Я только опасался, что ты повторишь мои ошибки. Я прошу прощения, Гарри. Я лишь недавно понял, что ты намного лучше меня.
- О чём вы говорите? - спросил Гарри, испуганный тоном Дамблдора, и внезапными слезами на его глазах.
- Дары, Дары… - пробормотал Дамблдор. - Мечта отчаянных!
- Но они же настоящие!
- Настоящие, и опасные. И, к тому же, соблазн для дураков, - сказал Дамблдор. - И я был таким дураком. Но ведь ты знаешь, верно? У меня больше нет от тебя секретов. Ты знаешь.
- Что я знаю?
Дамблдор полностью повернулся к Гарри, и слёзы всё ещё поблескивали в его ярких голубых глазах.
- Хозяин смерти, Гарри, хозяин Смерти! Был ли я лучше, чем тот же Волдеморт?
- Конечно, вы были, - сказал Гарри. - Конечно… как вы можете о таком спрашивать? Вы никогда не убивали, если могли избежать этого!
- Правда, правда - сказал Дамблдор, и в этот момент он был похож на ребёнка, надеющегося на то, что его поддержат. - Но я тоже искал способ покорить смерть, Гарри.
- Но не так, как это делал он, - ответил Гарри. После всего его гнева на Дамблдора, как странно это было - сидеть здесь, под высоким сводом потолка и защищать Дамблдора от него самого. - Дары, не Хоркрусы.
- Дары, - пробормотал Дамблдор, - не Хоркрусы. Точно.
Повисла пауза. Существо позади них всхлипывало, но Гарри больше не смотрел по сторонам.
- Гриндельвальд тоже искал их? - спросил он.
Дамблдор на какой-то миг закрыл глаза и кивнул.
- Это была та вещь, которая, кроме всего прочего, объединяла нас, - сказал он тихо. - Двое умных, самонадеянных мальчишек, одержимых общей идеей. Он хотел приехать в Годрикову Лощину, как я уверен, ты уже догадался, из-за могилы Игнотуса Певерелла. Он хотел исследовать место смерти третьего брата.
- Так это правда? - Спросил Гарри. - Всё это? Братья Певерелл…
- …были тремя братьями из сказки, - сказал Дамблдор, кивая. - Да, мне так кажется. Не знаю, действительно ли они встретили Смерть на пустынной дороге… Я думаю, скорее всего, братья Певерелл были просто одарёнными, опасными волшебниками, преуспевшими в создании этих могущественных вещей. История о том, что владелицей Даров была сама Смерть, кажется мне очередной легендой, созданной вокруг этих творений.
- Мантия, как ты уже знаешь, прошла сквозь века. Она передавалась от отца к сыну, от матери к дочери, прямо к последнему живому потомку Игнотуса, который, как и сам Игнотус, родился в Годриковой Лощине.
Дамблдор улыбнулся Гарри.
- Мне?
- Тебе. Ты, я думаю, угадал, почему в ночь смерти твоих родителей Мантия оказалась у меня. Джеймс показал её мне всего несколькими днями ранее. Это сильно прояснило то, что никто не мог обнаружить его шалости в школе! Я с трудом поверил в то, что я видел. Я попросил одолжить Мантию для того, чтобы изучить её. Я уже давно отказался от своей мечты объединить Дары, но я не мог устоять, не мог не взглянуть поближе… Это была Мантия, подобной которой я не видел никогда, чрезвычайно старая, идеальная во всех отношениях… а потом твой отец погиб, и у меня было уже два Дара наконец-то только мои!
Его тон был невыносимо горек.
- Мантия в любом случае не помогла бы им выжить, - быстро сказал Гарри. - Волдеморт знал, где находятся мои мама и папа. Мантия не смогла бы защитить их от проклятия.
- Правда, - вздохнул Дамблдор. - Правда.
Гарри подождал, но Дамблдор молчал, и тогда он переспросил.
- Итак, вы уже отказались от своих поисков Даров, когда увидели Мантию?
- О, да, - ответил Дамблдор чуть слышно. Казалось, он собирает все свои силы для того, чтобы посмотреть в глаза Гарри. - Ты знаешь, что случилось. Ты знаешь. И ты не можешь презирать меня сильнее, чем я презираю себя сам.
- Но я не презираю вас…
- Значит, должен, - сказал Дамблдор. Он глубоко вдохнул. - Тебе известен секрет болезни моей сестры, что сделали те магглы, и что с ней стало. Ты знаешь, как мой бедный отец отомстил им, и заплатил за это, умерев в Азкабане. Ты знаешь, как моя мать посвятила свою собственную жизнь заботе об Ариане.
- Я был обижен на них, Гарри.
Дамблдор проговорил это открыто и холодно. Теперь он смотрел поверх головы Гарри, в пространство.
- Я был одарённым, я был великолепным. Я хотел сбежать. Я желал блеска. Я жаждал славы.
- Не пойми меня превратно, - сказал он, и боль настолько исказила его лицо, что он вновь выглядел необычайно старым. - Я любил их, я любил моих родителей, я любил моих брата и сестру, но я был эгоистом, Гарри, даже большим, чем ты, такой самоотверженный, можешь представить.
- Итак, когда моя мать умерла, и я один остался ответственным за больную сестру и капризного брата, я вернулся домой со злостью и горечью. Пойманный в ловушку, теряющий время, как мне казалось! А потом, конечно, появился он…
Дамблдор опять посмотрел прямо Гарри в глаза.
- Гриндельвальд. Ты даже представить себе не можешь, как его идеи захватили меня, Гарри, воспламенили меня. Магглы, загнанные в рабство. Триумф волшебников. Гриндельвальд и я - блистательные юные лидеры революции!
- О, у меня были некоторые сомнения. Я успокоил свою совесть пустыми словами. Это всё - ради высшего блага, и всё причинённое зло будет компенсировано стократной пользой для волшебников. Знал ли я в глубине сердца, что на самом деле представлял из себя Геллерт Гриндельвальд? Я думаю, что знал, но просто закрывал глаза. Но если бы планы, которые мы строили, осуществились, все мои мечты стали бы реальностью.
- И в центре наших планов - Дары Смерти! Как они увлекли его, как они увлекли каждого из нас! Непобедимая палочка, оружие, которое могло привести нас к власти! Воскрешающий Камень - для него, хотя я предпочитал не знать этого, означал армию Инферий! Что касается меня, признаюсь, я хотел вернуть моих родителей, чтобы снять со своих плеч груз ответственности.
- А Мантия… Так сложилось, что мы никогда о ней особо не вспоминали, Гарри. Каждый из нас мог скрыть себя достаточно хорошо и без Мантии, настоящее волшебство которой, конечно, в том, что она может быть использована для того, чтобы защитить и скрыть других так же хорошо, как и своего владельца. Я думал, что если мы когда-либо найдём её, то она может быть полезна для того, чтобы прятать Ариану. Но в основном наш интерес к Мантии ограничивался тем, что она завершала комплект, а в легенде было сказано, что человек, объединивший все три объекта, станет настоящим повелителем Смерти, что в нашем понимании означало стать непобедимым.
- Непобедимые повелители Смерти Гриндельвальд и Дамблдор! Два месяца безумия, жестоких желаний, и полное пренебрежение к двум членам моей семьи, за которых я нёс ответственность.
- А потом… ты знаешь, что произошло. Реальность вернулась ко мне в виде моего грубого, неграмотного и бесконечно более достойного брата. Я не хотел слушать правду, которую он говорил мне. Я не хотел слышать, что я не могу идти вперёд и искать Дары со слабой и больной сестрой на буксире.
- Спор превратился в бой. Гриндельвальд потерял контроль. То, что я всегда чувствовал в нём, несмотря на все попытки делать вид, что этого не было, в тот момент предстало передо мной во всём своём ужасе. Ариана… после стольких забот и внимания моей матери… лежала мёртвая на полу.
