Сергей Петренко - Калейдоскоп
Я обалдел:
— Ко мне? Вы?
Старуха захихикала:
— Что, не узнаешь наставницу? Да, неважно я выгляжу.
Алька глянула на меня: «Сумасшедшая». Я кивнул. А бабка ясным, совсем не старческим голосом спросила:
— Максим, ты совсем ничего не помнишь? Ни Совиный Замок, ни Маркуса?
Я помотал головой.
— Этого я и боялась, — пробормотала старуха. — Но хоть во сне ты должен возвращаться туда!
Теперь я совсем растерялся. О своих снах я рассказывал только Альке. Но она переводила изумлённые глаза с бабки на меня и тоже ничего не понимала.
А старуха запричитала:
— Плохо дело, хуже, чем я думала. Ты здесь, он здесь, а я даже в этом теле не могу. Плохо, плохо…
— Кто — он? — я пытался понять хоть что-то.
Старуха улыбнулась беззубым ртом:
— Это ты должен вспомнить сам. И вернуться.
Я схватил старуху за плечи, закричал, потеряв терпение:
— Что вспомнить? Куда вернуться?
Старуха снова закашлялась, затряслась. И рассыпалась мелкой пылью.
И тут же с неба обрушился дождь.
— Дети, домой! — закричал папа с крыльца.
Алька потянула меня за руку. Дождь лупил по голове, по плечам, а я стоял, глядя, как мутные струи размывают то, что осталось от безумной старухи.
* * *Папа заставил нас снять мокрое и растереться полотенцами. Я завернулся в махровую простыню и плюхнулся на кровать. И тут же вскочил.
— Алька, смотри!
Между подушкой и стеной забились маленькие мохнатые существа. Одно зажмурилось, другое, наоборот, вытаращило глаза.
— Бот? Читок? — сообразил я.
— Хобот, — поправил тот, что зажмуривался, и открыл глаза. — А я Очисток. Мы думали, здесь безопасно…
Алька села на край кровати.
— Что у вас случилось?
Они заговорили наперебой:
— Наши норки! Сухие, тёплые, тёмные!
— Там было так хорошо!
— А теперь там бегают мерзкие крысы! И запах, гадкий запах!
— У нас обвалился потолок!
— Что-то большое упало к нам! Страшная крыса! Слепая!
— Теперь там жить нельзя!
Мы с Алькой переглянулись. Я осторожно спросил:
— Вы знаете, кто посылает этих зверей?
Хобот втянул голову в плечи и просипел:
— Беридушец.
— А кто это? — я не знал такого имени. Оглянулся на Альку, она пожала плечами. Хобот зажмурился и пошептал:
— Он плохой, черный. Не тролль, как мы, не человек, как вы. Нет, совсем нет!
Хобот, кажется, очень боялся этого Беридушца. Но мне нужно узнать главное.
— А что он делает?
— Камни. Прозрачные, как вода. Блестят. Камни душу забирают, тело остаётся. Ходит, душу ищет.
— Ты видел эти камни?
— Нет! Не видел! И не хочу! — Хобот уполз в угол, свернулся как ёж.
— А ты? — я посмотрел на Очистка.
— Не знаю, ничего не знаю, — захныкал он. — Отстань!
Алька тронула меня за плечо:
— Оставь их.
Я и сам видел, что больше от троллей ничего не добьёшься. Кивнул. Алька решительно сощурилась:
— Старуха сказала, что она «оттуда». Может, из другого Варианта? И Беридушец, и Замок?
— Может.
— Тогда я знаю, как попасть туда. Я подслушала одно заклинание, которая наша повариха шепчет, когда ищет половник. Если вместо «половник» сказать «Совиный Замок»…
— Алька, не надо!
— А ты что предлагаешь?
— Послезавтра вернёшься в школу, расскажешь всё своим учителям. Они что-нибудь придумают.
Алька поморщилась.
— В твоём плане есть ряд недостатков.
Я даже обалдел слегка — как она загнула. Сразу видно — ведьма!
— Во-первых, — продолжила Алька, — школа там, а ты тут. И проблемы — тоже тут. Старшие ведьмы, может, и разбираться не захотят. Во-вторых, они всё выспросят, а нам ничего не скажут. Ты что, взрослых не знаешь? И в-третьих…
Алька перестала щуриться, и я понял, что она боится.
— Мне страшно, — честно сказала она. — Смотри, сколько всего сегодня случилось. А что завтра будет?
— Но всё равно, — заспорил я. — Неизвестное заклинание, мало ли что получится?
— Перестань, — Алька решительно мотнула головой, мокрые волосы разлетелись. — Самое главное, что мы будем вместе.
— Но ходить между мирами могут только взрослые маги! Ты сама говорила, что у вас практика только в следующем году начнётся!
— Ой, ну не будь таким перестраховщиком. Если что — вернёмся.
— Как?
— Так же. Поставим в заклинание вместо «половник» — «деревня Каменка», и всё.
У меня появилось предчувствие большой беды. Но что принесёт её — путешествие в другой Вариант или завтрашний день дома, я понять не мог. Сидеть и ждать — хуже всего. И я согласился.
— Давай тогда хоть оденемся, как следует.
— Да, правильно.
Мы оделись по-походному. Алька взяла меня за руку, зашептала что-то. Я не разобрал слов — уши заложило и потемнело в глазах. Показалось, что пола нет, а вокруг — чёрная бездна. Потом всё прошло. Я открыл глаза и понял, что по-прежнему стою посреди комнаты.
Альки не было.
Я заметался по дому, влетел во двор. Всё вокруг казалось странным, зловещим. На заборе сидела чёрная кошка. Худая, взъерошенная. Она совершенно не по-кошачьи скалила зубы и щурила глаза.
Тоже чувствует…
Папа вышел на крыльцо, глянул удивлённо:
— Что с тобой?
— Пап, ты Альку не видел?
— Кого?
И тут же я понял, что такой разговор уже был. Когда-то давно. В другом Варианте или во сне. Или, может быть, ещё только будет.
— Никого. Это я… играл так.
Я вернулся в комнату, сел на кровать. Домашние тролли тоже исчезли. Может, ушли, а может, в этом мире их не было. Как Альки.
Зажмурившись, я стиснул зубы и сжал кулаки.
Где ты, Алька?
Голова закружилась. Я вскочил, так и не открыв глаза. И, не обращая внимания на поднимающуюся к горлу тошноту, шагнул в раскрывшуюся бездну.
Глава 5. Совиный Замок
Трое
Алька нерешительно сказала:
— А я ничего такого не помню…
Мы только что рассказали друг другу, как каждый из нас оказался в Замке. Я рассказывал дольше всех. Ведь мне пришлось рассказать и про большой город, и про Замок, и про Каменку. Потрескивал огонь в камине, а узким окошком чернела ночь. Ветер бросал в стекло снежную крупу.
Пузырёк задумчиво молчал. Он вообще мало разговаривает.
Алька добавила:
— Кое-что кажется знакомым. Вот, например, ты мне снился. Здесь, в Замке. Сначала интересный был сон, а потом страшный. Приснилось, что за дверью чудовище какое-то. Я вскочила, хотела дверь запереть, а она открылась сама собой. А за дверью — он, — Алька кивнула на Пузырька.
Теперь я понял, почему Алька так кричала, увидев водяного.
Пузырёк застенчиво улыбнулся.
Я улыбнулся ему в ответ — мол, ничего страшного, ты не виноват — и повернулся к Альке.
— Я тоже помню другие Варианты как сон. Только очень яркий и подробный. Может быть, это из-за того, что я прошел через кристалл.
— Всё это странно. Непонятно, где начало у твоей истории.
— Да уж, я сам думал-думал, чуть не свихнулся. Получается, что я увидел Замок во сне, потому что прошел через кристалл. Но кристалл-то был уже потом, в Замке! Чепуха какая-то выходит.
— И теперь ты хочешь, чтобы я во всё это поверила? — с ноткой ехидства спросила Алька.
Я вспомнил, как мы до хрипоты спорили дома — там, на Воронежской. И как я первым переходил на личности, чтобы Алька разозлилась и убежала, а я получился победитель… Тот мир придвинулась вплотную. Но ещё два — тот, где мы жили душа в душу, и тот, где сестры у меня вовсе не было — стояли за спиной. И я мягко сказал:
— Совы тебя прямо в Замок принесли. А они только меня должны защищать. Они решили что ты — это я. Кровь у нас одна, понимаешь?
— Это не доказательство, — упрямо ответила Алька.
Мне захотелось показать ей язык. Но не стал, конечно. Пузырёк не поймёт. И так сидит, бедняга, с ошалевшим видом. Я негромко сказал ему:
— Не бойся, мы не поссоримся.
— Правда? — прошептал он.
— Честное слово. Мы никогда не ссоримся, — ответил я и подумал: «Теперь, по крайней мере, точно не будем».
Алька проворчала:
— Не знаю, не знаю. Если этот мир раньше был другим, кто это может доказать?
— Можно, я скажу? — несмело спросил Пузырёк.
— Говори, конечно! Что ты спрашиваешь! — быстро сказа я.
— Хозяин леса — волшебный зверь…
— Точно! — обрадовался я. — Вряд ли его зацепила волна.
— Чего? — не понял Пузырёк.
Алька медленно, словно вспоминая давно выученный урок, ответила:
— Когда Вариант теряет важную часть, или ещё говорят — «ключ», возникает волна. Она переделывает Вариант так, как будто этой части никогда не было. А «ключом» становится что-то другое. Память у людей переписывается. Но не у всех. Маги помнят, как было раньше. Так?
