Nora keller - Король звезды
«Реддл сказал, когда появляются такие, как ты, звёзды в небе горят ярче…»
— Что значит — «такие, как я»?
«Рождённые под горящей звездой…»
— Я не понимаю.
«Я тоже…»
— Откуда Тёмный Лорд узнал обо мне?
«В арабских пустынях Реддл встретил Гайтану, он учился у Гайтаны, и тот рассказал ему, как возвращать жизнь.»
— Как возвращать жизнь?.. Это то, что Питер Петтигрю сделал на кладбище?
«Да… Для обряда нужны плоть слуги, кость отца, кровь врага и жизнь рождённого под горящей звездой… Слуг, готовых отдать свою плоть, найти было нетрудно… В конце концов всегда оставалась Белла, готовая ради него разрезать себя на куски… Отца он убил почти сразу после того, как покинул Хогварстс. Создать врагов ему ничего не стоило. Но найти рождённых под горящей звездой было не так просто… Гайтана сам искал их. Но он знал только, что, когда они появляются, в небе загорается много звёзд… Если их находят те, кто знает о них, им дают имя Король Звезды… А другие безымянными бродят по земле…»
— Кто такой Гайтана?.. Волшебник?..
«Да… Он был великим волшебником!.. Его боялись и ему молились… Но потом народ устал от страха и молитв… Его нашли и убили. Тело Гайтаны висело на дереве, жарясь под солнцем. В него кидали камни и банановую кожуру. А потом выбросили в океан, чтобы рыбы сожрали то, что от него осталось… Он так и не успел найти своего рождённого под горящей звездой…
А Реддл успел… Я следил за небом много лет… Иногда мне казалось, что, как в библейской истории, зажжётся серебристая звезда и приведёт меня к колыбели младенца, над которым склонилась мать и светлый ангел… Признаться, мне любопытно было бы увидеть ангела…
Но ни крыльев, ни нимбов я не увидел… Заместитель директора банка занимался сексом со своей секретаршей на столе в офисе, а высоко над ними взрывался в небе самолёт, и небо дышало огнём и сыпало звёздами… Так твои родители создали тебя…»
— …Но, может, это совпадение… Я просто…
«Я тоже думал, что это совпадение. Представить было трудно, что эти магглы способны создать нечто, дарящее жизнь… Когда отец узнал, сказал: «Избавься от него». Сказал, продолжая листать документы… Ты был для него ненужным листком, таблицей с неправильно посчитанным балансом, который сминают одним движением руки и выбрасывают не глядя…
Когда она пришла к врачу, я решил, что точно ошибся, и мой Король Звезды скоро превратится в горстку окровавленного мяса. Но ты выжил, а она умерла…
Реддл тоже расстался со своим телом… Многие поверили в его смерть, но я сомневался, что мальчишке удалось убить взрослого волшебника… Я продолжал следить за тобой, выполняя свою часть договора… Реддла я не искал, собирать его по частям было не моей задачей… Но за тобой следил… Я видел, как бились стёкла, когда ты плакал или сердился, видел, как прилетал к тебе ветер и шептал слова, которых ты ещё не умел понимать… Я видел, что магглы создали волшебника, но не верил, что их грязная кровь, текущая теперь в твоих венах, способна возродить Реддла… Часто я представлял, как он выпивает зелье — и ничего не происходит… Он так и остаётся бледным призраком… Это было бы справедливо…
Но он вернулся… Что ж — этот мир давно лишился справедливости… Я знаю, ты ждёшь, чтобы я извинился. Но я не стану извиняться. Ты мне никто. Я просто выполнил свой долг».
Он произнёс последнее беззвучное слово и теперь пристально смотрел на мальчика.
Мальчик молчал, а потом сказал тихо:
— Не нужно извиняться, полковник… Вы правы, я вам никто…
За окнами медленно падал снег… И в неверных отблесках фонарей светлыми казались тёмные волосы, и такой знакомой была печаль в опущенных глазах…
Мальчик больше не задавал ему вопросов. Начались занятия — и он снова погрузился в изучение заклинаний, зелий, предсказаний… Но в те минуты, когда они находились вместе в гостиной или перед тем, как заснуть, мальчик смотрел на него с тихой печалью. Он больше не отводил взгляд, не было в нём больше горечи предательства. В этих глазах окончательно умер добрый воронёнок Рабэ с перебитым крылом, но зато теперь в них жил полковник Вильгельм фон Дитрих.
И полковник, возможно, впервые с того момента, как потерял человеческое тело, начал чувствовать себя живым. Он уже почти забыл, каково это…
Это оказалось больно… И ведь, правда, насколько проще просыпаться по утрам с простой и ясной мыслью — поскорее найти кормушку!.. Принимая чей-то облик, поневоле привыкаешь к нему. Маска срастается с кожей… Раньше во взгляде мальчика отражалась только ещё одна маска — добрый, заботливый ворон… Теперь в его глазах полковник видел себя настоящего… Маску сорвали вместе с кожей, и поэтому так больно… А ещё потому что…
Теперь по вечерам ворон бродил по гостиной, царапая ковёр своим металлическим крылом. Ему хотелось, чтобы мальчик спросил его о чём-нибудь. Но мальчик не знал, что ему нужны его вопросы…
Спрашивать самому было унизительно. Он никого ни о чём не просил!.. Только однажды… Сломал свою гордость… А потом сломалось всё…
Сегодня где-то далеко за окнами громче обычного завывала вьюга. Словно стая голодных волков пришла за ним… Мальчик сидел на диване в уже опустевшей гостиной и что-то выводил в длинном пергаменте. Наверное, он тоже слышал вьюгу, но сильнее снежных волков его пугало другое. И вот он выводил слово за словом, надеясь, что эти слова помогут ему заслонить человека от смерти…
— Не получается… — устало проговорил мальчик и отложил ручку. — Профессор Флитвик задал составить одно более сложное заклинание на основе двух простых… В вашей школе были такие задания, полковник?
Вот она — цена вопросов: вспоминать жизни. Цена жизни — вспоминать боль…
«Твои задания — примеры для первоклассников по сравнению с тем, что делали мы. Ваш директор слишком церемонится с вами!..»
— Не всегда он… слишком церемонится, — ответил мальчик, и взгляд его стал тяжелее.
«Ты его не любишь? Разве Альбус Дамблдор не борется с мировым злом?»
— Со злом он борется, только методы у него странные, — возразил Карл.
«Меня всегда удивляло, как из амбициозного аристократа он сумел превратиться в защитника грязнокровок и борца за всемирное счастье!»
— Вы знаете его? — удивлённо спросил он.
«Мы встречались в юности… Он был другом Геллерта Гриндевальда, единственного, перед кем я преклонялся и чью власть над собой готов был признать… Дамблдор был другом Геллерта, а потом отправил его гнить в тюрьме!.. После войны я видел Дамблдора несколько раз. И каждый раз на его лице была эта страдальчески-снисходительная улыбка!.. Но я верю в его сострадание не больше, чем в милосердие Реддла!.. Глупец! Он думал, что…» — тут полковник заметил, что Карл не слушает его.
На лице юноши было странное, отсутствующее выражение. Ему вдруг вспомнился один случай… Перед Турниром Трёх волшебников старый мастер проверял волшебные палочки… В палочке Карла не оказалось сердцевины, и он попросил вложить в неё волосы поэта, стихотворения которого ему очень нравились… Мистер Оливандер спросил, как зовут этого поэта, и Карл ответил: «Альфред фон Дитрих». «Фон Дитрих?.. Он немец?» — переспросил волшебник… Альбус Дамблдор тоже был там… Был там — и ничего не сказал…
— Не может быть… Этого не может быть… — пошептал Карл.
Он вскочил с дивана и выбежал из гостиной. Ручка упала и покатилась по ковру…
Альбус Дамблдор назвал пароль и приподнял полы длинной мантии, собираясь ступить на лестницу, когда из конца коридора его окликнул задыхающийся голос.
— Господин директор, пожалуйста, подождите!
Он усилием воли стёр со своего лица усталость и боль и, повернувшись, произнёс с улыбкой:
— Здравствуй, Карл. Мы давно не виделись. Надеюсь, ты хорошо провёл рождественские каникулы.
Иногда Карлу казалось, что директор находится не здесь, а в каком-то придуманном им мире. И нет никакой возможности проникнуть под эту сладковато-туманную улыбку.
— Извините, мне нужно поговорить с вами…
— Боюсь, у меня сегодня много дел, — покачал головой Альбус Дамблдор.
— Я не отниму у вас много времени, мне нужно задать только один вопрос!..
— …Ну, что ж, пойдём…
Они поднялись в кабинет, где догорающий феникс встретил их хриплым криком…
— Так о чём ты хотел спросить? — с мягкой улыбкой произнёс Альбус Дамблдор.
— Директор, скажите, вы ведь не знали, что Том Реддл искал такого ребёнка… который нужен для воскрешающего зелья?.. Вы ведь не знали, что он выбрал меня?..
Улыбка медленно погасла.
— …Вы знали?.. — обречённо повторил Карл.
— Никто не может знать будущего, — возразил Альбус Дамблдор. — Том и сам не знал, был ли ты тем, кого он ищет…
— Но вы, вы знали? Вы знали, что это мог быть я?.. Почему же вы молчали?..
