Мэттью Скелтон - Волшебная книга Эндимиона
Погоня была длительной, он призывал Мефистофеля по-всякому — ласковым «кис-кис», приказным тоном, но тот не поддавался. Время шло, и Блейк боялся, что мать хватится его и начнет беспокоиться. Нужно срочно возвращаться на званый вечер.
Каким-то чудом ему удалось изловчиться, схватить кота за шиворот, чем тот был весьма недоволен и, когда они подошли к входной двери, вцепился когтями в плечо Блейку, а потом вырвался, сделал огромный прыжок и исчез за открытой дверью.
Да, дверь была настежь открыта! Снова холодок страха пробежал по спине Блейка: почему? Кто ее открыл?
Направляя свет фонаря во все стороны, он беспомощно спрашивал:
— Кто здесь?.. Кто?.. Отвечайте!
И вдруг… Он чуть не выронил фонарь: в одном из углов холла, на полу он увидел то, чего там не было каких-нибудь пять минут назад, — несколько книг. Они не просто лежали, свалившись с полки, они были злобно растерзаны в клочья, похожи на кучу убитых птиц с оторванными и разбросанными крыльями.
Какое-то время он стоял неподвижно, говоря себе, что это сон, жуткий сон, и сейчас он проснется и окажется дома, на постели или, на худой конец, в столовой для преподавателей, на их скучном вечере.
Придя в себя, он выскочил из дверей библиотеки вслед за котом, сбежал по мраморным ступеням и помчался через лужайку, по галереям и садовым дорожкам — туда, откуда пришел. В мыслях у него было одно: значит, все это время за ним действительно кто-то шел, и он не был в одиночестве — ни по дороге сюда, ни в самой библиотеке!.. И этот «кто-то», наверняка, должен быть каким-то образом связан с книгой под названием «Эндимион Спринг», в которой пустые страницы и которая умеет сама передвигаться, появляться и исчезать… О господи!
С трудом переводя дыхание после бега, он ворвался в помещение, где подходил к концу званый вечер, и, пригнувшись, прячась за группками гостей, пробрался на другой конец комнаты, взглянул на часы.
Он отсутствовал всего-навсего полчаса, а показалось, что прошли дни и годы: столько произошло!
И еще должно произойти — понял он, отыскав глазами мать: у нее был озабоченный вид, она едва слушала, о чем говорили собеседники, и все время оглядывала комнату, словно искала кого-то. Этим «кем-то», несомненно, был он, Блейк!
Но раньше всех его обнаружила Дак.
— Нашелся! — крикнула она. — Где ты был?
— На свежем воздухе, — ответил он и, чтобы прозвучало убедительней, прибавил: — Холодно, просто жуть! Наверное, снег пойдет.
Дак не поддержала разговора о погоде, и тогда он спросил:
— Она очень разозлилась?
— Еще как! Почти ни с кем не говорит.
Это плохой признак. И у них дома, в Америке, когда мать переставала говорить с ними или с отцом, это означало, что она дошла до точки кипения.
— А куда ты ходил? — повторила Дак.
— Я уже сказал: прошвырнуться.
Он увидел, что мать уже подошла к вешалке и надевает плащ. Она увидела его, но не ответила на улыбку и отвернулась с каменным лицом.
— Я знаю, — сказала Дак, — ты ходил в библиотеку.
— Еще чего придумаешь!
— Да, знаю точно! А ты что думал? Я все видела! Потому что ты глупый и ничего не замечаешь.
Он резко повернулся к ней.
— Это была ты?.. Отвечай! Не врешь?
Он кричал, и на них оглядывались, но ему сейчас было все равно: он так перенервничал!
— Зачем ты это делала? Я чуть не спятил от страха! Ты…
То, что он увидел в глазах Дак, заставило его умолкнуть: они были широко раскрыты, в них сквозил страх. И слезы. Да, слезы! Он напугал ее, потому что она никуда не ходила за ним и не понимала, о чем он говорит.
Да, он ошибся, сразу поверив, будто она следила за ним. Все это она выдумала только сейчас, чтобы его позлить, потому что обиделась, ведь он куда-то пошел без нее. А она тоже хочет участвовать в раскрытии тайны, связанной с книгой-пустышкой. Разве нет? Это на нее похоже.
Дак собиралась ответить ему, но тут подошла мать, молча кивнула, чтобы следовали за ней, и пошла к выходу.
— А с тобой поговорю позднее, — ледяным тоном сказала она Блейку, когда уже шли по саду.
И от ее слов ему сделалось еще холодней.
Глава 7
В середине той ночи он, вздрогнув, проснулся: показалось, что книга зовет его.
Он сел в кровати, зажег свет, сонными глазами оглядел комнату. Полосатые обои были похожи на тюремную решетку… А книга? Где же она?.. Не сразу вспомнил: книгу он найти не сумел. Откинувшись снова на подушку, он начал припоминать: библиотека, полки с книгами… много книг… свет фонарика… светящиеся глаза Мефистофеля… чувство беспомощности, страха… раскрытая дверь…
Он снова уснул и очутился опять в библиотеке, только она превратилась в сказочный лес. Высокие деревья росли вдоль стен в коридорах, их листва касалась потолка. А книги… там было много книг, но они громоздились не на полках, а на ветвях. Он пробирался между деревьями, а на него слетали оранжевые и золотые листья — или листы из книг — и усеивали пол, как осенью землю.
Громко пели птицы, прыгая с одной ветки на другую, но вдруг все разом вспорхнули и улетели, а деревья остались голыми, мрачными и молчаливыми, как зимой. И все здание библиотеки сделалось пустынным и безмолвным, и была в нем только одна книга — с пустыми страницами. Она лежала на полу и ожидала, чтобы он поднял ее и заглянул внутрь, под переплет.
Кот Мефистофель был тут же, он встречал Блейка, и во рту у него торчал лист бумаги. Наверное, со стихами про Эндимиона, подумал Блейк.
Все бы хорошо, но ему стало вдруг ужасно холодно, он встал с кровати и включил электрический камин — тот стоял под окном. Камин был очень старый — такие давно уже не продавались у них в Америке. Трубки в нем начали нагреваться с каким-то пугающим воем и грохотом, но все-таки сделалось теплее.
Он подошел к окну, отодвинул занавески. Фонари освещали улицу. Улицу, а не парк, который виден из окон библиотеки. Значит, Блейк уже дома, у себя в комнате, куда он поплелся после того, как мама отругала его за то, что ушел со званого вечера, не предупредив ее. А она ужасно волновалась. И он лег спать, даже зубы не почистил, и сейчас вот проснулся и смотрит в окно. Однако он ведь не выспался, а еще ночь — значит, нужно поспать.
Он лег — а может, и не вставал… и опять оказался в библиотеке, и на полу опять лежала книга, поджидая его. Надо ее схватить, пока не исчезла. Скорей! Он ухватился за потертый кожаный корешок, раскрыл ее. И сразу увидел, как на пустой странице появляются строки:
Сыплет ли снег, бегут ли ручьи,
Дарует нам солнце тайны свои…
Блейк читал их вслух, и перед глазами возникал зимний пейзаж: белое, как чистые книжные страницы, поле; замерзший пруд, как зеркало отражающий светлое небо.
Но вот кто-то идет по этому полю. Приближается, оставляя следы на снегу. Это мужчина, он без бороды, со сморщенным, как печеное яблоко, лицом. На нем меховая куртка, высокие кожаные башмаки. Он тянет за собой ствол срубленного дерева, а на плечах у него сидит девочка в запачканном платье и таких же чулках. По щекам ее катятся слезы, но, завидев Блейка, она расплывается в улыбке и протягивает ему руку. Он отвечает ей тем же, однако его рука проходит сквозь ее пальцы, как сквозь воздух. Мужчина, несущий девочку, вообще не замечает его и уходит дальше, скрываясь за холмом.
Внезапно рядом с Блейком, по обе стороны от него, оказались родители. Он ухватился за них руками в варежках, но они освободились от него и молча разошлись вправо и влево, растворившись в морозном воздухе. Он хотел побежать за ними, но не знал, за кем сначала, и остался стоять на месте. На глаза ему навернулись слезы, они сразу замерзли, и все стало видеться, как в тумане.
Сквозь этот туман он различил что-то желтого цвета. Это была Дак в своем любимом желтом плаще, который надела в День Великого Спора между их родителями и с тех пор ни разу не снимала. Капюшон плаща откинут, Блейк хорошо видит ее мальчишечью прическу. В глазах у него прояснилось.
Дак уставилась на что-то лежащее в снегу и зовет его тоже посмотреть. Зовет не жестами и не голосом, а своим дыханием, оно превращается на воздухе в волнистые слова, которые он с трудом разбирает.
Он побежал к ней, но сколько ни пытался, не мог до нее добраться: такой глубокий снег и так тяжело по нему двигаться. Он был словно прикован к земле. Потом Дак тоже куда-то исчезла, а он так устал и чувствовал себя таким одиноким, что упал прямо на снег.
И тут подул сильный ветер. Он поднял Блейка высоко в небо. Снежное поле становилось все меньше и меньше. А на снегу, в той стороне, где исчезла Дак, появились вдруг чьи-то следы… много следов. Они начали метаться по полю, мельтешить — и образовали огромный вопросительный знак.
