Мачей Войтышко - Синтез
— Ни один закон не должен иметь обратной силы!
— Да, но это еще не аргумент в пользу безнаказанности столь чудовищного преступления!
Разгорелась страстная дискуссия о том, какую судьбу следует уготовать Муанте. Мнения разделились. Одни считали, что надо возбудить дело, другие — что оставить в покое, а третьи — что попросту не размораживать. Наконец, после многочисленных выступлений и полемики Особый Трибунал удалился на совещание, а на вечернем заседании председатель Трибунала огласил окончательное решение.
— После размораживания Муанта Портале и Грасиа будет подвергнут общественному перевоспитанию в собственной стране, а затем пожизненно отдан под надзор компьютеров. В остальном он останется свободным. В случае безупречного поведения ему следует дать возможность реабилитации. Трибунал обосновывает свое решение тем, что главная задача правосудия не платить злом за зло, а разъяснять преступнику его ошибки.
*Дедушка ходил по комнате взад и вперед, взад и вперед и говорил бабушке:
— Как только Олек включил видеофон, я понял: произошло что-то необычайное. Будто я Олека не знаю! Он счастлив, говорю тебе, страшно счастлив. Тут уж не в том дело, что его всюду показывают, берут интервью, а понимаешь... важно, что он осуществил свой замысел, оказался превосходным специалистом, не зря потратил несколько лет жизни. Важно, что он спасет людей! Жаль, что ты его не видела.
— Что он говорил? Скажи мне, наконец, что он говорил? — рассердилась бабушка, которая как раз была на прогулке, когда Александр Зборовский сообщил отцу, что пришлет на остров детей вместе с Мареком Торлевским, первым размороженным человеком из 1979 года. — Ты что, не мог включить регистратор? — спросила бабушка неизвестно в какой раз. — Не мог, да?
— Ну, не включил, забыл. Так обрадовался, что забыл. Ну убей меня!
— Не говори глупостей! — возмутилась бабушка. — Так когда они приезжают?
— Сегодня, наверняка сегодня. Олек специально заказал аппарат на воздушной подушке.
— Они приедут вместе с этим Мареком Торлевским?
— Вместе. Знаешь, вроде бы эту фамилию я уже когда-то слышал. Тебе она ничего не говорит?
— Ничего.
— Странно. Мне кажется, мы знали кого-то с такой фамилией.
— Я вообще не припоминаю такой фамилии. Иду кормить слонов.
Слоны были огромным бабушкиным хобби. Когда в одном из больших африканских государств бабушку и дедушку собирались наградить орденами за достижения в развитии местной архитектуры, бабушка сказала, что отказывается от своего ордена, но просит дать ей слона или даже двух, поскольку пару легче воспитывать. И тогда бабушка получила орден, а впридачу пару слонов. Это было как раз перед уходом на пенсию и переселением на остров.
Слоны прекрасно освоились на острове и участвовали в сюрпризах, которые бабушка и дедушка устраивали по разным поводам.
— Когда-то это называлось happening[7], — объяснял дедушка. — Это очень старый, забытый жанр. Мы же называем такие представления сюрпризами.
Сюрпризы были разнообразные. Как-то дедушка и бабушка пригласили гостей собирать грибы. Утром позавтракали, а потом — в лес.
— Грибов полно, — уверял всех дедушка. — И какие ароматные, пахнут лесом, осенью, солнцем!
Гости углубились в чащу. И тут началось! Одни грибы убегали, прятались и кричали грибникам: «Ку-ку!» У других вырастали лапки, которые они заламывали в отчаянии. Грибы срывали шляпки, подгибали ножки и покорно просили: «Только не срывайте! У меня жена и дети! Я несъедобный!» А были такие, особенно мухоморы, которые вели себя по-хулигански, свистели, задирали грибников окриками: «Фу, какие противные, наверняка ядовитые люди!»
Под конец грибы обступили гостей на большой поляне, и один пожилой боровик прочитал свою поэму, которая начиналась словами:
Тут людей невпроворот.
Сыроежки прямо в рот
Без разбору их суют
И безжалостно жуют.
Поэма представляла жуткую картину уничтожения людей, собранных грибами.
Пожалуй, излишне говорить, что дедушка и бабушка готовили этот сюрприз добрых несколько месяцев.
— А гости не обиделись? — спросил Марек, которому Петрусь рассказывал эту историю в вагоне гравитационного поезда.
— Да что ты! Они были в восторге и расценили все выступление как художественный протест против уничтожения окружающей среды.
— А мы сможем организовать что-нибудь подобное вместе с дедушкой и бабушкой?
— Не знаю, чем они сейчас занимаются, но увидишь, будет кварково!
— Кварково — это значит «бомба»?
— Бомба? Что такое «бомба»? Если связано со взрывом, тогда это скорее всего что-то опасное.
— «Бомба» — это значит «зашибись», «закачаешься», то есть сенсационно и замечательно.
— Не понимаю, почему такие угрожающие слова, как «бомба», «закачаешься», «зашибись», обозначают что-то сенсационное, необычное и прекрасное.
Марек воздержался от объяснений.
— Главное, что я понимаю, — сказал он. — Кварково значит кварково.
Минуту они молчали. Эля играла в шахматы с Франтишеком.
— Мы сейчас едем на метро? — спросил Марек.
— Нет, это гравитационный поезд.
— Скорый?
— Около четырехсот километров в час.
— Неплохо.
— Впервые такое видишь? А на чем ты ездил?
— На обычном поезде с локомотивом, в автобусах, ну и на трамвае.
— И конечно, все это без самоуправления?
— То есть...
— Без автоматического пилота. Наверно, люди управляли этими трамваями и автобусами?
— Люди. Автоматический пилот применялся только в самолетах.
— А ты не боялся?
— Чего?
— Ну, садиться в трамвай, управляемый человеком. Ведь люди могут ошибиться.
— А машины — нет?
— Вероятность — один случай на миллион. А когда управляет человек — один на четыре.
— Э, да ты что! Я всегда ездил трамваем рядом с вагоновожатым.
Петрусь посмотрел на приятеля с восхищением. «Отважный — ничего не скажешь!» — подумал он.
Эля играла рассеянно. Она слушала разговор мальчиков и видела Марека, который одной рукой держал двери трамвая, а другой помогал Глории Лэмб в него сесть.
— Хорошие были времена, — сказала она и тут же страшно сконфузилась.
«Вышло так, будто я хочу обратить его внимание, что эти времена миновали, — мысленно отметила Эля. — И он, естественно, обиженный, замолчал».
Марек не ответил, поскольку не знал, что сказать. Эля казалась ему очень далекой, умной, таинственной. Темные волосы, заплетенные в косу, красиво контрастировали с белым платьем, а обстановка вагона, освещенного равномерным, неизвестно откуда струящимся светом, подчеркивала нереальность всей ситуации и делала девочку неведомой, как бы сказочной фигурой.
В купе не было слышно ни малейшего шума, какой обычно издает движущийся транспорт. Только из скрытых где-то репродукторов долетала тихая музыка.
По форме вагон напоминал скорее лифт, чем привычное купе. И это понятно: ведь гравитационный поезд был сделан наподобие ракеты, устремляющейся сначала в глубь земли, а потом силой гравитации выталкиваемой вверх, но только уже за несколько тысяч километров от места старта. И тем не менее совсем не чувствовалась бешеная скорость падающего лифта. В купе все было оборудовано довольно оригинально. На столиках стояли вазочки со свежими цветами, занавески, заслоняющие ложные окна, даже не колыхались, и неподвижность разных предметов, находящихся рядом на полочке, могла показаться чем-то совершенно естественным.
«Мы летим внутрь земли со скоростью падения, — подумал Марек, припомнив беседы с ассистентом Пацулой. — И это не кажется им необычайным. А то, что машиной когда-то управлял водитель, а не автомат, поражает их. Только не попадут ли они все в слишком большую зависимость от автоматов? Что бы было, если бы автоматы вдруг... если бы электрическая сеть... если бы авария...»
— А случаются ли катастрофы? — спросил он вслух. — Гибнут ли люди в больших городах под колесами транспорта? Я имею в виду несчастные случаи, катаклизмы.
— Транспорт вообще не имеет колес, — серьезно ответил Петрусь. — Разве что спортивные машины — велосипеды, карты, ролики. Но, конечно, бывают несчастные случаи. Мы по-прежнему не гарантированы от землетрясений. Иногда кто-нибудь зазевается и неправильно подключит кварковую батарею. Это может вызвать серьезный взрыв. В школе нам беспрерывно повторяют: «Не прикасайтесь к тому, что не имеет опознавательных знаков».
— Знаю, — подтвердил Марек. — В Институте мне дали пластинку с такими знаками и аппарат для чтения микротекстов. Но этих знаков уйма! Больше, чем в телефонной книге номе... Очень много. Ты их все знаешь?
— Не все. Только основные. Особенно, предостерегающие от опасности. «Внимание! Биологическое заражение! Внимание! Радиоактивное заражение! Внимание! Высокое напряжение!» Это большой прогресс, что весь мир, все народы пользуются такими знаками.
